Артем Драбкин - По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии

• Название: По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии
• Автор: Артем Драбкин
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: Москва

Они прошли через самые страшные бои Великой Отечественной, но на их счету нет убитых — только спасенные жизни. Руки у них по локоть в крови — но их поминают добрым словом, за них молятся, их именами называли детей тысячи спасенных ими солдат. Они сами не раз рисковали головой, работая под огнем, каждый из них вытащил с того света сотни наших бойцов, благодаря их подвигу вернулись в строй миллионы.

Ветераны знают, что настоящий ад — даже не на передовой, а в санбатах, лазаретах и фронтовых госпиталях, где человеческая боль и весь ужас войны предстают в предельно сгущенном, концентрированном виде. Медики Великой Отечественной — военврачи, медсестры, медбратья, военфельдшеры — годами жили и работали в этом аду, ежедневно глядя в лицо смерти, от их простых, безыскусных рассказов об увиденном и пережитом — мороз по коже и комок в горле. Их живые голоса, их потрясающие истории вы услышите в новой книге проекта Артема Драбкина «Священная война».

---

Итоги работы медицинских служб частей и подразделений подводил начальник медицинской службы корпуса. В целом была дана высокая оценка. Однако в выступлении командира медсанбата в мой адрес было высказано несколько нелестных слов. Он назвал меня «медицинским извозчиком».

Раненые с полка поступали без достаточной медицинской обработки ран, просто с первичными перевязками. В мою защиту высказался начальник медсанслужбы бригады майор медицинской службы Скляренко. Он говорил, что лейтенанта медицинской службы Козубенко надо не упрекать, а благодарить за то, что первая медицинская помощь оказывалась непосредственно на поле боя и раненые в короткие сроки доставлялись в медсанроту бригады и в медсанбат. Конечно, с санитарно обработанными ранеными справляться было легче, но в полку два фельдшера без врача. Эту мысль поддержал и начальник медсанслужбы корпуса в своем заключении.

Но гладко все не бывает. Врачи бригады при осмотре на форму-20 — это на вшивость — обнаружили у ряда танкистов вши, и мне серьезно попало. В боях за этим просто никто не смотрел, да и я не думал об этом. Организовали помывку личного состава, прожарку белья и обмундирования. Недостатки устранили.

Полным ходом шло обустройство санчасти. В палатке развернули амбулаторию, вырыли и оборудовали землянку для личного состава и землянку для медсестер. Вновь беготня за получением медимущества. Это было на мне, а амбулатория на Боженко. Началась повседневная медико-санитарная служба. Общее санитарное состояние жилых палаток. Много внимания забирал пищеблок, занятия по медподготовке, да и амбулаторный прием. У некоторых были открытые раны. Шла интенсивная подготовка к предстоящим боям. Занятия шли по планам боевой подготовки. Медработники проводили занятия по оказанию самопомощи и взаимопомощи при ранениях, как пользоваться индивидуальными перевязочными пакетами (ИПП). По вечерам старожилы делились опытом. Каким образом надо покидать подбитый или подожженный танк, а главное, как себя вести в бою. Эти беседы поощрялись и даже направлялись командованием.

В один из дней мне доложили, что в полку начальник медицинской службы армии полковник медицинской службы Васильев. Навести марафет не успели. Минут через десять группа офицеров во главе с полковником медицинской службы пришла в санчасть. Как положено, отдал рапорт. Тот поздоровался и сказал: «Так вот ты какой, вояка, расскажи о бое у Хотынца, хочу послушать». Я сказал, что там воевал не я, а солдаты. Я присутствовал. «Скромность, это хорошо. Показывай санчасть», — сказал полковник. Он осмотрел амбулатории, там ему представился Боженко, посмотрел землянку. Остался доволен. Спросил, а где живут медсестры. Я показал на землянку. Она была несколько в стороне. Полковник заглянул туда. Там было грязно, не убрано. Остался недоволен. Обращаясь ко мне, сказал: «Почему допустили до такого безобразия?» Я вздумал обратиться к нему с просьбой, чтоб двух медсестер убрали из санчасти. В боях я их не видел, да и сейчас редко вижу. Полковник, обращаясь к начальнику медсанслужбы корпуса, сказал, чтобы разобрались, так как положение явно ненормально. Начальник ответил, что разберется, и тут же доложил, что в полку израсходовано более двух комплектов индивидуальных перевязочных пакетов. Полковник обратился ко мне. В чем причина? Я доложил, что ранения танкистов, как правило, множественные, обширные ожоги. Одного пакета не хватает на перевязку. Поэтому танкисты имеют, как правило, два пакета. Санинструктору таскать большое количество пакетов невозможно. Полковник Васильев выслушал и сказал, что доводы лейтенанта имеют под собой почву. Начальство уехало. Для меня начались нервозные денечки. Командир полка сразу же после убытия полковника набросился на меня. Его матерщине мог бы позавидовать и флотский боцман. Когда сказал, что выгонит из полка, я додумался ответить, что дальше фронта не пошлют. Ругань продолжалась еще интенсивнее. Это все слышали, не только кто был рядом, но и танкисты. Причина ругани была в том, что одна из медсестер была пассией командира полка. Неприязнь командира полка усилилась. Мне сочувствовали. Благо, что его — подполковника Артемьева — скоро отозвали из полка. Танкисты, и особенно офицеры, не любили его из-за высокомерия, грубости, да и трусливости. Отъезд его из полка восприняли с облегчением. В полк прибыл новый командир полка подполковник Сергеев. Считаю нужным остановиться на особенностях нашего полка.

