Пит Шоттон - Джон Леннон в моей жизни

• Название: Джон Леннон в моей жизни
• Автор: Пит Шоттон
• Жанр: Биографии и Мемуары

«До Баллады Джона и Йоко была баллада Джона, Пола, Джорджа и Ринго. А до нее была баллада Джона и Пита. Воспоминания Пита Шоттона об их детской дружбе удивительны, а через годы БИТЛЗ он ведет нас с завидной проницательностью. И спустя столько лет приятно узнать, что вне битловского круга у Джона был такой хороший товарищ, для которого он был просто Джоном Ленноном, Другом.»

Марк Лэпидос, продюсер «Битлфеста»

---

Одним из требований роли для Джона, как ни странно, была необходимость носить очки «National Helth», которые он так ненавидел в юности. Он не только нашел их не такими уж плохими, но и с капризным удовольствием сделал из них свою «фирменную эмблему». «Если задуматься, то все очки предназначены для улучшения зрения, а эти, круглые, — как раз самые эффективные и удобные в пользовании», — сказал он.

Свободное время в Испании Джон посвятил созданию песен, которым отныне суждено было исполняться только за закрытыми дверьми студий «И-Эм-Ай» на Эбби-роуд. И когда в конце 1966 года БИТЛЗ наконец вновь собрались там, им ничего не оставалось, кроме как создать гениальнейшие творения, навсегда изменившие облик того, что некогда называлось «поп-музыкой».

Глава пятнадцатая: Оркестр Клуба Одиноких Сердец Сержанта Пеппера (Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band)

В студиях звукозаписи «И-Эм-Ай» на Эбби-роуд я впервые побывал в декабре 1966 года, вскоре после того, как БИТЛЗ начали работу над ожидавшимся с нетерпением следующим за «Револьвером» альбомом. Это произошло вечером не то в пятницу, не то в субботу, когда я по обыкновению прехал к Джону в Уэйбридж из Хэйлинга. Синтия сообщила мне, что ее супруг все еще «сидит» на Эбби-роуд с остальными Битлами и я, не раздумывая, решил поехать в Лондон и удивить его неожиданным визитом прямо в студии.

Несмотря на мою неосведомленность о схеме дорог столицы, прекрасное описание маршрута, полученное от Синтии, помогло мне без особого труда разыскать Эбби-роуд. Гораздо больше усилий пошло на убеждение секретаря «И-Эм-Ай» в том, что я действительно являюсь большим другом Джона, особенно если учесть, что в те дни политика БИТЛЗ сводилась к тому, чтобы отбить охоту у всяких прихлебателей, коллег и, главное, своих жен и подруг мешать их работе в студии. Но, в конце концов, Джон подтвердил по селектору, что меня действительно ждут и я влетел в святилище БИТЛЗ как раз в тот момент, когда они заканчивали какое-то наложение на запись для новой песни.

Вскочив с винтового стульчика для бурного приветствия, Джон сразу добавил: «Погоди чуть-чуть и послушай эту штуку, Пит!»

Признаться, поначалу мне больше хотелось просто поболтать с Джоном, но услышав первые же аккорды, я напряг свое внимание. По мере мысленного осознания образов, я постепенно понял, что Пол пел о Пенни-лэйн, пригородном автобусном кольце, с которым было связано столько наших воспоминаний о детстве! Проработав три памятных года в кафе «Старуха» на Пенни-лэйн, я с особенным чувством принял эту ностальгическую песню.

«Ну как, понравилось?» — спросил Джон, всем своим видом напоминавший кота, слопавшего канарейку.

«Это просто п…ц!» — воскликнул я.

Тем временем кто-то из Битлов изготовил огромную сигарету, начиненную табаком и гашишем, и мы все столпились за занимавшим стратегическое положение звукопоглощающим экраном «на несколько затяжек». На том этапе БИТЛЗ по-прежнему старались щадить восприимчивость чопорного Джорджа Мартина, колдовавшего со своими ассистирующими инженерами в кабинке, возвышавшейся над студией. По воле случая Ринго передал мне самокрутку в тот самый момент, когда неожиданно из-за экрана материализовался Джордж Мартин, собиравшийся обсудить с БИТЛЗ какие-то технические аспекты той записи. На свою беду, перед этим я зажег еще и обычную сигарету и в итоге оказался в критическом положении, держа в каждой руке по сигаретке.

«А, Джордж! — обрадовался Джон. — Это Пит Шоттон, мой старый приятель из Ливерпуля. Я уверен, что не раз говорил тебе о нем.»

«Ах, да, конечно, — сказал Джордж Мартин и дружелюбно протянул мне руку. — Здравствуй, Пит. Как дела?»

При таких обстоятельствах мне не оставалось ничего другого, кроме как сунуть самокрутку в рот и уже после этого пожать руку м-ра Мартина. Я сомневаюсь, что этот педагогичный продюсер догадался, что именно я курил, но его насмешливый взгляд несомненно говорил: «Ну и странный же это парень — курит сразу две сигареты!». Так вот я и познакомился с Джорджем Мартином.

