Элли Каунди - Обрученные

• Название: Обрученные
• Автор: Элли Каунди
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-28359-8

Кассия всегда доверяла решениям Общества. Ведь оно заботится о своих гражданах и стремится обеспечить им продолжительную жизнь в комфорте и безопасности. Школа, профессия, дом, семья, увлечения, свободное время, романтические отношения — все под контролем системы, которая способна предсказать оптимальный выбор для каждого гражданина. В день своего семнадцатилетия на Банкете обручения Кассия узнает, что ее официальной парой должен стать ее друг детства Ксандер. Кассия счастлива, потому что убеждена, что Общество не может ошибаться и Ксандер будет для нее оптимальным выбором. Но неожиданно ее радость омрачается непредвиденным сбоем в работе системы. А вместе с ним приходят сомнения в справедливости жизни без свободы выбора.

---

Глаза Эми расширяются. Она вынимает мой медальон. Достает зеленую таблетку и быстро кладет ее в рот.

— Не эту! — кричу я, но слишком поздно. Она берет синюю таблетку и тоже кладет в рот.

— Красную! — ору я, расталкивая последнюю группу людей, чтобы пробиться к ней.

— У меня нет красной, — говорит она, повернувшись в мою сторону. Теперь она стоит спиной к экрану и показывает мне открытый пустой медальон. Ее глаза печальны. — У меня нет красной таблетки.

— Возьми мою, — говорю я, стремясь помочь ей во что бы то ни стало. Я не буду сидеть пассивно. Достаю свой контейнер, отвинчиваю крышку и кладу красную таблетку в ее руку.

— О, спасибо, Кассия, — говорит она. Подносит ко рту. Я вижу, как она глотает.

Все в комнате застывают на месте. Все смотрят на нас, на Эми. Как подействует на нее красная таблетка? Никто этого не знает, кроме меня. Я улыбаюсь. Я знаю: таблетка спасет ее.

За спиной Эми освещается экран, на нем лицо ее пары. И он видит, как Эми умирает. Ее тело падает с тяжелым стуком, по контрасту с легким трепетом закрывающихся глаз, с трепетом ее платья, которое ложится складками вокруг нее и трепетом ее рук, которые остаются раскрытыми, как крылья маленькой птицы.

Просыпаюсь в холодном поту, проходит не меньше минуты, прежде чем я успокаиваюсь. Несмотря на то что чиновники смеются над представлением о том, что красная таблетка — это таблетка смерти, такие слухи все равно ходят. Должно быть, поэтому мне и приснился такой страшный сон о том, что она убила Эми.

Но, к счастью, далеко не каждый сон сбывается.

Ночные датчики прилипли к моей коже. Какая жалость, что именно сегодня была моя очередь надеть их. Но ведь этот кошмар я видела в первый раз; чиновники не смогут обвинить меня в навязчивой идее. Кроме того, я не думаю, что они смогут в точности сказать, что я видела во сне. У девочек моего возраста случаются ночные кошмары, это вполне обычно. Никто не обратит внимания, когда эта информация загрузится в мой файл

Но седовласый чиновник сказал, что они будут следить за мной.

Я вглядываюсь в ночной мрак с болью в груди, от которой мне трудно дышать. Но думать не трудно.

Со дня дедушкиного Прощального банкета в прошлом месяце я мечусь между двумя противоречивыми чувствами: сожалением о том, что он дал мне тот листок со стихами, и радостью, что он это сделал. Потому что теперь я знаю, какими словами выразить то, что происходит в моей душе, — угасание света.

Если бы не было нужных слов, смогла бы я почувствовать это?

Я достаю микрокарту, которую та чиновница дала мне на зеленой лужайке, и на цыпочках крадусь к порту. Мне надо увидеть лицо Ксандера, убедиться, что все в порядке. И вдруг я вижу маму, которая с кем-то разговаривает. Так поздно ночью? С кем?

Из холла меня видит отец, который сидит на диване и ждет, когда мама закончит разговор. Жестом он просит меня подойти и сесть рядом. Когда я подхожу, он видит микрокарту в моих руках и, улыбаясь, поддразнивает меня, как сделал бы любой отец:

— Тебе недостаточно видеть Ксандера каждый день в школе? Хочешь взглянуть на него еще раз перед тем, как лечь спать? — Он обнимает меня. — Я тебя понимаю. Мне тоже постоянно хотелось видеть твою маму. Тогда нам разрешали сразу же распечатать фотографию с порта, а не ждать до первого свидания.

— Как твои родители отнеслись к тому, что мама была из сельскохозяйственных районов?

Отец помолчал.

— Видишь ли, если говорить честно, они были этим немного озабочены. Им раньше не приходило в голову, что я буду обручен с кем-то, кто живет не в Сити. Но вскоре они решили, что рады этому. — Он улыбнулся той улыбкой, которая всегда появлялась на его лице, когда он вспоминал о том, как влюбился. — Им достаточно было один раз увидеть ее, чтобы изменить свое отношение. Видела бы ты тогда свою маму.

— А почему вы встретились в первый раз в Сити, а не в сельскохозяйственном районе? — спрашиваю я. Обычно первое свидание происходит близко от дома девочки. На нем обязательно присутствует чиновник из Департамента подбора пар, чтобы быть уверенным, что свидание проходит, как положено.

