Василий Лавриненков - Возвращение в небо

• Название: Возвращение в небо
• Автор: Василий Лавриненков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

 

"Держать небо чистым!"

Аэродром у хутора Руткишки, куда мы перелетели из Подмосковья, достался нам, как говорят, еще тепленьким: он только что был отбит у противника. Наша пехота и танкисты прошли через него так быстро, что в салоне роскошной землянки командира гитлеровской эскадрильи уцелела вся обстановка.

Летчики поселились в просторных землянках с кафельными печами и кроватями на пружинных матрацах. Я расположился в землянке командира эскадрильи, отдав салон в распоряжение Васи Погорелого.

Ранняя зима в Прибалтике была мягкой и многоснежной. Самолет, направляясь к старту, вздымал тучи снежной пыли и вырывался из нее лишь в конце поля, когда отделялся от земли. Наши летчики группами взлетали в воздух для знакомства с районом полетов. А над аэродромом непрерывно проходили эшелонами в сторону фронта "петляковы" и "ильюшины" в сопровождении "яков": наступательные бои продолжались.

Мы пока обживались, налаживали отношения с соседями.

Однажды над аэродромом появилась пара "яков". Снизившись до ста метров, ведущий переложил машину на спину и в сопровождении ведомого пронесся строго по центру летного поля. "Мастер!" - сказали ребята. Пара на высоте развернулась, произвела блестящую посадку. Из кабин вылезли незнакомые летчики. Я встретил гостей, представился.

Услышал и их фамилии. Это были командир 303-й истребительной авиационной дивизии генерал Захаров и штурман дивизии майор Серегин.

О генерале Георгии Нефедовиче Захарове мне говорили в Москве как об известном летчике-истребителе, прославившемся еще в Испании. Наш полк входил теперь в состав его дивизии в порядке оперативного подчинения.

Захаров и Серегин с интересом осмотрели ряды новеньких "лавочкиных", потом рассказали о боевой работе дивизии. В авиасоединение, наряду с советскими полками, входил и прославленный французский полк "Нормандия-Неман". Генерал с похвалой отозвался о французских летчиках, сказал, что мы еще не раз встретимся с ними на земле и в воздухе.

- А пока надо хорошо подготовиться к предстоящим боям, - перешел к делу командир дивизии. - Перед нами Восточная Пруссия - оплот немецкой военщины. Фашисты будут защищать ее до последнего...

Генерал Захаров понравился нам живым общительным характером, простотой, дружелюбием. От майора Серегина летчики успели узнать, что французским авиаторам нравится истребитель Як-3, что они отличные ребята, любящие шутку и веселье.

Командир и штурман дивизии улетели, а у нас долго еще шли разговоры об их визите...

Вскоре мне приказали явиться к командарму Т. Т. Хрюкину, я с удовольствием отправился к нему.

На войне даже далекие перемещения, с одного фронта на другой, воспринимались как нечто обычное. Вот почему, когда мы встретились с командармом после Крыма в избе литовского крестьянина, разговор сразу, без предисловий, пошел о текущих делах. Командарм тепло поздравил меня со второй Золотой Звездой и с назначением на новую должность. Попросив затем принести чай, он подвел меня к оперативной карте:

- Ваш полк не будет сопровождать "петляковых" или "ильюшиных". У вас другая задача: держать небо чистым. "Юнкерсы" с бомбами не должны прорываться к нашим войскам, а немецкие истребители - к нашим бомбардировщикам. Настало время, когда мы можем выделить для этого крупные силы истребителей. Летать будете не четверками, а эскадрильями, всем полком. Посмотри на карту,- и командарм указал на район оборонительных укреплений противника.

Я взглянул на пункт, где находился наш аэродром, и от него мысленно провел черту на запад. От нас к Кенигсбергу тянулась железная дорога. У самой границы Восточной Пруссии, вокруг прусской столицы, крутыми дугами лежали толстые линии, обозначавшие долговременные, заранее подготовленные фортификационные сооружения.

Командарм проследил за моим взглядом:

- Мы, авиаторы, должны условно проложить линии этих укреплений и в воздухе... Враг сосредоточил в Пруссии 6-й воздушный флот. Битва будет ожесточенной! Возвратишься в полк - расскажи летчикам об этом. Восточная Пруссия всегда служила фашистским завоевателям плацдармом для осуществления агрессивных замыслов. Здесь, в глубинных укрытиях, с 1941 по 1944 год находилась ставка Гитлера - волчья яма, Вольфшанце. В Пруссии располагалась резиденция палача славянских народов Эриха Коха. Здесь же была главная продовольственная база фашистской Германии. И не случайно от Гумбиннена до Кенигсберга тянутся девять линий оборонительных укреплений... В Восточной Пруссии каждый замок, каждый дом приспособлены для ведения огня по наземным целям и самолетам. Хорошенько растолкуй это своим подчиненным.

