Дмитрий Лекух - Игра слов

• Название: Игра слов
• Автор: Дмитрий Лекух
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-26698-0, 978-5-4215-0537-2

Новая книга Дмитрия Лекуха («Мы к вам приедем», «Ангел за правым плечом», «Хардкор белого меньшинства») – стоит особняком. Откровенно и по-мужски просто автор рассказывает (ибо ему действительно есть о чем рассказать) о лирической юности с поэтическими вечерами, вином, девицами. О футбольных драмах, войне и буднях. О людях, наконец. И, да, – в этой книге есть жизнь. А жизнь – она почти как роман.

---

Дмитрий Лекух Игра слов Почти роман

Просьба относиться к данному тексту исключительно как к литературному произведению, все герои которого, включая автора, являются абсолютно вымышленными персонажами.

Автор

Игорю Афонину, Володе Вещевайлову, Тане, Оле, Эдику Прониловеру, Володе Меламедову, Любе, Гале и остальным

За такие каламбуры Рожу мажут калом бурым.

Надпись на стене буфета Центрального дома литератора.Цитируется по памяти из начала 1980-х.

Увертюра

…Если в словах нет музыки – они кажутся мертвыми.

Да нет, не кажутся.

Являются.

Хорошо еще, что убить музыку в игре слов фактически нереально. Просто такова ее, музыки, природа: живучесть, как приоритет, словно у уносящей в дальний поход уютно дремлющую ядерную смерть тяжелой атомной субмарины.

Умирать которой по уставу, конечно, положено.

Но только после того, как последняя ракета с непростой по этой жизни, разделяющейся боеголовкой, отправится на последнее свидание – с пока еще живым и сонным человеческим поселением.

…А поет Дашка – по-прежнему – замечательно.

Голос – живой, текучий.

Прибалтийский какой-то.

Как вода.

Только не та кастрированная жидкость, которая протекает по одряхлевшему от времени столичному водопроводу.

А та, что еще умеет касаться прохладными кончиками пальцев серебристых рыбьих боков и играть зеленью водорослей среди тяжелых, мшистых камней на каких-нибудь северокарельских порогах, не омраченных смрадными выхлопами нашей с вами цивилизации.

Такие дела.

Так плачет закат о рассвете,
Так плачет стрела без цели,
Так песок раскаленный плачет
О прохладной красе камелий…

…Может, думаю, – тоже поплакать?

А зачем?!

У нас у всех пока вроде бы все хорошо.

Ну, по крайней мере, – нормально.

Уровнево.

Так, как и должно было быть. Нет, разумеется, не так, как когда-то задумывали, как мечтали.

Но – совсем не плохо.

Не хуже, чем у людей…

Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала…

…Шершавая, грубая ткань потрепанной серой джинсовой куртки небрежно касается белого туловища рояля. Узкие, с умопомрачительным подъемом, маленькие аристократические ступни длинных, немного по-щенячьи голенастых ног, скрыты в пыльных светлых кроссовках, выглядящих на удивление уместно на блестящем, бликующем под лучами красноватого вечернего солнца, наборном дубовом паркете.

Пышная русая грива разбросана по узким, сильным плечам в намеренном «художественном» беспорядке.

Короче, – все как и в те, «ранешние» времена.

Только кожаный «хайратник» почему-то отсутствует: то ли не нашла, то ли так и было задумано.

И, увы, – гитары в руках – тоже нет.

Переодеться-то легко.

А вот для того, чтобы играть по-настоящему, – так, как почти четверть века назад, – надо работать постоянно, по нескольку раз в день. А Дашке, насколько я понимаю, совершенно не хочется на эту тему заморачиваться, так уж сложилось.

Да и не очень-то и удобно это делать стареющей сорокалетней девушке с длинными, ухоженными стараниями личной маникюрши, ногтями. Пребывающей в решающей стадии седьмого, если я не ошибаюсь, развода – с очередным «тупым и жирным нефтяником».

Поэтому и рояль вместо гитары.

И – Андрюха в качестве аккомпаниатора.

Человек, который совершенно точно смог бы и ноктюрн сыграть на флейте водосточных труб.

А что?!

Он вообще на чем угодно играет.

Ему пофиг.

Даже странно, что он так и не стал настоящей рок-н-рольной или, скажем, джазовой звездой, перебиваясь по этой жизни скудным и не самым простым черствым хлебом сессионного музыканта «по вызову».

А ведь – мог.

Кто только его к себе не звал, перечислять замучаешься.

Даже через меня, бывало, удочки закидывали.

Не хочет.

Такой уж человек.

Но мне бы все одно хотелось послушать несколько другой аккомпанемент: песня-то – ее, Дашкина.

В смысле – музыка ее.

Стихи в данном случае – Лорки. В переводе Цветаевой, если мне склероз не изменяет.

