Беркем аль Атоми - Киношное

• Название: Киношное
• Автор: Беркем аль Атоми
• Жанр: О войне

Заготовка сценария кинофильма о первых днях Великой Отечественной войны.

Пробовал писать для кинщегоф, и настрочил хуеву гору примерно подобного текста. До чего сцуко прикольно поглядеть через пару годков.

- Беркем аль Атоми

---

Беркем аль Атоми КИНОШНОЕ

(НАТ.) КУЗОВ ПОЛУТОРКИ — НОЧЬ

На штабеле снарядных ящиков со 152-м калибром подпрыгивают замотанные солдаты-артиллеристы, они полуспят; новое, необмятое обмундирование изорвано погрузкой, ладони сбиты в кровь.

У кабины Старший, знаки различия лейтенанта, это высокий спортивный парень из довоенного кадрового состава РККА. Старший донельзя напряжен и смотрит вперед, досадливо шевеля губами, смотрит на часы и не выдерживает — преодолевая тряску, встает в кузове на колени и отчаянно лупит кулаком по крыше кабины.

Старший: Опарин, жми, что ты плетешься, два тридцать время! Ты приказ слышал?! Жми!

Из кабины сквозь шум мотора едва доносится неразборчивый крик водителя, машина на скорости входит в поворот, Старшего мотает, и он не удерживается, падая обратно в то же положение, что и раньше.

Машина на повышенной скорости едет по неосвещенной окраине спящего приграничного городка — частные дома, окраина. Навстречу попадаются такие же полуторки, порожняком.

Машина резко тормозит перед выскочившими на дорогу поддатыми и веселыми выпускниками с гармонью, кто-то пытается петь, гомон, девчачий визг, суета, выпускники безобидно дурачатся, они просто не заметили машину.

Солдаты сбиваются от торможения в кучу на Старшем, шофер, приоткрыв дверцу, растерянно-отчаянно орет: «Шо ж вы творитя, это, вы шо!»

(НАТ.) УЛИЦА ГОРОДА — НОЧЬ

Старший бешено раскидывает копошашихся на нем солдат, выпрыгивает из машины, падает, подымается, дерганой от ярости походкой подходит к переднему скату, и с трясущимися губами зависает от контраста, пытаясь найти слова — перед ним не вытянувшиеся солдаты, а беспечно гуляющая молодежь.

Старший: А ну..! Проезд!!! Вы что тут себе!!! Немедленно!!!

Голоса молодых парней и девок (весело, задорно, с симпатией, как бы предлагая вместе посмеяться):

— Чуть не задавил, товарищ краском!

— Прям как на войну спешите!

— Товарищ командир, а вы женаты? (смех)

— Смотрю, вы всю ночь со станции туда-сюда, туда-сюда… Учения, да? Товарищ краском?

— Это военная тайна! Петров, тебе не положено!

— Зинка, вот я щщас тебя! (смех, визг)

— Петров, а Валька с Зелениным пошла, ты б догонял! (взрыв девчоночьего смеха).[1]

За спиной Старшего к выглядывающим из кузова красноармейцам тянется сильно поддатый выпускник, хочет что-то сказать, пытается сунуть бутылку, солдаты нерешительно улыбаются, косясь на Старшего.

Старший наконец побеждает накативший ступор, и, сбавив тон с бешеной ярости до торопливой досадливой категоричности, командует выпускникам.

Старший: А ну, ребят, быстрей освобождаем! Давай-давай-давай! Не задерживай!

Голоса молодых парней и девок (в том же задорно-шутливом тоне):

— Есть, товарищ краском!

— Так, Николаев! А ну руки!

— Вы прям как на войну спешите!

— А пошли на речку?

— Счастливо, товарищи военные!

Молодежь послушно покидает проезжую часть, снова играет гармошка, молодежь направляется вдоль улицы, симпатичная девушка оборачивается и машет Старшему.

Старший смягчившимся взглядом смотрит на удаляющуюся молодежь. Поворачиваясь к машине, Старший бросает взгляд на часы, и на его лицо возвращается злобно-загнанная маска. Почти бегом обходя капот, Старший в нетерпении стучит по крылу полуторки:

Старший: Все, Опарин! Газу, газу!

Машина взревывает мотором и продолжает движение.

(ИНТ.) ГОРНИЦА ДЕРЕВЕНСКОГО ДОМА — НОЧЬ

На стуле расстегнутая пустая кобура от маузера и милицейский китель.

Из окна частного дома на сценку смотрят ужинающий Милиционер в исподней рубахе и Бабка.

Бабка (по-стариковски в никуда): Он што… Все торопятся, как бутки на пожар… (после непродолжительной паузы.) Шо так поздно, Янек?

Милиционер: Служба, Серафимовна. Знаешь ведь.

Бабка: «Служба»… Ох попал мне постоялец… Скоро уж скотину выгонять, а он только со службы… (после непродолжительной паузы.) Тряпицу-то вон, положила я тебе. Левольверт-то будешь свой чистить? (с небольшой насмешкой) Кажный день его драишь, как кот… Энто место…

Милиционер: Как же не чистить, Серафимовна. Все ж не кто-нибудь, сам товарищ Берия награждал.

