Дженнифер Арминтраут - Превращение

• Название: Превращение
• Автор: Дженнифер Арминтраут
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011

Я не трусиха. Я хочу, чтобы это было совершенно ясно. Но после того, как моя жизнь превратилась в фильм ужасов, я отношусь к страху намного серьезней. Всего восемь месяцев назад я, наконец, стала доктором Кэрри Эймс. А затем в больничном морге на меня напал вампир. Мне, как всегда, не везет!

Так что теперь я сама вампир и связана кровными узами с монстром, который меня создал. Эта связь — как невидимый поводок, и что бы я ни делала, я все равно привязана к нему. И, конечно же, он один из самых ужасных вампиров на земле. С моим создателем, одержимым желанием превратить меня в бездушную убийцу, и его заклятым врагом, который стремится уничтожить меня, хуже уж точно ничего быть не может… за исключением того, что их обоих влечет ко мне.

Пить кровь, жить как бессмертный демон, быть пешкой между двумя воюющими вампирскими группировками… я совсем не так представляла свое будущее. Но, как любил говорить мой отец, единственный способ побороть страх — это посмотреть ему в лицо. Именно это я и собираюсь сделать. Клыки уже обнажены.

---

— Когда ты последний раз ела?

Я сжалась, вспомнив мертвую девушку.

— Кир предлагал, но я не смогла… пить. Не так, как это делал он.

Натан сжал зубы, но ничего не сказал и направился на кухню, а я последовала за ним.

— Так ты вернул «Сангвинар»?

Я наблюдала, как он вытащил пластиковый пакет с кровью из холодильника и вылил все содержимое в чайник, стоящий на плите.

Натан покачал головой:

— На это не было времени.

Удивительно, но я наслаждалась металлическим запахом греющейся крови.

— Однако ты нашел время, чтобы найти диплом и фото моих родителей.

Пожав плечами, он наполнил мою кружку и оставил остальное на плите.

— Я действовал согласно приоритетам.

— А почему я оказалась на первом месте? — Натан знал меня всего неделю. — Первостепенной задачей для тебя должна была стать книга.

Он повернулся к раковине и начал с неохотой мыть посуду.

— Книгу можно заменить. Воспоминания нельзя. Я знаю, что если бы сам лишился всех фотографий Зигги, которые храню… Знаешь, когда ему было одиннадцать, я повел его в Диснейуорлд. Мы, конечно же, могли выходить только ночью, но пошли туда в декабре. Тогда солнце рано садилось…

— Я надеюсь, ты не думаешь, что я буду спать с тобой потому, что ты такой хороший, — выпалила я.

Раздался звук бьющейся посуды, и Натан выругался. Когда он вытащил из воды руку, я увидела, что по ней текла кровь. Он перевел взгляд с порезанного пальца на меня. Убийственный взгляд.

— Черт возьми, Кэрри!

Логика заработала, и полноценный страх в моей голове внезапно стал казаться невероятной глупостью. Тем не менее, я продолжила:

— Ну, ты купил мне одежду, спас диплом из горящего здания, пожертвовав своей драгоценной книгой. Ты кормишь меня… Что еще я должна думать?

— Может, ты должна думать, что я идиот, который делает все это дерьмо для того, кто это совсем не ценит!

Он сунул палец в рот и высосал кровь. Черты его лица причудливо исказились, как в ту ночь, когда мы встретились. Я невольно сжалась, надеясь, что он не заметил.

— Люди никогда не делают ничего для других просто так. Извини, если я обидела тебя, но это факт.

— Да неужели? — он с минуту смотрел на меня с выражением какого-то горького развлечения на лице. — И как ты докатилась до этого?

— Эй, приятель, ты жил на земле дольше, чем я. Ты можешь сам придумать ответ и сделаешь это лучше меня.

Я сделала глоток крови. Натан усмехнулся и повернулся обратно к посуде. После долгого молчания он произнес, не глядя на меня:

— Ты можешь остаться здесь столько, сколько захочешь. Я не против. Но не думай, что я чего-то жду от тебя из-за того, что случилось внизу. Это была просто одна из тех странных вещей, о которых лучше забыть.

— Спасибо, — тихо сказала я. Мне удалось выпить еще крови, не останавливаясь из-за воспоминаний о тех ужасных вещах, которые я видела сегодня, например, чем Кир заменил оливку для коктейля. К несчастью, меня задело высказывание Натана. Я не относила себя к горячему тамалу[52] в энчиладе[53], но как он мог забыть то, что почти поцеловал меня? Я не могла не чувствовать себя оскорбленной.

Натан продолжил:

— Я сожалею о том, что сказал. И не должен был драться с тобой. Мы мало знаем друг друга, но то, что я уже узнал о тебе, мне нравится. Я хочу, чтобы ты сделала правильный выбор, поэтому мы не должны становиться врагами.

— Натан, я не такая, как он. Я поняла это сегодня.

— Хорошо, — сказал он, не поднимая глаз.

Я встала рядом, чтобы ему не удалось избежать моего взгляда.

— У него нет ничего, что нужно мне. Мне не интересна такая жизнь, как у него.

Когда Натан посмотрел на меня, казалось, его взгляд пронзал меня насквозь.

— И какая же это жизнь, Кэрри?

