Василий Лавриненков - Возвращение в небо

• Название: Возвращение в небо
• Автор: Василий Лавриненков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Бомбы с неба - вот что больше всего донимает нас, - еще раз напомнил на прощание полковник. - Не подпускайте к нашему расположению "юнкерсов". А мы в долгу не останемся. Сделаем все, чтобы быстро очистить Крым от фашистских захватчиков!

Мы заверили пехотинцев, что не подведем, и тронулись в обратный путь.

Серьезную работу по подготовке личного состава к боям за освобождение Крыма и к штурму Сиваша развернули партийная и комсомольская организации полка. Благодаря этому мы перед наступлением отлично знали свою боевую задачу на всю глубину удара от Сиваша до Севастополя. И не случайно история полка пополнилась после этих боев новыми славными страницами, повествующими о мужестве, храбрости, находчивости моих боевых друзей.

Наш 9-й гвардейский истребительный авиационный полк был непосредственным участником наступления в Крыму. Мы много патрулировали над полем боя, совершали налеты на вражеские аэродромы.

Один из таких налетов закончился для всех нас весьма печально.

Нам было приказано обеспечить штурмовку "илами" аэродрома в Джанкое. Моя шестерка выполняла роль группы непосредственного прикрытия. Четверка, ведомая командиром полка Морозовым, шла значительно выше нас в качестве ударной группы.

Зенитчики вражеского аэродрома в Джанкое встретили нас плотным огнем. Штурмовики с ходу приступили к делу: пикируя, вели огонь из бортового оружия, сбрасывали бомбы на замаскированные самолеты. После первого их захода зенитки замолчали. "Илы" дважды еще проштурмовали стоянки, летное поле. А мы внимательно следили за действиями штурмовиков и за тем, чтобы самолеты неприятеля не помешали им до конца выполнить задачу. Никто из моей группы не видел четверку Морозова, она в это время "качала люльку"{9}. Но все мы ощущали присутствие в воздухе товарищей, знали, что благодаря им гарантированы от внезапного нападения.

Закончив штурмовку, "илы" стали покидать Джанкой. Я доложил по радио командиру полка, что задание выполнено и мы уходим домой.

"Илы" и мы легли на обратный курс. Все шло спокойно. И вдруг в наушниках моего шлемофона раздался тревожный знакомый голос:

- Меня подбили. Самолет горит. Прикройте!

Это был Саша Карасев. Где он? Что могло случиться?

- Самолет горит! Прикройте! - снова раздалось в эфире.

Я не мог оставить "илов" и пойти на выручку другу: на войне действуют свои суровые законы. Передо мной была поставлена задача, выполнить которую до конца требовалось любой ценой.

Я осмотрелся - нигде ничего не видно. Передал ведомому Остапченко, чтобы и он хорошенько огляделся. Ему тоже не удалось обнаружить никаких признаков горящего самолета.

С тяжелым сердцем продолжал я полет.

Приземлившись на своем аэродроме, первым делом начал искать глазами четверку Морозова. Она еще не вернулась, стоянки были пусты. А когда зарулил на стоянку и выключил мотор, увидел: на посадку заходило три наших истребителя вместо четырех. Герой Советского Союза Карасев не вернулся...

Командир полка рассеянно выслушал мой доклад, чувствовалось, мысли его были далеко.

- Вы знаете, что Карасева сбили? - спросил он у меня.

- Я слышал его. И не пойму, как это могло случиться?

- Карасев шел замыкающим. Несчастье могло произойти на развороте. Никто не видел его - нам помешало солнце.

- Вы разворачивались на солнце?!

В том, что произошло, хотелось разобраться каждому. Начали припоминать, анализировать детали полета четверки. И пришли к единодушному выводу: всему виной неудачный маневр. Морозов развернул четверку на солнце, оно ослепило летчиков, в это мгновение на Карасева и навалились "мессершмитты"...

Вечером в полк сообщили, что наш подбитый истребитель упал на территории, занятой врагом, и взорвался при ударе о землю...

Разгромив укрепления гитлеровцев на Сиваше, наши войска растеклись по всему Крыму - от Евпатории до Феодосии. Отдельная Приморская армия, пройдя через Акманайские ворота, продолжала успешное наступление. Наши авиаполки покидали обжитые в Причерноморье аэродромы, осваивали новые.

Мы перелетели в Крым, на полевой аэродром, расположенный на землях совхоза "Китай". Теплым солнечным воскресным днем нас встретили жители села с большим караваем на вышитом полотенце и полной миской крашеных яичек: был как раз первый день пасхи.

Но радость встречи вскоре омрачило известие о том, что на одном из аэродромов недобитые гитлеровцы захватили первый приземлившийся там советский самолет, на борту которого находился командир соседней авиационной дивизии... Этот случай очень насторожил нас. Проходя по собственному аэродрому, мы время от времени стали оглядываться по сторонам...

