Николай Некрасов - Том 8. Проза, незавершенное 1841-1856

• Название: Том 8. Проза, незавершенное 1841-1856
• Автор: Николай Некрасов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1981

В состав восьмого тома входят прозаические произведения 1841–1856 гг., в большинстве своем незавершенные и не опубликованные целиком при жизни Некрасова. К ним относятся «Жизнь и похождения Тихона Тростникова», «Сургучов», «Тонкий человек, его приключения и наблюдения», «В тот же день часов в одиннадцать утра…» — повесть, известная в литературе под условным названием «Каменное сердце» или «Как я велик!». Законченной является лишь «Повесть о бедном Климе», но и над ней, судя по рукописи и по тому, что некоторые ее главы использованы в романе о Тростникове, Некрасов продолжал работать.

В данной электронной редакции опущен раздел «Другие редакции и варианты».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Гениальному человеку, в пылу торжеств, славы и поклонения, конечно, не могла льстить короткость с неизвестным маленьким человеком, но спутник с первого визита умел сделаться необходимым ему обязательною и многостороннею услужливостию.

Каждое утро являясь к гениальному человеку, он передавал ему (разумеется, не без прибавлений) всё, что слышал вчера лестного о нем и нелестного о соперниках его, посвящал кстати гениального человека в сплетни и закулисные тайны еще мало знакомого ему литературного кружка.

Прибегал к нему немедленно с каждым нумером журнала и листком газеты, в которых говорилось о гениальном человеке.

Вытверживал наизусть и делал общим достоянием остроты и достопримечательные изречения гениального человека, произнесенные в кругу двух-трех приятелей.

Был посредником между гениальным человеком и теми, которые желали с ним познакомиться, дать ему обед, равно и теми, у которых он желал занять, и в подобных случаях.

Если гениальный человек желал пустить в ход такую мысль о своем сочинении, которую ему самому неловко было высказать, он сообщал ее Спутнику. И догадливый Спутник понимал, что с ней делать.

Сменял слабого грудью гениального человека во время торжественных чтений, придавая своему голосу в патетических местах творения (читаемого даже в двадцатый раз) дрожание — признак потрясенного чувства.

Если читалось сочинение новое, восклицал в известных местах: «Тс, те!.. сейчас начнется превосходная сцена!..» И внимание слушателей удвоивалось.

И прочее.

Как будто в вознаграждение столь бескорыстных и многосторонних услуг косвенные лучи славы, осенявшей чело гениального человека, падали на Спутника, доставляя ему своего рода выгоды.

— Вы знаете, с кем я сейчас шел? — спрашивал он, встретив литератора.

— С кем?

— С Решетиловым!

— А, вы с ним знакомы!

— Как же, мы приятели. Хотите, я приведу его к вам?

— Сделайте одолжение!

— Непременно. Когда же?

— Да хоть завтра.

И таким образом Спутник попадал наконец к литератору, который знал его уже десять лет, но никогда не приглашал.

— Владимир Петрович! Владимир Петрович! — кричал Спутник журналисту, который, завидев его, опрометью бросался в сторону. — Владимир Петрович!

— Что? — сердито спрашивал журналист, оборачиваясь, но не останавливаясь.

— Я вчера был у Решетилова. Он пишет новую повесть…

Журналист останавливался.

— Я уговаривал его, чтоб он отдал ее в ваш журнал. Журналист быстро подходил к Спутнику и, любезно подавая ему руку, говорил:

— Здравствуйте! Что же он?

— Да не знаю еще. Хотите, я поговорю…

— Сделайте одолжение.

— С удовольствием, непременно! Да я просто скажу ему: «Если не отдашь повести Томачевскому, я больше не друг твой!»

— Очень обяжете. Когда же я могу получить ответ?

— Да когда вам угодно; хоть завтра. Только где мы встретимся?

Кончалось тем, что суровый и надменный журналист приглашал его обедать.

Встретив актера, пользующегося славою (до бесславных актеров, сочинителей, журналистов ему не было нужды; он отзывался о них презрительно, с кислой гримасой), он спрашивал:

— Скоро ваш бенефис?

— Да не знаю еще! — небрежно отвечал актер, едва удостоивая его поклоном. — А что?

— Знаете, Решетилов…

И начиналась та же история.

Словом, Спутник так мастерски пользовался знаменитостью своего друга, что оставалось жалеть, почему он лишен собственной, — как иногда жалеешь голодного бедняка, искусно трактующего о размещении и употреблении чужих капиталов. Фразы: «Мы с Решетиловым», «Я вчера работал, вдруг входит Решетилов», «Новость, важная новость: Решетилов пишет новый роман; я слышал две главы: превосходно!», «Знаете, что сказал Решетилов о вашей повести?», «Какой странный характер у Решетилова», — такие и подобные фразы не сходили с его языка, доставляя ему улыбку, внимание, ласковый прием у людей, которых общества он добивался. А пообедать у журналиста или известного литератора, пройтись с ним по Невскому или проехаться в его коляске — такие события составляли светлые точки в жизни Спутника, благоразумно сознавшего, что ему не дано блистать собственным светом. К неприятным и продолжительнейшим эпохам его жизни принадлежали те, когда великий человек спивался и умирал, или надменно покидал своего преданного друга, или, наконец, нисходил в ряды обыкновенных смертных.