— Жизнь без последствий. — Я отвернулась и направилась к кухонному столу, чтобы сесть. — Но это не значит, что я приняла решение: не хочу потратить всю свою жизнь, чтобы посвятить себя какой-то таинственной организации, потому что они думают, что могут решать за меня, жить мне или нет. Единственный человек, властный над моей жизнью, — это я сама.

— Что ж, это достойно уважения. Но все равно ничего не меняет.

Я вздохнула. Он никогда не изменит свого мнения, и мне это было совершенно ясно. Прошло пять дней с тех пор, как мы перестали быть смертельными врагами, и я поняла, что могу положиться на него как на друга. Невероятно раздражительный, прямо-таки грубый друг, но единственный, который был у меня.

Я не хотела думать об этом сегодня.

Натан закончил с посудой, не продолжая разговора. Когда последняя тарелка оказалась в сушилке, он вымыл руки и вытер их полотенцем. Я с робкой улыбкой передала ему свою кружку. На его лице появилось этакое добродушное раздражение, и он опустил ее в пустую раковину.

— Хочешь выпить? В этот раз по-настоящему.

— Не отказалась бы.

Я последовала за ним в гостиную. Он предложил мне сесть, а потом вытащил с полки большую книгу и открыл ее. Внутри та оказалась полой, страницы были вырезаны, чтобы образовать нишу для блестящей металлической фляжки.

— Я-то думала, ты книжный червь, а ты, оказывается, алкоголик! — Я зевнула. — Так книжный магазин — это просто умело организованное прикрытие для бутлегерских[54] операций?

— Скотч. Тридцатилетней выдержки. Я держу только по-настоящему стоящие вещи. — Натан протянул мне фляжку и жестом предложил выпить. — Зигги держит у себя ликер и тайком заменяет им воду, которую пьет. Он думает, я этого не замечаю.

Я осторожно сделала глоток. Напиток был не слишком терпкий и согрел меня так же, как кровь, которую я пила до того.

Мои мысли вернулись к таинственной женщине на фотографии. Очевидно, это был свадебный снимок. Но Натан не носил кольцо. У него даже не было светлой линии от него. «Глупая мысль», — отругала я себя. Натан же не мог выходить на солнце.

Должен же быть какой-то способ затронуть эту тему. Какой-нибудь невинный вопрос, который я могла задать, чтобы побудить его рассказать всю историю.

Он сел на диван рядом со мной. Его бедро касалось моего. Я не отодвинулась. Он тоже.

— Тебе когда-нибудь было одиноко?

Такой вопрос казался мне самым лучшим способом начать разговор. Но также это было глубоко личным, если судить по выражению лица Натана. Он взял фляжку и сделал затяжной глоток.

— Нет. У меня есть Зигги, а когда его нет, я рад побыть в одиночестве.

— Я имею в виду, приносит ли бессмертие одиночество? — я потянулась к фляжке, решив, что убить привкус во рту, оставленный спиртным, можно еще одним глотком.

— Ну, после первого десятилетия, или около того, кажется, время летит незаметно. Я должен признать, что становится скучно. И да, думаю, одиноко. Особенно, когда я читаю о ком-то, кто справил свое сто восьмое день рождение. Это наводит на мысль, что на самом деле я старый, очень старый. Я просто внешне остаюсь молодым, — он усмехнулся и посмотрел на меня. — Я понятно объяснил?

— Вполне, — заверила я его. — Хотя, может, мне и тяжело вникнуть, поскольку я немного навеселе.

Он грустно улыбнулся.

— Трудно поверить, что в один прекрасный день я останусь единственным человеком, который будет помнить, какая жизнь была в то время. Конечно, люди сохранят в памяти основные вещи. Они запишут их в учебники истории. Но только я буду помнить, сколько стоили яйца и молоко в 1953 году, каков на вкус ежевичный джем миссис Кэмпбелл или то, что миссис Кэмпбелл вообще когда-то жила.

Я не имела понятия, насколько стар был мой создатель. Как вытерпел Кир столько лет одиночества? Стало ли это причиной, по которой он так отчаянно искал себе спутника? Мое сердце стало разрываться при этой мысли. Меня удивило появление столь нежных чувств.

— Наверное, именно поэтому ты хочешь найти кого-то, кто был бы рядом, когда люди, которых ты любишь, умирают.

— Я думаю — да, — кивнул Натан. — Но я уже долгое время ничего подобного не чувствовал. Может, потому что Зигги еще так молод, и я понимаю, что еще есть много времени, прежде чем придется задуматься об этом.

По его тону я могла сказать, что подобралась близко к основной части своего разговора:

— А где ты жил?

— Да везде. — Он сделал еще один глоток скотча. — Я родился в Шотландии, жил там до… — На мгновение его голос замер. — Я отправился в Бразилию в 1937 году. Именно там я и был обращен.

— О! — Я не знала, что ответить.

— Оттуда я перебрался в Лондон, затем в Канаду, а когда прекратилась война…

— Ты уклонялся от военной службы? — прервала я.

— Нет. — Он выгнул бровь, посмотрев на меня. — Вторая Мировая Война. В конечном счете, я попал сюда.

— Ты много переезжал.

Я подумала о том, придется ли мне столько путешествовать. Эта мысль не особо-то привлекала.

— Вот так все и случилось, — вздохнул Натан. — Если ты долго живешь на одном месте и не стареешь, люди начинают что-то подозревать. Поверь мне, это реальная заноза в заднице — получать новое свидетельство о рождении и карточку социального страхования.