Сигизмунд Дичбалис - Зигзаги судьбы

• Название: Зигзаги судьбы
• Автор: Сигизмунд Дичбалис
• Издательство: Ин-т полит, и воен. анализа, Центр по изучению Русского Зарубежья
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-93349-024-5

18-го февраля 2011 года в госпитале, в Брисбене (Австралия) умер один из последних ветеранов Вооруженных Сил Комитета Освобождения Народов России, солдат разведдивизиона 1-й пехотной дивизии ВС КОНР, участник боёв на Одере и в Праге Сигизмунд Анатольевич Дичбалис (1922–2011). По его распоряжению, прах будет погребен в Санкт-Петербурге.

Сигизмунд Дичбалис (СД) оставил прекрасные воспоминания о своей невероятной жизни «Зигзаги судьбы».

Как вспоминал сам Сигизмунд Анатольевич, после событий в Праге командующий РОА, генерал Андрей Андреевич Власов сказал: кто уцелеет, пусть расскажет всю правду о Русском Освободительном Движении. Именно это Сигизмунд Анатольевич и делал всю свою жизнь.

Наверное, он был единственным бойцом РОА, который вел свой собственный сайт (http://roa2.narod.ru/), отвечая на вопросы посетителей о тех исторических событиях, очевидцем и участником которых ему довелось быть. Немало найдется людей, познакомившихся с ним через его «Гостевую книгу», которым он оказал подчас неоценимую помощь в сборе материалов по истории РОА.

---

Дочь окончила среднюю школу и заявила, что она хочет работать с животными вместо того, чтобы поступать в университет. Ей удалось устроиться на университетской ферме в отделении подопытных животных. Под её контролем разводились морские свинки, кролики, белые мыши и тому подобная живность. Там она проработала десять лет, до тех пор, пока не стала матерью. Да, мне надо же объяснить, как до этого дошло, дабы не поставить под вопрос честь нашей дорогой Янины.

Работая в должности заведующей отделом, Янина часто оставалась по вечерам, даже по субботам и воскресеньям, если этого требовали обстоятельства. Эти сверхурочные часы можно было отгулять во время недели, что она часто и делала. Гуляла она не одна. К нам повадился ходить парень, на которого я посматривал при его посещениях, как НКВД смотрело на иностранцев — с подозрением. Ничего в нём не было плохого, но, вспоминая свою юность, я чувствовал возможный «подвох». Однажды, когда Янины не было дома, я спросил его, с какой целью он так часто посещает нас и пропадает с Яниной на пляже во время её выходных. Он, замявшись, что-то ответил. Я, решив проверить его намерения, положил ему руку на плечо и медленно, с выражением, не подлежавшим сомнению, сказал: «Если ты чем-либо навредишь нашей дочери, я тебя убью!»

Он пропал на несколько дней. Потом, избегая, по возможности, встреч со мной, опять начал ухаживать за Яниной. Это кончилось тем, что я как-то был в Сиднее по делам и получил от него телефонограмму с просьбой встретиться с ним в определённое время на городской площади. Янина тоже должна быть с ним. С тревожным сердцем я пошёл на эту встречу. Что-то вроде интуиции побудило меня купить одну единственную орхидею, выставленную в цветочном магазине, когда я подходил уже к памятнику, у которого мы сговорились встретиться. Первой меня увидела Янина и бросилась мне на шею. Сердце у меня ёкнуло, но орхидея спокойно перешла в руки моей дочери. Где-то из-за её спины вышел Стивен (тот самый, которому я пригрозил несколько месяцев назад). Несколько мгновений они оба переминались с ноги на ногу, но потом Стивен выступил вперёд и как-то смущённо произнес: «Я прошу руки Вашей дочери». «О!..» — подумал я и посмотрел на дочь. Глаза её сверкали, она вовсе не казалась смущённой. «Да, да, я согласна выйти за него замуж», — как-то неожиданно вырвалось у неё с мольбой в голосе.

Ну, что мне оставалось делать? «А сможете ли Вы себе позволить такую роскошь?» — спросил я, только чтобы оттянуть немного свое согласие. Я хорошо знал, что за всё их время знакомства, Янина «сделала» из Стивена человека. Наша дочь настояла на том, чтобы он продолжил его учёбу на Землемерном курсе университета. Он сдал успешно экзамены и из помощника превратился в полноправного землемера. «Да, конечно», — был его короткий ответ. Стивен сдержал свое слово. Через несколько лет он стал партнёром одной очень солидной землемерческой фирмы, и его слово в ней немало значит. Дав свое согласие, прямо на площади, у памятника, под начавшим моросить дождём, я хотел пригласить их в ресторан, чтобы отметить помолвку, но, увы, им надо было спешить на аэродром и продолжать их работу. Они отпросились всего на полдня, только чтобы увидеться со мной.

Свадьбу справляли мы через полгода. Вместо медового месяца они полетели в Канаду кататься на лыжах. Вернувшись, они устроились в нашем доме, который они теперь выкупают, надо сказать, довольно бойко.

«Потеряв» дочь, мы приобрели новую радость — у Яна и его супруги появился сын, наш ВНУК! Мы с Трудой души в нём не чаем, и, несмотря на огромное расстояние между нашей фермой «Уал-лагут», где мы с женой живем вдвоём, и Дарвином, где живет и работает сын, мы часто виделись, посещая друг друга на Пасху, Рождество, и на мои дни рождения.