Бабка (не слушая собеседника, по-стариковски забывшись): Ездють и ездють, ездють и ездють… Куды ездють, чё им надо… Ох, не к добру. И чего им на месте не сидится? Янек, ты ж при власти, скажи.

Милиционер (прихлебывая суп): По всему видать, Серафимовна, освободительный поход скоро. Пора уже белополякам укорот показать, да и Гитлеру за компанию. А то совсем нюх потеряли. Вредителей от них через границу лезет — тьма. Нет дня, чтоб нам одного-двух с заставы не привозили. Да и сами, тоже задерживаем. Так, понимаешь, и шнырят. Связь портят, самостыйников этих наших баламутят… Все неймется им.

Машина удаляется, и видно, как она догоняет пешую колонну.

На дороге движение — машина эта далеко не одна, она лишь часть настоящего муравейника готовящейся к бою огромной армии. Движение везде, ночь как день, и каждый перелесок набит войсками под завязку.

(НАТ.) ОГНЕВАЯ ПОЗИЦИЯ — НОЧЬ

Машина останавливается на огневых позициях гаубичной артбригады. Солдат трет глаза, просыпается, а рядом уже спрыгивают с машины его товарищи. Старший торопливо отстегивает борт и подгоняет Солдата.

Водитель помогает Старшему отстегнуть борт и сразу лезет под капот.

Солдат спрыгивает и включается в работу.

На огневых никто не спит, приходит и уходит транспорт, идет подготовка орудий, из укупорки вынимают снаряды, снимают консервацию и вкручивают взрыватели — понятно, что война на носу.

Начинается разгрузка прибывшей машины, солдаты работают в привычно-бешеном темпе, снимая ящики и складывая их в штабель.

Штабель уже очень здоровый, это боекомплект не на день и не на два непрерывной стрельбы.

Удостоверившись, что все идет штатно и никто не отлынивает, старший улучает минутку покурить, достает портсигар и шарит по карманам в поиске спичек.

Мимо быстрым шагом проходит группа старших командиров. Один из командиров отделяется от группы и останавливается рядом со Старшим. Это подтянутый Комбриг в летах. По выправке офицера видна не только Гражданская, но и первая Мировая.

Комбриг (бросает лейтенанту зажигалку): Олейник! Держи!

Старший (прикуривает и почтительно возвращает зажигалку. Заметно, что польщен вниманием командира): Спасибо, товарищ комбриг!

Комбриг (на подъеме, вызванном успешным ходом выдвижения): Ну что там, Олейник, много еще?

Старший: С зарядами все, товарищ комбриг! Уже снаряды возим. Если матчасть не подведет, к шести ноль-ноль закончим.

Водитель (мрачно, с обычным водильским недовольством): У матчасти подшипники бы перетянуть, уход ей какой-никакой дать. А то матчасть продыху не видит, гоняют ее в хвост и в гриву по шашнадцать часов подряд, пока не свалится. У ей уже дым со всех щелей, у матчасти-то…

Комбриг (оборачиваясь к ковыряющемуся под капотом Водителю, весело и без наезда): Опарин! Ты мне давай не ворчи, ты обеспечь! Чтоб как часы! (снова к Старшему). Как люди? Не выдохлись?

Старший (тоже на подъеме, несмотря на усталость. Говорит повышая голос, чтобы слышал личный состав): Никак нет, товарищ комбриг! Выполним, согласно графика!

Комбриг: Давай, Олейник! Поднажмите! Мне оператор штарма звонит каждые полчаса, как у нас тут продвигается. К пяти-сорока пяти жду с докладом. (понижая голос). Завтра отдохнете. Мне штабные по секрету шепнули, что на завтра выходной подписан.

Старший: То как на пожар, то вдруг выходной… О чем они там думают…

Комбриг: Наше дело телячье, Олейник. Приказано успевать — успеваем, прикажут отдыхать — будем отдыхать. Ты мне разгрузку обеспечь, согласно графика! Понял?

Старший (вскидывает руку к козырьку): Есть, товарищ комбриг! (поворачиваясь к прислушивающимся красноармейцам) Давай, давай, давай, братцы, не телись!

(НАТ.) ОГНЕВАЯ ПОЗИЦИЯ — НОЧЬ

В порыве энтузиазма Старший спихивает ГГ с машины, откуда тот подавал ящик с боеприпасом своим товарищам, и начинает сам придвигать ящики к краю.

ГГ, пытаясь встроиться в работу коллектива, ищет себе место в цепи, и оказывается за машиной, и видит, как по всей стороне противника взлетают красные сигнальные ракеты.

Больше их никто не замечает.

ГГ, разинув рот, какое-то время смотрит на взлетевшие огоньки, и тут облака над немецкими огневыми позициями подсвечиваются вспышками артиллерийского залпа.

Это первый залп Великой Отечественной войны, поэтому немцы максимально используют все свои артиллерийские мощности — на небе видна багровая полоса вдоль всей границы, это вспышки артогня отражаются на нижней поверхности облаков.