Я заверил командарма, что летчики-гвардейцы, дравшиеся в небе Сталинграда, так же достойно проявят себя и при штурме Кенигсберга. И вышел от него, как всегда, в хорошем настроении.

Перед отлетом заглянул в штаб тыла утрясти кое-какие вопросы снабжения. Майор, к которому я обратился, внимательно выслушал меня, записал просьбы, пообещал кое-что сделать, а потом неожиданно сказал:

- В одной из наших частей служит ваш однофамилец Дмитрий Федорович Лавриненков... Человек этот уже в годах. Не ваш ли отец?

- Все совпадает, товарищ майор! И имя и отчество... Если еще этот Лавриненков из Смоленска...

- И это совпадает, - с улыбкой подтвердил мой собеседник. - Жаль только, часть стоит далековато отсюда. Километров сто, не меньше. А впрочем, дело поправимое.

Мы можем направить Дмитрия Федоровича на ваш аэродром. Это не сложно.

Трудно передать, как обрадовало и взволновало меня это предложение. Еще бы - служить вместе с отцом! Кто от этого откажется?!

Поблагодарив майора за участие, я заспешил к своему самолету.

За ужином я пересказал однополчанам разговор с командармом. С гордостью восприняли мои подчиненные сообщение о возложенной на полк задаче. Многие высказали лишь одно пожелание, чтобы полеты большими группами не исключали охотничьих прогулок. Амет-Хан даже произнес по этому поводу целую речь, и его поддержали все, кто занимался свободной охотой в Крыму. На том и порешили: охота и разведка парами останутся в расписании боевой работы полка.

...Взревели моторы на нашем аэродроме. Хотя противник всячески старался скрыть истинное количество своих самолетов и они редко поднимались в небо, наши "лавочкины" то и дело встречали их. Наряду с патрулированием над передним краем нам теперь везло и в вылетах на перехват немецких авиаразведчиков. Высотный, скоростной "лавочкин" стал грозой для "юнкерсов", которые в первые дни войны часто безнаказанно проникали в наш тыл и возвращались на свои базы с большим количеством отснятых фотопленок.

В декабре во время короткого затишья на переднем крае летчики полка уничтожили четыре фашистских бомбардировщика. Особенно запомнился всем поединок Героя Советского Союза гвардии капитана П. Головачева с Ю-88 прямо над нашим аэродромом.

Белорус Павел Головачев - один из ветеранов полка - сражался с врагом на Дону, на Волге, в Приднепровье, освобождал Крым. В 1944 году он наконец увидел поля и леса родной Белоруссии, очищенной от фашистской мрази.

Ясным морозным днем Павел со своим ведомым летел вдоль железной дороги над нашей территорией. В этом районе часто появлялись вражеские воздушные разведчики. И день, о котором идет речь, не был исключением. Вскоре на высоте Головачев обнаружил фашистский самолет и стал преследовать его. Скорость Ла-7 позволила нашему летчику через несколько минут настигнуть вражеского пилота. Тот стал отстреливаться. Головачев атаковал один раз, второй - стрелок умолк, а "юнкере", как бывало нередко и раньше в подобных ситуациях, полез вверх. Такой прием, как правило, выручал вражеских пилотов: на седьмой тысяче метров Як-3 терял в скорости. Но так было с "яками". Совсем другое дело Ла-7. Головачев уверенно пошел за "юнкерсом" и в это время увидел, как снизу, навстречу ему, устремились два "яка". Узнав своих, Павел успокоился. Однако "яки" на форсаже решительно шли наперехват, а затем начали заходить в атаку. Включив рацию, Головачев услышал на своей волне французскую речь и сразу понял, что это идут летчики полка "Нормандия-Неман" и что они приняли его самолет за "фокке-вульфа" (внешне он был похож на "лавочкина"). Выход был только один - оторваться от "яков", и это удалось сделать. Головачев вскоре оставил их далеко позади, забравшись на высоту свыше семи тысяч метров.

Пилот "юнкерса", видевший это, сообразил, что имеет дело с истребителем, от которого не уйти, и тут же развернулся в направлении своего аэродрома. Но спасаться было уже поздно. "Лавочкин" подошел совсем близко. Павел нажал на гашетки всех трех пушек. Залп такого оружия с малой дистанции способен разнести любую цель в щепки. Но ни один снаряд не вылетел из пушечных стволов. Головачев растерялся: ведь боекомплект был не тронут. Еще раз нажал на гашетки - пушки молчали, очевидно, в подвижных частях оружия застыла смазка (на такой высоте это могло случиться). А "юнкере" тем временем уходил, хотя был всего в нескольких метрах от носа истребителя. "Таранить, - решил Головачев. Уничтожить противника и сохранить свою машину, не причинив себе вреда". "Лавочкин" вплотную приблизился к "юнкерсу". Головачев еще немного прибавил газ, подался вперед и пропеллером рубанул по хвостовому оперению разведчика. Истребитель бросило в сторону. Павел выровнял машину, осмотрелся. "Юнкере" падал, оставляя за собой черную полосу дыма.