Анна Макстед - Витамины любви, или Любовь не для слабонервных

• Название: Витамины любви, или Любовь не для слабонервных
• Автор: Анна Макстед
• Издательство: Издательство АСТ, Издательство «АСТ МОСКВА», ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-037041-2, 978-5-9713-5684-4, 978-5-9762-3549-6

Выйти замуж во второй раз… Почему бы и нет?

Однако Ханна, ухитрившаяся выскочить в двадцать лет и развестись через полгода, придерживается совершенно другого мнения.

Она успешна и независима. У нее — отличная карьера и прочные отношения с верным бойфрендом. Чего же ей не хватает? Неужели… бывшего мужа Джека?

Легкомысленного, инфантильного и совершенно несерьезного Джека, который сердится на нее, но в то же время не прочь «начать все сначала»? Конечно, Джека нельзя принимать всерьез… Но, может, все-таки стоит хотя бы обсудить его предложение?

---

А когда Рон сунулся в дверь кабинета Грега и тот рявкнул: «Не сейчас! Я занят распутыванием дела!.. Уолтера Хартрайта [14]!» — я испытала такую гордость, словно сама была автором этой книги.

При последнем разговоре с отцом я узнала, что он «все еще собирается дочитать ее». Мартине я ее не стала и советовать. Значит, я даже не посчитала нужным доказывать перед ней свое превосходство — настолько в нем была уверена. И вот сейчас я упрекаю себя за это. Мне, значит, было совершенно наплевать на ее мнение.

Уйдя от Габриеллы, я купила в ближайшем магазине экземпляр этой книги. А потом покатила прямиком в офис Марвина Ван де Ветеринга («Дантист, специалист по детским проблемам») и, нажав на звонок, была приглашена войти.

Мартина явно не испытала радости при виде меня.

— Ты на прием?

— Мартина, ты была права. Прости мне мое поведение. Я ценю твою дружбу. — И затихла. Вспомнила, что сказала мне Мартина, когда я ей рассказала, что мы с Джеком разводимся, хотя потом она же предложила устроить вечеринку по случаю развода. Она тогда сказала: «Я никогда не слышала ничего ужаснее», и глаза у нее стали круглыми и мокрыми. «Вы с Джеком… просто идеальная пара. Когда я смотрю на вас, я всегда думаю, что именно таким и должен быть идеальный брак. А уж если не получилось у вас, на что тогда надеяться нам, остальным? — Она вытерла нос и добавила: — И теперь я чувствую себя… еще неуверенней».

На редкость честная реакция, но меня, ее слова тогда только развеселили, наверное, я попросту проявляла упрямство.

— Смотри, — сказала я, — я купила тебе книгу. Она просто блеск. Я думаю, что тебе понравится.

Я вручила ей бумажный пакет. Разорвав бумагу, она достала книгу:

— Да, я ее уже читала, — и вернула мне.

— Да что ты! — удивилась я. — Ты читала «Женщину в белом» и не посоветовала мне?

Мартина не смогла скрыть ухмылки:

— Я тогда сердилась на тебя.

— Это я уже поняла. — Помолчав, я добавила: — Послушай. Я вовсе не считаю тебя глупой.

— Ты хочешь сказать, что больше не считаешь?

Я решила, что лучше быть откровенной:

— Да, больше не считаю. И тут она улыбнулась: — Меня Марвин ждет. Зайдешь ко мне вечером? В восемь?

— С удовольствием. — Я направилась к выходу, но тут же снова вернулась, потому что услышала:

— Эй, отдай мне книгу.

— Но ты же ее уже читала.

— Зачем отказываться от единственного бесплатного удовольствия, которое могу получить от тебя.

Нехорошо получилось, подумала я и вечером пришла к ней с цветами.

— Цветы же не в твоем стиле, — сказала Мартина, открывая мне дверь.

Стыдно сказать, но я бывала у нее только однажды с тех пор, как она купила себе эту квартиру. Ее крошечные апартаменты находились в глухом, запущенном районе. Я была у нее год назад, когда она только-только въехала, и квартирка произвела на меня жуткое впечатление. Тесная ванная источала ароматы сточных труб. Уходя на работу, она забыла закрыть дверь ванной, и этот аромат пропитал всю квартиру. Пол, в том числе в гостиной, был покрыт терракотовой плиткой. Сейчас квартирку было не узнать. Стены были оклеены обоями в мягких лилово-желто-розовых тонах, все освещалось перевернутыми светильниками. На полу лежали модные соломенные коврики. Окна закрывали деревянные ставни. Облицованная кафелем ванная сверкала белизной. А сама ванна стояла на ножках в форме лап. Не совсем то, что я хотела бы для себя, но очень даже симпатично. Кухня сверкала хромом. Мартина заметила, что я смотрю на все, разинув рот.

— Фирма «ИКЕА», — объяснила она.

Лично я эту фирму ненавижу — не могу им простить, что заплатила триста баксов за облицованное фанерой бюро для хранения документов, в котором дверцы не закрывались. Но есть люди, которые ухитряются добиться чудес, имея в своем распоряжении каталог этой фирмы.

— Просто фантастика. Ты превратила квартирку в чудо.

— Братья помогли, — объяснила она. — Я только решала, где что поставить.