1. Полк был молодежным. Тех, кому под тридцать или за тридцать, считали стариками.

2. В боях водку не пили, и это уже было традицией, потому что в прошлом кто глотнул аквавиту, как правило, не выпрыгивал из подбитого или подожженного танка. На формировке наверстывали.

3. Награды в период боев носили на внутренней стороне карманов гимнастерки.

4. У каждого не менее 2 ИПП. Взаимопомощь была, как правило.

5. Стремление после выписки из госпиталей вернуться в полк. Очень часто и с недолеченными ранами.

6. Дружба, сплоченность в полку была очень высокой. Полк был семьей. Беды и горести делили вместе.

Заслуга создания такой обстановки принадлежала начальнику штаба майору Ходоричу и заместителю командира полка подполковнику Григорьеву. Если первый отличался геройством, требовательностью и заботой, то второй доброжелательностью, вниманием к любому солдату. Не случайно не командира полка, а его звали батей.

Чистоплотность в отношении к боеприпасам. Прежде чем загрузить боеприпасы, их тщательно чистили. В башню вместо 54 снарядов загружали до 70–72. В танке тесновато, но запас снарядов танкистов делал не так зависимыми от подвоза боеприпасов. Эти и другие особенности были присущи другим частям, но наш полк был единой сплоченной семьей.

Вскоре меня вызвали в медсанотдел армии. Там я встретил выпускника нашей роты. Пока ждал приема, пообщались. Вспомнили училище. Он также сказал, что после поездки по частям полковник высказал похвалу нашему училищу. Мол, хороших специалистов готовит училище. Меня проинструктировали и дали предписание убыть в Москву, на Главном медицинском складе получить имущество (два больших тюка с какой-то вакциной). Я и старшина Голубев отправились в Москву. В Москве зашел на Шаболовку. В резерве никого из знакомых не было. Врачи — девчата, тоже разъехались по местам службы. Получив тюки с медикаментами, перечень был у нас в накладной, отправились назад поездом через Брянск. Доставили тюки в село Жилкины Дворики. Там размещался штаб армии и службы. Вернулись в полк. Через несколько дней нас, группу офицеров и солдат, вызвали в политотдел корпуса для вручения партбилетов. Полковник Потапов, он был начальником политотдела корпуса, после вручения партбилетов побеседовал со мной. Спросил, не желаю ли я стать политработником. Я ответил, что не знаю. В общем, проявил нерешительность. Он сказал, идите и хорошенько подумайте. Что думать. Я ведь не знал, что там нужно делать, тогда как в санчасти я чувствовал себя на «ногах». Шла повседневная жизнь, учеба, работа в санчасти, присутствие на занятиях. На одном из занятий по боевой подготовке — обкатка танками. На таких занятиях присутствие медиков обязательно. Суть занятия. Ровик, в нем сидит солдат. Танк идет на тебя. Нужно пропустить танк над собой, вскочить и бросить на трансмиссию (задняя часть танка) деревянную болванку, выполняющую роль бутылки с зажигательной смесью. Выдерживали не все. До подхода танка выскакивали с ровика. И вдруг обращение ко мне: «Доктор, в ровик». Неожиданно. Вскочил в окоп. Танк идет, чувство такое, что тебя сейчас раздавит. Психологическая нагрузка, конечно, большая. Выдержал. Бросил болванку. Попал. Командир полка, обращаясь к офицерам, сказал, что доктор сумел, пожалуйста, в ровик, товарищи офицеры. Вместо учебы солдат получилось занятие на выдержку офицеров.

В конце октября в штаб бригады вызвали всех офицеров. В бригаду приехал командующий армией генерал Боданов. Прославленный генерал. Получил орден Суворова под номером один. Построили по частям в две шеренги. В метрах в 25 от офицеров шеренга солдат 11 человек. Танкисты были на левом фланге. Командующий стал обходить строй. Указал пальцем на одного из офицеров, тот представился, и дал команду развернуть отделение к бою. Офицер не справился, возможно, растерялся. Указал на другого офицера — то же самое. Поравнялся с танкистами полка — и пальцем на меня. Я даже представиться не успел, как последовала команда «Выполняйте!». Я развернул отделение. На вопрос, кто такой, я представился: старший фельдшер танкового полка, исполняю обязанности старшего врача. Перед строем началась ругань в адрес заместителя командира бригады по строевой. Мол, чем вы занимаетесь, доктор развернул отделение, а офицеры стрелковых батальонов не смогли. Повернулся и уехал. И опять мое имя прозвучало у верхних начальников.