Несмотря на анти-посетительскую политику, а даже Брайан Эпстайн появлялся на сессии звукозаписи только по важным, неотложным делам, Джон впоследствии десятки раз приглашал меня на Эбби-роуд. Если бы он этого не делал, мы вряд ли виделись бы так часто в те месяцы. По мере того, как их новые записи становились беспрецедентно сложными и претенциозными, БИТЛЗ буквально сутками не выходили из студии.

Следующей услышанной мной песней была «Strawberry Fields Forever», ода Джона тому самому готическому приюту, где мы проводили многие дни детства в Вултоне. Хоть она и была намного абстрактнее «Пенни-лэйн», которая в основном была заслугой Пола, ее воздействие на меня превзошло по силе все прежние песни БИТЛЗ и, возвращаясь домой, я думал лишь о том, насколько далеко вперед ушла «Потрясная Четверка» от «She Loves You» и «I Want To Hold Your Hand». Как и «Пенни-лэйн», «Земляничные поля», сочиненные Джоном в Испании, были задуманы как часть их нового альбома. Но когда стало ясно, что до конца весны диск завершить не удастся, БИТЛЗ решили заполнить брешь, выпустив «два воспоминания» о Ливерпуле в виде сингла.

Мои продолжающиеся визиты на Эбби-роуд позволили мне также намного ближе познакомиться с Нейлом Эспинолом и Мэлом Эвансом, двумя преданными дорожниками, что выглядело несколько архаично после полного ухода БИТЛЗ в студию. И тот, и другой продолжали выполнять роль мальчиков на побегушках, а порой — и козлов отпущения, стоически выдерживая накал страстей всякий раз, когда какие-то мелочи не получались. Добавлю к этому еще и то, что меня всегда восхищало, особенно — в дни концертных гастролей, то, что закулисная организация «самого популярного в мире развлечения» в значительной степени сводилась всего к двум людям: Мэлу и Нейлу.

Из этой пары — «Нэл», до встречи с БИТЛЗ работавший бухгалтером, был более «земным» и подчеркнуто интеллигентным. Спокойный, скромный и исполнительный, он, по-существу, выполнял роль личного ассистента БИТЛЗ. В процессе своей работы он неосознанно перенял столько личного манеризма и особенностей речи своих работодателей, что порой казался каким-то жутким воплощением всех четверых Битлов одновременно. Вместе с тем, Нейл всегда был самым «подтянутым» в битловском окружении. Он постоянно держал себя в отличной физической форме, почти всегда носил пиджак и галстук и уже начинал понемногу лысеть. По крайней мере, при мне он часто благоговейно относился к блистательным хозяевам, с которыми свела его судьба, словно не понимал, что ОН САМ был незаменимым винтиком во всей этой «машине».

Мэл, напротив, больше напоминал грубовато-добродушного английского чернорабочего, говорившего именно то, что он думал, даже если его мнение было диаметрально противоположным мнению хозяев. Так, например, во время одной из сессий звукозаписи, Мэл, устанавливая аппаратуру БИТЛЗ, услышал ненароком, как Джон вел вместе с нами оживленную дискуссию о студенческих демонстрациях, происходивших в последнее время по всей Америке и Европе. «Будь моя воля, — бесцеремонно вмешался Мэл, — я бы их всех к черту поставил к стенке!» На это БИТЛЗ, уже вошедшие в фазу «мира-любви-и-цветов», ответили свистом и шиканьем.

Помимо присмотра за аппаратурой и исполнением любых прихотей БИТЛЗ, Мэл и Нейл иногда играли также незначительную — и вместе с тем важную — роль в их творческом процессе. Так, Мэл не только придумал знаменитое название «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Перца», но и внес бесценное предложение о том, чтобы этот воображаемый ансамбль олицетворял собственные персоны Битлов, и чтобы весь альбом был построен в форме непрерывного выступления «группы» Сержанта Перца. Так был дан толчок к созданию диска и с того момента все, вовлеченные в дело, были охвачены таким вдохновением, какое редко бывало — если бывало — даже у БИТЛЗ.

Я был с Джоном и когда он сочинял многие из своих песен для «Сержанта Пеппера» за роялем в Кенвуде. Например, «Being For The Benefit Of Mr. Kite» была создана путем почти дословного цитирования фраз с подлинной викторианской карнавальной афиши, висевшей в студии Джона. Сочиняя ее, Джон щурился на афишу с другого конца комнаты и подбирал кусочки мелодии, подходящие для таких непривлекательных фраз, как «Мистеры Кэй и Эйч заверяют публику, что их номер никому не покажется второсортным». Мой годовалый сын Мэтью обеспечивал небывалое вдохновение тем, что постоянно дергал композитора за ноги.

Мне также довелось быть в Кенвуде в тот день, когда Джулиан принес из школы пастельный рисунок лица своей подружки-одноклассницы Люси на фоне разноцветных звезд. Необычайно впечатленный творением сына, Джон спросил, как этот рисунок называется. «Это Люси в небе с бриллиантами», — ответил Джулиан.

«Фантастика!» — воскликнул Джон и тут же вставил эту запоминающуюся фразу в свою новую песню.