Противник быстро отступал в направлении Совастополя. В его распоряжении оставался лишь один большой аэродром на мысе Херсонес. Предчувствуя скорый конец, гитлеровские летчики дрались с яростью обреченных. Вот почему в те дни трудно приходилось не только молодым, но и бывалым пилотам нашего полка.

Мы ходили на Севастополь, прикрывали от бомбардировок советские войска, штурмовавшие Сапун-гору. Как-то группу повел Алексей Алелюхин. По небу проплывали высокие, редкие облака. "Аэрокобры", развернутые по фронту, достигли заданного района. И тут на них из-за облаков навалились "фоккеры". Одного сразу подбил Алелюхин, но и его машина оказалась поврежденной. Летчику не оставалось ничего иного, как покинуть машину. Товарищи, продолжая бой, одновременно прикрывали своего командира, спускавшегося на парашюте. Алелюхину не повезло - он опустился на дерево и завис на нем. Парашютиста заметили и гитлеровцы в наши солдаты. Завязалась перестрелка, переросшая в стычку. Мы все страшно волновались.

Алексея Алелюхина любили и уважали за общительный характер, за высокое боевое мастерство. Еще в 1941 году, в окруженной Одессе, взлетая с аэродрома, расположенного прямо в городе, он уничтожил немало фашистов в воздухе и на земле. Довелось ему участвовать и в беспримерном налете на аэродром противника, с которого оккупанты летали на Одессу. Это была отважная операция полка, причинившая врагу большой урон. В ней Алелюхин отличился точными, неотразимыми огневыми ударами. Даже в ночном небе он безошибочно находил фашистских бомбардировщиков и расстреливал их меткими очередями. Затем, когда жителей Одессы начали буквально терроризировать дальнобойные пушки "Берты", на их поиски послали Алелюхина. И он разыскал пушки, заставил их надолго замолчать.

В полку его по праву считали одним из лучших асов и сложили о нем песню с таким припевом:

Если в небе Алелюхин,

Значит, "юнкерс" на земле!

Около тридцати фашистских самолетов, сбитых Алелюхиным еще до Крымской операции, надежно подкрепляли правдивость этих слов.

И вот Алелюхина постигла неудача. Загрустил полк, загрустили друзья... Чтобы разузнать о судьбе Алексея, на передний край выехал на эмке подполковник Верховец.

Поздним вечером летчики, завидев возвратившуюся эмку, бросились к ней. На заднем сиденье лежал смятый парашют. Все потянулись в штабную землянку. Здесь Верховец начал пересказывать то, что услышал от наших солдат.

- Алексей приземлился на нейтральной полосе и завис на дереве. Это вы уже знаете. Гитлеровцы открыли по нему огонь - это тоже известно. К счастью, ему удалось довольно быстро отделиться от дерева и укрыться в камнях. Тогда фашисты пошли под огнем в атаку, надеясь захватить советского летчика. Наши бойцы заставили фрицев откатиться.

- Да не выматывай душу, - не выдержал Морозов.- Скажи лучше, жив ли Алелюхин?

- А когда я прибыл на боевые позиции той части, где упал наш Алелюхин, там шла горячая стычка, - не меняя тона, продолжал Верховец. - Один боец и указал мне место, где прячется летчик. Подъехать туда не было никакой возможности местность простреливалась. Вася Погорелов замаскировал эмку и пошел задним ходом...

О том, что было дальше, Верховец досказать не успел. Дверь штабной землянки широко распахнулась, и на пороге появился сам Алексей Алелюхин.

Мы бросились к нему с криками "ура!". Верховец улыбался от удовольствия: ему удалось поводить нас за нос. Несмотря на ранение, Алексей решил пошутить: вышел из машины чуть раньше и спрятался за деревьями.

- А теперь послушайте, что было дальше, - продолжил он рассказ замполита. - Подполковник Верховец и Василий Погорелов вывезли меня буквально из-под огня. Солдаты дрались с гитлеровцами, чтобы отбить у них советского летчика, но познакомиться с ними мне так и не довелось.

В мае 1944 года в сводках боевых действий в Крыму снова зазвучали наполненные героическим величием слова "Севастополь", "Сапун-гора", "Малахов курган". Люди помнили подвиг защитников Севастополя в 1941-1942 годах, названия его увенчанных воинской славой холмов.

Теперь мы летали на побережье, где разгорелась решающая битва. Наша трасса проходила над зеленеющими долинами, над лежавшими в дымке горами, над освобожденными селами и городами, над голубыми водами моря. И мы хорошо видели, как пылали еще занятые неприятелем районы многострадальной крымской земли.