В таких горестных случаях Спутник мгновенно исчезал, оставляя в литературном кругу одно воспоминание, столь же смутное, как и его личность.

Как случилось, что Спутник сблизился с Решетиловым, никто не знал; но, когда они явились вместе, никто не удивился; все как будто ждали такого события и безусловно покорились ему.

Комментарии

В состав восьмого тома входят прозаические произведения 1841–1856 гг., в большинстве своем незавершенные и не опубликованные целиком при жизни Некрасова. К ним относятся «Жизнь и похождения Тихона Тростникова», «Сургучов», «Тонкий человек, его приключения и наблюдения», «В тот же день часов в одиннадцать утра…» — повесть, известная в литературе под условным названием «Каменное сердце» или «Как я велик!». Законченной является лишь «Повесть о бедном Климе», но и над ней, судя по рукописи и по тому, что некоторые ее главы использованы в романе о Тростникове, Некрасов продолжал работать.

Лишь отдельные немногочисленные главы и отрывки из прозаического наследия, представленного в томе, были напечатаны Некрасовым как самостоятельные произведения: «Необыкновенный завтрак» (ОЗ, 1843, № 11), «Петербургские углы» (ФП, ч. 1) — из романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова», «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» (С, 1855, № 1) — первые четыре главы. На этом основании они включены в состав предыдущего тома (см.: на ст. изд., т. VII, с. 308–354, 434–468). В настоящем томе отрывки из «Жизни и похождений Тихона Тростникова» и главы из «Тонкого человека…» публикуются как органическая часть рукописных текстов, из которых они были в свое время извлечены писателем (варианты и комментарии к ним см.: наст, изд., т. VII, с. 491–530, 573–593, 609–615).

Изучение черновых рукописей и авторизованных писарских копий «Повести о бедном Климе» и отрывка из романа о Тростникове (об Агаше и Ванюхе) позволяет высказать предположение о том, что писатель также готовил их к публикации. Однако это намеренно по ряду причин, преимущественно творческого характера, осталось неосуществленным.

По времени написания незавершенные романы и повести примыкают к ранней прозе Некрасова, его водевилям и фельетонам. Общий круг тем и персонажей, проблематика и художественные достоинства названных выше произведений свидетельствуют о новом этапе в становлении Некрасова как художника-реалиста. Одновременно с работой над незаконченной прозой возникают новые поэтические замыслы, совершенствуется мастерство, определяются основные тенденции развития таланта Некрасова и его место в русской литературе. Выходит первый сборник его «Стихотворений» (1856), в котором была опубликована поэтическая и общественно-политическая декларация Некрасова — «Поэт и гражданин»; создаются большие эпические произведения — поэмы «Белинский» в «Саша».

Представленные в томе произведения при всем их жанровом и тематическом разнообразии (повести, романы, очерки) отличаются известным единством, объясняемым не только тем, что в ранней прозе писателя значительную роль играет автобиографическая основа. Они отражают определенный период в идейно-художественном развитии Некрасова. Ко времени интенсивной работы над «Повестью о бедном Климе», романом о Тростиикове Некрасов уже не был начинающим литератором: он пережил неудачу с выходом в свет сборника «Мечты и звуки», прошел трудную школу в изданиях Ф. А. Кони, работал у книгоиздателя В. П. Полякова, начал сотрудничать в «Отечественных записках», сам занялся редакционно-издательской деятельностью, подготовив вместе с Н. И. Куликовым «Статейки в стихах без картинок». К 1842-началу 1843 г. относится важнейшее событие в жизни писателя, оказавшее влияние на его творчество, — сближение с Белинским. В середине 1840-х гг. Некрасов знакомится и поддерживает дружеские отношения с Тургеневым, талантливыми литераторами кружка Белинского — Боткиным, Анненковым и др., становится организатором и издателем «Физиологии Петербурга» и «Петербургского сборника», а с 1847 г. редактором «Современника». Все это было прямое или косвенное преломление в его творчестве.

Скупые выдержки из автобиографических записей Некрасова 1877 г. раскрывают характер его творческих исканий и объясняют отношение к своей прозе: «Поворот к правде, явившийся отчасти от писания прозой, крит<ических> ст<атей> Белинского, Боткина, Анненкова и др<угих>» (ПСС, т. XII, с. 23–24).