Время бежит, вот и мне стукнуло семьдесят! Сижу я на солнышке, и с тоской вспоминаю весь свой жизненный путь. Вдруг вижу — кто-то на машине въезжает в ворота! Оказывается, это наш сын со всей семьёй. Выходит и шутит — вот, мол, проезжали мимо и заехали. Пока я разбирался, как это «мимо», вижу — вторая машина поднимает столб пыли, подъезжая к дому. Смотрю — это дочь с зятем. Наверное, тоже проезжали «мимо»?

Эту встречу тайно устроила моя дорогая жена, чтобы отметить «семидесятую ступеньку» моей жизненной лестницы. Побыв с нами несколько дней, наши дети с семьями исчезли за облаком пыли опять, по дороге домой, по своим местам.

Ники и Тоби — друзья!

Это такое счастье — внуки!

На Пасху в гостях у Янины

1992 год! Просто ужас, как время мчится! Я пропустил одно очень важное событие в 1991 году. «Русский Дом» в городе Мельбурне пригласил в Австралию на шесть недель оздоровления и отдыха сто двадцать детей, пострадавших от Чернобыльской катастрофы. По Австралии с помощью «этнической» радиостанции (есть такая у нас), пронёсся клич о помощи в приёме и размещении 126 человек — детей и сопровождающих взрослых. Я предложил Труде взять на содержание одного или двух, но получил на это предложение довольно оскорбительный ответ — жена назвала меня скупердяем! «Если приглашать, — сказала она, — так приглашать! Мы сможем приютить на несколько недель человек двадцать пять».

Проглотив пилюлю, связался я с англиканской церковью. У них в посёлке Татра, недалеко от нашей фермы, было очень приличное помещение, где можно было разместить наших гостей. Епископ дал согласие на пользование домом, коммерческая прачечная предложила не только услуги по стирке, но и постельное бельё и полотенца. Другие предприятия, такие как рестораны, аттракционы, ларьки, продающие мороженое, туристические боты, и даже местные фермеры — все предлагали свои услуги и помощь. Нам с женой осталось только закупить продовольствие для завтраков и кое-что для сладкоежек. Позвонив в Мельбурн, мы уверили организаторов, что для группы в 25 человек у нас всё готово. Через члена парламента от нашего округа я устроил посещение гостями здания парламента и встречу с министрами (и даже с самим премьер-министром мистером Хоуком) за столом во время обеденного перерыва. Министры сложились каждый по пятерке, и все были накормлены замечательным обедом в правительственной столовой. Поел и я бесплатно!

Трудно описать подробно, как развлекались дети. Достаточно сказать, что у меня на руках кипа благодарственных писем от девчат и ребят, со многими переписываюсь я и сейчас. Время в нашей Татре, по их словам, было одним из лучших в их жизни.

Конечно, Труда и я получили приглашения навестить многих в России и на Украине, и мы стали думать о такой поездке.

Программа посещения делегацией Парламента Австралии детей Чернобыля

Австралийская пресса подробно освещала пребывание детей-чернобыльцев в Австралии

Более конкретное приглашение было у меня ещё с 1990 года. Друзья в университете г. Брисбена попросили меня повозить по Австралии русского специалиста по взрывным работам на открытых шахтах. Это был профессор Мисник Юрий Михайлович, проректор Ленинградского горного института им. Плеханова. Он не владел свободно английским языком. Я познакомил его с нашим министром по горному делу, повозил по всяким шахтам, о которых ничего не знал сам, но где мы всегда были приняты руководством шахт очень дружелюбно.

Юрий Михайлович провёл около двух недель с нами на ферме, где, эксплуатируя его при подготовке нашего огорода к пролёту перелётных птиц (мы укрывали огород сетью), я беседовал с ним на всякие темы, в том числе и политические. Однажды, я задал ему вопрос: «Вы член партии?» С непоколебимой гордостью прозвучал ответ: «Да!» С этого момента я поверил, что не все члены партии были подлецами и карьеристами.

После возвращения в Россию Юрий Михайлович неожиданно скончался через восемь месяцев после нашего расставания. В моей памяти он остался очень благородным человеком!

На этот период времени приходится и сделка, сделавшая нас вполне обеспеченными. Мы продали тот кусок земли, который я купил (как страховку) ещё в 1960 году. Продавать его как-то не хотелось, мы привыкли к нему. Но заинтересованная сторона так упорно приставала к нам, что я решил пойти на приём, должный отпугнуть покупателей, — я запросил на пятьдесят тысяч больше, чем эта земля стоила в тот момент. Но не тут-то было! Мои условия были приняты, и отказаться от них теперь было неудобно. В день подписания контракта мы стали почти миллионерами!

«Ну, теперь я смогу помочь моим друзьям в России. Буду высылать пакеты с необходимыми вещами тем, кто их себе не может позволить» — так сказал я жене, и опять получил от неё «удар под дых». «Глупости! — заявила Гертруда, — возьми эти деньги, которые тебе удалось получить «на арапа», и помоги своему народу, насколько сможешь». После этого мне не осталось ничего иного, как купить билет на авиарейс в Европу и, остановившись в Германии, организовать сбор медицинских препаратов и аппаратуры, одежды, обуви, бумаги, компьютеров, шоколада, консервированного продовольствия, детских игрушек, кухонного оборудования и велосипедов…