Мы с ней уселись в гостиной на жесткую угловую кушетку кремового цвета, окруженную набитыми до отказа книжными полками. Мартина нажала кнопку стереосистемы.

— Надо же, у тебя стоит пластинка классической музыки! — поразилась я. — Не ожидала!

Мы ели овощной салат, приготовленный Мартиной, потому что она сидела на диете. Правда, через десять минут она позвонила в «Пицца Хат». Я расспрашивала ее о ремонте ванной, когда она вдруг сказала:

— Кошмар!

— Согласна, — сказала я, откусывая кусок пиццы и отодвигая его ото рта, так что за ним потянулась тонкая ниточка расплавленного сыра длиной с мост Золотые ворота в Сан-Франциско. — Хорошо, что нас не снимает скрытая камера.

— Я не об этом. — Она тяжело поднялась и пошлепала на кухню. Послышался звук открываемого ящика и шелест перелистываемых бумаг. Она вернулась с газетной вырезкой в руках. Помахала ею перед моим носом, но в руки не дала. — Это из местной газеты.

— Что там такое? — Я скосила глаза и увидела заголовок статьи: «Скандал: отравление тухлым мясом на свадьбе».

— Да нет, не туда смотришь. Там дальше статья про Джека. Ну, не совсем про Джека, про одну из его клиенток, актрису. Она местная, Джек устроил ей карьеру. Снялась в голливудском фильме. Сыграла роль внучки Шэрон Стоун… дело в том, что шесть месяцев назад мне на глаза попалась эта статья. Я увидела фамилию Джека. Твой папа часто говорил о том, что хотел бы прославиться…

— Только не мне! Никогда от него этого не слышала!

— Не всем, конечно, говорил.

Я опустила глаза на остатки пиццы и нахмурилась.

Мартина выдержала театральную паузу и сказала:

— Вот я и предложила ему, мол, может, Джек займется им, а он говорит — вряд ли, поскольку он разведен с Ханной и они не общаются со времени развода. И потом вышла вся эта история: когда Джейсон заставлял тебя помириться с Джеком, твой папа почувствовал, что это — его шанс. Мне так не нравилось, что он притворяется, будто он все затеял потому, что, мол, Джек тебе больше подходит, чем Джейсон. Но я так на тебя сердилась за…

Я жестом ее прервала:

— Брось, Мартина, все это не имеет значения.

— Ты не начала меня ненавидеть?

— Ну, ты довольно вредная корова… — Она ухмыльнулась. — Но я больше на тебя никогда не рассержусь. — Она радостно заулыбалась. — Я тебя не виню. Я виню его, Роджера.

— Что ты!

— Он умеет… обаять людей. И заставить их делать то, чего им не хочется, ради своих интересов, да так, что они уверены, что все сделано по их инициативе.

Мартина медленно кивнула головой.

И я поспешила сказать:

— Этот его замысел — просто ерунда по сравнению со всем остальным, что он сделал.

— Что он сделал? — спросила Мартина, и я проторчала у нее до четырех утра. Примерно в три тридцать пять утра Мартина откинулась на спинку, в два приема уничтожила батончик «Пикник» и назвала меня тупицей.

— Вот ты рассказала мне про Анжелу. О том, что, когда ты была маленькой, она была шикарной дамой, кормила тебя отличными завтраками и все такое, а потом вдруг изменилась, целыми днями валялась в постели и не хотела даже следить за собой.

— Да.

— Она рассказывает, что у нее бывали «непредсказуемые настроения», а Роджер не желал с этим считаться.

— Ну да.

— Все ясно! — закричала Мартина. — У нее была послеродовая депрессия! А твой папа просто этого не хотел замечать, надеялся, что само собой все решится. И наказал ее за то, что она не смогла справиться со своим состоянием, как будто она была в нем виновата! Неудивительно, что она завела любовника. Бедняжка!

— Послеродовая депрессия? — медленно проговорила я. — А такое бывает? Анжела нас любила. Иногда ей бывало трудно, но она нас никогда не обижала.

— Ты, правда, идиотка, — выпалила Мартина. — Если у тебя послеродовая депрессия, это вовсе не значит, что ты не любишь или бьешь своего ребенка. Конечно, и такое бывает. Я не хочу сказать, что все женщины любят своих детей, нельзя этого утверждать. Некоторые женщины не сразу привязываются к новорожденному. Конечно, ведь дети не такие милые, как, скажем… щенки. Иногда женщинам требуется время.

— Не буду спорить, ничего об этом не знаю.

Мартина помолчала, потом сказала:

— Отгадай, откуда я про это знаю.

— Откуда?

— С моей мамой все было точно так же.

— Да брось!

— Нет, правда.

— Я помню, ты рассказывала, что с тобой нянчились твои братья. Я думала, что просто у вас в семье очень заботливые мужчины. Мне очень жаль, что так с твоей мамой случилось.

— А мне тебя жаль, — улыбнулась Мартина.

— О-о! Меня? Ну да. — Я еще не совсем поняла, какое отношение ко мне имеет эта проблема. — Так что же… что случилось с твоей мамой?

— У нее были все последствия послеродовой депрессии. Озарения, тяга к самоубийству.