— Она настояла на том, чтобы приехать сюда, хотя ей пришлось долго ехать на поезде. Ей хотелось как можно скорее увидеть Сити. Мои родители, чиновник и я — все пришли к остановке, чтобы встретить ее.

Он делает паузу, и я знаю, что в его сознании проносится та первая встреча, и он видит мою маму, которая выходит из того поезда.

— И что было дальше? — Я знаю, вопрос выдает мое нетерпение, но я должна напомнить ему, что он не там, не в прошлом. Он здесь, в настоящем, и я хочу знать все, что можно, о том Обручении, в результате которого я появилась на свет.

— Когда она ступила на землю, твоя бабушка сказала мне: «На ее лице солнце». — Отец делает паузу и улыбается. — И это была правда. Я никогда раньше не видел такого милого и оживленного лица. Мои родители больше никогда не сомневались в ней. Я думаю, мы все влюбились в нее тогда.

Ни отец, ни я не замечаем, что мама стоит в дверях, пока она не дает о себе знать легким покашливанием.

— А я влюбилась во всех вас. — Она кажется мне немного печальной, и я думаю, что она, наверное, вспоминает дедушку или бабушку или их обоих. Отец и она — последние двое, кто помнит тот день, кроме, может быть, чиновника, надзиравшего тогда за их первой встречей.

— Кто звонил так поздно? — спрашиваю я.

— Это с работы, — отвечает мама, устало опускается на диван около отца и кладет голову ему на плечо, а он обнимает ее одной рукой. — Я завтра должна уехать на некоторое время.

— Почему?

Мама зевает, ее голубые глаза широко открыты. Лицо еще хранит следы поцелуев солнца, ведь она работает на свежем воздухе. Она выглядит немного старше, чем всегда, и впервые я вижу редкие седые нити в ее густых белокурых волосах, как тени в солнечном свете.

— Уже поздно, Кассия. Тебе надо идти спать, и мне тоже. Завтра утром я все вам с Брэмом расскажу.

Я не спорю. Сжимаю в руке микрокарту и желаю родителям спокойной ночи. Мама наклоняется, чтобы поцеловать меня на прощанье. Вернувшись в свою комнату, я стараюсь сквозь стены прислушаться к разговору. Что-то в предстоящей маминой поездке тревожит меня. Почему именно теперь? Куда она едет и надолго ли? Она редко ездит в командировки.

— Итак, — говорит отец в соседней комнате, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, — в чем дело? Не припомню, чтобы в последнее время в нашем доме раздавался столь поздний звонок.

— Не знаю, в чем дело. Что-то произошло, но я не знаю толком, что именно. Они посылают несколько сотрудников из разных питомников, чтобы посмотреть на урожай, полученный в питомнике Провинции Грандиа. — Ее голос становится певучим, как бывает, когда очень поздно и она устала. Я помню это с тех времен, когда она рассказывала мне сказки о цветах, а я ей во всем верила. Если она считает, что все хорошо, значит, так оно и есть. Моя мать — одна из умнейших женщин, которых я знаю.

— Как долго тебя не будет? — спрашивает отец.

— Самое большее — неделю. Как ты думаешь, с Кассией и Брэмом все будет хорошо? Ведь неделя — немалый срок.

— Они поймут. — Пауза. — Кассия до сих пор выглядит расстроенной. Из-за образца.

— Я знаю. Меня это беспокоит. — Мама вздыхает. Тихий звук, который я едва слышу сквозь стенку. — Ты сделал ошибку, но вел себя честно. Я думаю, она это скоро поймет.

«Ошибку? Но это не была ошибка, — думаю я. И вдруг понимаю: — Она не знает. Он не сказал ей. У отца есть тайна от матери».

И тогда мне приходит в голову ужасная мысль:

«Если так, моих родителей нельзя считать идеальной парой».

В следующий момент я жалею об этой мысли. Если мои родители — не идеальная пара, то есть ли шансы у меня?

На следующее утро новая гроза сорвала листья с кленов и обильно полила цветы. Я ела завтрак, вечную овсяную кашу, которая дымилась в своем контейнере, когда услышала из порта объявление. Кассия Рейес, ваш активный отдых, восхождение, сегодня отменяется из-за плохой погоды. Просим известить среднюю школу о необходимости проведения дополнительных учебных занятий.

Не будет восхождения. Это значит — не будет и Кая.

Иду к остановке поезда, сквозь дождь и туман. Воздух насыщен водой. В такую погоду мои волосы цвета меди обычно превращаются в спутанную, вьющуюся шапку. Поднимаю глаза к небу и вижу только беспросветную массу туч.

В поезде, в котором я еду, нет никого: ни Ксандера, ни Эми, ни Кая. Они, наверное, уехали на других поездах или еще не вышли из своих домов, но у меня такое чувство, что я что-то потеряла, что-то теряю. Или кого-то?

Может быть, саму себя.

Приезжаю в школу, иду наверх, в исследовательскую библиотеку, где установлено несколько портов. Я хочу найти Дилана Томаса и лорда Альфреда Теннисона и узнать, есть ли у них стихотворения, которые вошли в число Ста стихотворений. Не думаю, что это так, но хочу знать точно.