Владимир Витвицкий - Охота на компрачикоса

• Название: Охота на компрачикоса
• Автор: Владимир Витвицкий
• Жанр: Современные любовные романы

Повесть о приморской любви и высокогорной мстительности.

---

— Смотри, — сказали одни из тысячи, — прогуляемся?

— Сдурел? Туда топать часа три, — ответили другие.

— Днем выспимся, — возразили первые.

— Если будем спать днем, потеряем сутки.

— А все-таки хорошо, что мы все вчера выпили, — о сокровенном заговорил Сергей, с кружкой дымного чая в руке заглядывая через освещенный край в пугающую при свете дня виденным объемом бездну.

— Техника безопасности, — отозвался из отсветов огня Борис.

— Ничего не видно. А если ракетой осветить?

— Тебе бы только из хлопушек пострелять, — буркнул Степаныч. — Наверное, любишь детям пистолеты дарить? Или Лена подговорила?

— Люблю.

— Алексей, — чувствуя, что Сергей не отвяжется, тяжко вздохнул Степаныч, — кажется ты у нас главный военный консультант? Ну что, дадим мальчику позабавиться?

— А почему бы и нет?

— А девочкам? — оживилась Лена.

— Можно и девочкам, — уже без вздоха сдался Степаныч. — Тогда достань, там, из кармашка, две.

— Я первый начал, — напомнил о первородности Сергей.

— Дамам нужно уступать, — возразил инструктор.

Тем временем, слушая препирательства, Лена достала из рюкзака Степаныча две ракеты и с одной из них подошла к краю и тишине невидимой с каменного балкона глубины.

— Да будет свет, — согласился с неизбежностью Сергей.

— Чуть пониже возьми, а то не увидим ничего, — посоветовал Игорь. Лена немного опустила трубку и дернула за кольцо на длинной веревке — в ответ шипение, и шар огня, пробивая сопротивляющийся воздух, почти мгновенно пролетел сотни метров и начал клониться к земле, высвечивая под собою и искажая красным светом зеленые пузыри деревьев. Еще немного — и он погас, разбившись остывающими углями о тут же спрятавшиеся в темноту ветви.

— В следующий раз первым буду стрелять я, — проинформировал всех, а прежде всего Лену нетерпеливый Сергей и выстрелил своей ракетой. Снова шипение и прочертив высокую дугу, цвет огня слился с цветом деревьев.

— Может быть еще, пальнуть? — поинтересовался не лишенный азарта Игорь.

— Нет уж, хва…

Вдруг, за спиной Сергея, из огромной чаши, снизу вверх, размывая черноту, в их сторону взвилась белая осветительная ракета и, напомнив ярким и четким светом о вогнутости долины, медленно погасла, засвистев уже невидимым падением. И тут же, опять в их сторону, взлетели и затерялись в небе несколько малиновых кружочков, а через пару-тройку секунд донеслись известные всем звуки.

— …тит, — закончил фразу Степаныч.

Первым, как всегда, очнулся Сергей.

— По-моему, нам ответили братья по разуму? — предположил он риторично, но тревожно.

— Но не по оружию, — на этот раз быстро добавил Борис.

— Сваны, — черным юмором поддакнул Игорь, не поднимаясь с рюкзака. Таким образом, высказались все, кроме Лены и Алексея.

— Чего молчишь? — обернулся к нему Степаныч.

— А что я должен сказать?

— Не знаю! Ты среди нас единственный полководец.

— "Калашников", — пожал плечами Алексей.

— Это мы поняли.

— Ну, — теперь тяжко вздохнул он, — если это не шутка, то лучше всего загасить костер и уйти в лес. Вряд ли нас найдут в деревьях. С другой стороны вряд ли вообще будут искать — иначе, зачем тогда ракетой светить да трассерами бравировать?

— Если они знают дорогу сюда… — скорее со своими мыслями, чем с его словами согласился Степаныч.

— Необязательно, — возразил Алексей. — Если у них есть прибор ночного видения или прицел, а сейчас такой ботвы навалом, то можно выбрать ориентиры и идти по ним. Правда, расстояние большое — они если не заблудятся, то загнутся от усталости, пока дойдут. Попугали трассерами, вот и все. А если хотели бы что-нибудь посерьезнее учудить, то пальнули бы по костру, по тени. Может и попали бы, случайно. Но костер нужно в любом случае гасить.

— Да, — глубокомысленно кивнул и этим подвел черту прениям Степаныч, — конечно мы отсюда не уйдем, но костер загасим. Но прежде пожелаем нашим шумным соседям спокойной ночи. Лена, дай-ка мне мой саквояж.

Девушка подала рюкзак, и было видно, что выстрелы напугали ее. А Борис и Игорь как сидели, так и продолжили сидеть, но нервозность, конечно же, проникла и в них. Особенно в Бориса, боящегося пресловутых, но невинных в данное время и в данном месте сванов.

Степаныч вытащил из рюкзака что-то в самодельном чехле. Это обрез, укороченная с обоих концов одностволка, она блеснула в свете предателя-костра дуэльным пистолетом.