Тупо лень проверять.

Своих стихов она, к счастью, никогда не писала.

Нормальный, в сущности, человек…

Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала…

Снова взлетает рефрен и тут же рассыпается мелким, дробным раскатом, дрожащим тремоло, оброненной случайно на паркет связкой колокольчиков, почти что – испанскими кастаньетами:

О, гитара!
Бедная жертва
Пяти проворных кинжалов…

…Кто-то из парней в зале неуверенно хлопает в ладоши, и сидящая рядом со мной жена – невольно морщится, после чего делает небольшой глоток из огромного бокала с тягучей, солнечной испанской «Риохой» и тянется через весь стол за небрежно брошенными на его край сигаретами.

У Машки – отличный вкус.

Эта Дашкина песня – не для аплодисментов…

…Все правильно, думаю, Дашка.

Все правильно.

Так нам всем и надо.

Типа, – и поделом…

Пролог

…Мне всегда нравилось, как Игорь читал стихи: глуховатым, треснутым голосом, без надрыва, хотя и с чудовищным внутренним напрягом.

Еще мгновение – и взорвется.

Работающий паровой котел когда-нибудь видели?

Ага…

…Тянется, тянется долгая нить
Жизни моей половина иль треть…

Впрочем, перебирая сейчас старые подборки своих и чужих, древних и неуклюжих стихотворений, я начинаю с ужасом понимать, что именно эта нарочитая монотонность там и работала.

И – ничего больше.

Вовсе не стоит кого-то винить,
Стоит в открытое небо смотреть.

Как прием, подчеркивающий какую-то иную, совершенно дикую и не совсем человеческую, внутреннюю энергетику, вызванную, правда, скорее личной харизмой Игоря, чем банальным качеством текста.

Сами стихи были, – пусть немного и по-щенячьи – талантливы.

И даже очень.

Но с точки зрения профессии, ремесла, – цеха, если хотите, – весьма и весьма посредственны.

Уши обмануть можно.

Глаза – не обманешь.

Старая истина, даже немного банальная.

Знающий человек никогда не будет оценивать текст «на слух».

«Глазами» – оно вернее.

Особенно если это глаза не прежнего восторженного десятиклассника, а прилично битого и жизнью, и «игрой в слова» матерого сорокалетнего мужика, которому иногда уже скучно жить.

Плюнуть и вытереть.
Выпить вина.
Снять с книжки деньги.
В Питер махнуть.
И – развлекайся спокойно, жена.
И – в добрый путь, в добрый путь,
в добрый путь…

Даже вспоминать скучно, не то чтобы читать и перечитывать.

Но – все одно, тянет.

Предчувствие. 1982

…Нет, они были не без удач, эти стихи, не без мрачного, глухого предчувствия нелепой и неуклюжей судьбы, – и своей, и страны, она у обоих, что там говорить, не очень-то и задалась, – не без искры божьей, наконец.

Но искра – еще не огонь.

Так, проблески.

Мерцание, до поры до времени малопонятное.

Может, конечно, и полыхнуть, но чаще – тупо почадит, да и перестанет безо всякого тебе объяснения причин.

Природа, мать ее через все сущее.

Молодость.

Против нее не попрешь.

Но это – я сейчас понимаю.

Как модно писать в соответствующей мемуарной, блин, на фиг, литературе: «я-нынешний», ага…

…А тогда, после очередного жаркого обсуждения подборки чужих стихов, «я-прежний», напротив, ни о чем таком не думал, а просто старательно отвлекал дежурную в холле редакции журнала «Юность», где оное обсуждение и происходило.

Студия Кирилла Ковальджи, прошу любить и жаловать.

Одна тысяча девятьсот восемьдесят второй год.

Весна, блин…

…Отвлекал старательно и успешно, образ интеллигентного мальчика из хорошей семьи мне давался, врать не буду, куда легче, чем остальным «членам молодого столичного поэтического сообщества».

Мне даже играть его не надо было: стоило только на секунду сосредоточиться, на время перестать быть «продвинутым молодым московским поэтом» и вернуться в свое обычное повседневное состояние.

На очень короткое время.

Достаточное для того, чтобы отнюдь не претендующий на интеллигентность Вовка Вещевайлов спиздил у несчастной старушки очередной жизненно необходимый вышеуказанному поэтическому сообществу стакан…

…Потом – о, «потом» было заранее известно и предсказуемо, как неизбежен и предсказуем был, согласно документам партии и ее передового молодежного отряда, крах мирового империализма.

Быстрый сбор всех имеющихся в наличии у желающего выпить народа, уж простите за невольную тавтологию, наличных средств. Короткий и выверенный за время предыдущих рейсов маршрут с Маяковки на Пушку.

До единственного работающего по позднему вечернему времени спиртосодержащего универмага «Елисеевский».