— Возьми, — вставив патрон, протянул он Лене обрез.

— Зачем?

— Бери, тебе говорят. Я объясню.

Она взяла обрез, а Степаныч, предлагая действовать, направил ее и ствол вместе с ней в сторону долины.

— А что теперь делать? — наконец-то спросила она.

— Стрелять, Лена, стрелять.

— Игорь Степанович, я не умею, — впервые о чем-то невыгодном призналась вслух она, и почему-то посмотрела на Алексея. Видимо она запомнила слова Игоря насчет главного военного консультанта.

— Вот этот крючок на себя, и жми на курок, он там один. Вот только в нас целиться не надо, за тебя это уже сделали другие.

Степаныч шутит. А она взвела курок и, наклонив голову и зажмурившись — по крайней мере, так показалось, выстрелила в не такую уж и пустую пустоту. Выстрел оглушил всех, громыхнув собой и отражением скалы. Показалось — залп. Коротко взвизгнула Лена — женский визг, он пробьется сквозь любой грохот, а Степаныч сразу же забрал обрез, боясь, наверное, что она уронит его со скалы.

— Спите спокойно, братья по разуму? — догадался о смысле действия Сергей.

— И чтоб вас не тревожили глупые мысли? — стараясь разогнать собственные страхи, поддержал слова товарища Борис.

— Да. Ну что, ложимся спать? — скомандовал инструктор. — Кстати, надо бы подстраховаться этой ночью. Все умеют с этим обращаться?

— Я не умею, — еще раз напомнила о своей естественности и вечерней правдивости Лена…

— Далеко — с сожалением произнесли первые и любопытные глаза, оторвавшись от окуляра с желто-зеленым изображением. Огонек вдали замигал — это задвигались пальнувшие в ответ из ружья люди, а затем и погас.

— Далеко!

— Спи, давай, Маугли, — ответили вторые, вызвав беззлобный мужской смех, — батарейки посадишь.

* * *

7.

Сон, снова сон.

— …пора вставать, Алексей, проснись…

Он почувствовал, что кто-то тормошит его, прерывая сон. Снился какой-то бред: будто он и его школьный друг, трубач, погибший в восемнадцать лет, задохнувшись в танке — он не сумел открыть неудобный в "Т-72", заклинивший люк механика, как они пьют кофе, сидя, как на высоких стульях бара, на треногах от "АГС-17", и сидят, что удивительно, удобно, и пьют кофе из чашечек, сделанных из гильз от того же "АГСа". Бред!

А другу восемнадцать. Он ушел на полгода раньше и поил его на проводах дешевым вином из пузатой бутылки. И друг улыбается на фоне серого неба, мокрого бруствера и какого-то, в холодной жиже, поля, все той же улыбкой светловолосого мальчика с трубой. Иногда он давал поносить свою трубу в гнутом футляре, и улыбался при этом той самой улыбкой, зная, что встречные насмешки над музыкантом неизбежны. Он молчит, и его длинные белые волосы шевелит неуютный полевой ветер, он дует оттуда, из-за бруствера, а Алексей, глядя и понимая, что живым он быть не может, вдыхает аромат черного напитка, чувствуя вместо него запах жженого пороха, естественного для стреляной гильзы. Улыбается пузырьками черный кофе, воняет порохом чашечка-гильза, молчит и улыбается его школьный друг, которому все время восемнадцать…

— …вставай, Алексей, проснись…

Голос Лены. Это она будит его и это от нее пахнет порохом. От ракеты, ружья и гильзы — она держала их в руках. Пора вставать и охранять спящих — разделив ночь по часам, они отдали первую вахту ей, разумно предположив, что вряд ли она уснет в первый час ночи, у входа в лагерь, на узкой тропе, сжимая обрез и слушая страшную темноту.

— От тебя пахнет порохом.

— Да?

Еще не до конца проснувшись, Алексей все же почувствовал, как внутри него родилось мужское снисхождение к женскому вопросу: "Да?", и он увидел, вернее, угадал, как она поднесла к носу ладонь.

— Ты проснулся? — тем не менее, переспросила она.

— Да, и пожалуйста, выползи из палатки, а то проснется Степаныч и объявит тебе еще один наряд вне очереди.

— Хорошо, — и она исчезла, а он в ее "хорошо" услышал улыбку, невидимую в темноте. Улыбку прекрасной вахрушки, девушки с обрезом.

— …проснись, Алексей…

Он вдруг почувствовал, что на него, спящего, кто-то внимательно смотрит из темноты, и это точно не Лена, и взгляд у этого чернее ночи. Открыв глаза, он увидел, что все еще лежит в спальном мешке, но не в палатке, а под звездным небом, и не на каменном уступе, а на широкой поляне, и над ним склонился тот самый черт-бычок из турбазовской попойки. Шевеля ушами и негромко позвякивая сделанным из пусто консервной банки колокольчиком, он рассматривает лицо человека веселой чернотой блестящих глаз, мигая своими телячьими ресницами — точь-в-точь как у Маши и ее сына Дениса, и произносит знакомым шепотом ожидаемую фразу: