Журнал «Если» - «Если», 2003 № 04

• Название: «Если», 2003 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство ЛК пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: ISSN0136-0140

Александр ГРОМОВ. КОРАБЕЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ

Возможно, лет этак через триста придет время вспомнить о петровской Табели о рангах.

Андрей САЛОМАТОВ. НЕЗНАКОМКА

Да чего уж там — мы все друг друга не знаем…

Йозеф ПЕЦИНОВСКИЙ. ЛАССО

Охота на обывателя — море адреналина для его сограждан!

Т.Л.ШЕРРЕД. НЕДРЕМАННОЕ ОКО

Устав от бесплодных поисков философского камня, человек обратил взор к станку для фальшивых денег.

Пол Ди ФИЛИППО. НЕЙТРИНОВАЯ ТЯГА

Ради женщины, которая молчит, можно даже устроить межзвездные гонки.

Ричард ЧВЕДИК. МЕРА ВСЕХ ВЕЩЕЙ

… или «Замечательные игрушки на все прошлое лето» в новом антураже.

Майкл СУЭНВИК. МУДРОСТЬ СТАРОЙ ЗЕМЛИ

Героиня так стремилась оказаться полезной продвинутому человечеству!

Дэвид МОРРЕЛЛ. ВОСКРЕШЕНИЕ

Неизлечимую болезнь можно отложить в «долгий ящик»… криогенной камеры.

Елена КОВТУН. БАРХАТНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Чешская фантастика сегодня: есть ли наследники у Чапека?

Дмитрий ВОЛОДИХИН. ЖЕЛАЕТЕ БОБОВ?

Настоящие фантасты не едят — они закусывают!

РЕЦЕНЗИИ

НФ, фантастический детектив, боевик, фэнтези — выбирать читателю.

КУРСОР

«Роскон-2003», экранизации, номинанты «Небьюлы».

Видеодром

Новая российская анимация… Голливудские студии — забег на призы Фантастики… Лучшие жанровые работы лучшего британского актера.

Борис СТРУГАЦКИЙ. «ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО ЧЕРЕЗ СТО ЛЕТ, НАЧИНАЙ ПРЯМО СЕЙЧАС»

Новый роман С.Витицкого вызовет немало вопросов. На некоторые можно получить ответы прямо сейчас.

ПЕРВЫЙ ОТКЛИК

…вместо привычной рубрики «Экспертиза темы».

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ПРОЗАИЧЕСКИЕ ФОРМУЛЫ

Метафизический киберпанк математика Рюкера.

Дмитрий ЯНКОВСКИЙ, Александра САШНЕВА. НА ГРАНИЦЕ ТУЧИ ХОДЯТ…

Аэлита меняет амплуа.

БАНК ИДЕЙ

Рекордное число попыток решить задачу.

Андрей СИНИЦЫН. ХОД КОНОМ

Каким премиям доверяют читатели?

ПЕРСОНАЛИИ

Поэты, художники, программисты, физики и химики — и все они фантасты.

---

— Кстати, о ночных кошмарах… — Я чуть было не рассказал ей о прошлой ночи, но сразу передумал. В конце концов, это тоже человечья причуда, наподобие кофе. — Нет-нет, ничего.

Доктор Маргарет еще только ступила на порог библиотеки, как Хетман уже заговорил:

— Мой ангел прилетел! Как ваши дела, доктор?

— Как твои дела, мой старый друг? — Она склонилась над кроваткой и погладила Хетмана по голове.

— Немножечко усстал, — прошелестел он. — Немножко плохо ссплю, но я не жалуюсь. Вы здесь, доктор, и со мною снова происходит чудо, я чувсствую себя совершшенно здоровым.

Я еще не упоминал, что доктор Маргарет очаровательно краснеет?.. В тот день она обследовала Хетмана с особой тщательностью и спросила, не выписать ли обезболивающее посильнее.

— Не сстоит, — отказался Хетман. — Эти снадобья притупляют чувства, а их у меня и так немного осталоссь.

— И все-таки я выпишу рецепт и оставлю у Тома. Для начала можно попробовать полдозы. А если лекарство покажется слишком сильным, тебе не нужно его принимать.

— Благодарю васс! Ко мне приходят ангелы на земле, и потому я не тороплюссь на небеса…

Когда обход закончился, доктор Маргарет сказала, что хочет поговорить со мной, и я повел ее в свой директорский кабинет.

— Мне снова звонил тот исследователь из ТойКо, — сообщила она.

— Как, и вам тоже?.. Простите, доктор, я бы с радостью предложил немного кофе, но, увы… — Я подошел к письменному столу, взглянул на кресло и ощутил, как и давешний посетитель, что мне не хочется туда садиться. — Так или иначе, но ТойКо уже воспользовалась шансом получить у нас биоматериалы. И я не понимаю, зачем им понадобились новые образцы.

Доктор Маргарет непринужденно уселась прямо на стол и задумчиво посмотрела в окно.

— Я слышала, — сказала она наконец, — что это как-то связано с долгожительством завров. Ходят всякие слухи… Например, что правительство намеревается возобновить проект «Бессмертие».

— Замечательно, — промычал я, разглядывая потолок.

— Или это может быть нечто иное, — добавила она очень тихо, словно опасаясь, что нас могут подслушать. — Что-то такое, чего для завров вообще не планировали и вовсе от них не ожидали.

— Например? — резго спросил я.

— Я видела яйцо Бронте, — вздохнула доктор Маргарет.

Я отвернулся, подошел к окну и уставился на двор, но перед глазами у меня стояла совсем другая картина. В первый раз за много лет я вспомнил, как еще ребенком побывал в большом, роскошном универсальном магазине; мама взяла меня с собой, когда поехала за покупками в торговый центр. Доктор Маргарет чем-то неуловимо напоминает мою мать в молодости, может быть, поэтому я и вспомнил.

В отделе игрушек, в аляповато раскрашенном квадратном загончике, топталось около дюжины серых стегозавров, размером с нашего Слагго. Из четырех репродукторов на углах загончика разносилась развеселая «Песенка динозавра»: «Яр-ву, яр-ву! Яр-ву, ля-ля!..» Однако завры не выглядели такими уж веселыми, они робко прижимались друг к другу, сбиваясь в кучку, и тогда к загончику подошла продавщица и накричала на них.

— Улыбайтесь! — приказала она. — Все время улыбайтесь! Никто вас не купит, если вы не станете улыбаться!

Завры подчинились, но их улыбки больше смахивали на страдальческий оскал. А когда маленькая девочка в белокурых кудряшках и красном пальто бесцеремонно схватила одного своей липкой от сластей ручкой, на всех маленьких серых лицах одновременно возникло одинаковое выражение: ужас потери, вечная боль разлуки.

Когда моя мама заметила, что я не отвожу глаз от завров, она увела меня оттуда, очень мягко, но решительно.

— Забудь об этом, Томми, — сказала она. — Мы не можем позволить себе такую покупку. И кроме того, за завром надо ухаживать, а ты на это совершенно не способен. Помнишь, что случилось с твоей игуаной?

Первая часть ее высказывания меня не огорчила. Мои родители были честны в своей бедности и никогда не пытались обратить ее в символ какой-то особой гордыни или средство психологического шантажа. Однако вторая часть больно задела меня, потому что я любил свою игуану и заботился о ней так старательно, как только умел.

Но теперь, когда я живо припомнил сценку в отделе игрушек, меня поразил тот факт, что я (то есть мальчик Томми) проигнорировал обидные слова матери. Я взглянул на нее снизу вверх, очень серьезно и немного с сожалением, и объяснил очевидное: «Мама, я никогда не стал бы покупать одного завра! Я купил бы всех сразу, чтобы они никогда не расставались».

Мысленно повторив свои детские слова, я почувствовал определенное удовлетворение, поскольку истекшие с той поры годы показали, что прав был я, а моя мать ошибалась. Я не только способен позаботиться об одном завре, у меня их девяносто восемь, и я справляюсь один.

— Том? — Маргарет помахала рукой перед моими глазами.

— Что?.. Прошу прощения, вы что-то сказали, Маргарет?

— Да, что у меня есть еще одна причина для беспокойства.

— Какая же?

— Томас Гровертон. — Она с врачебной бесцеремонностью окинула меня испытующим взглядом. — Вы слишком много времени проводите здесь, Том. В обществе завров… И я не уверена, что это не сказывается на вашем здоровье. Я не уверена, что подобный образ жизни вообще подходит человеку.

Она смотрела на меня с таким серьезным и печальным ожиданием, как будто я уже успел разочаровать ее или обидеть, и в этот момент так сильно напоминала мою мать, что я не сразу сумел подобрать слова для ответа.

— Я счастлив здесь, Маргарет, — сказал я наконец, на миг коснувшись ее руки, — и сам не знаю, почему… Я мог бы, конечно, придумать какое-нибудь объяснение, но только все это будет неправдой. Правда в том, что здесь я среди друзей.

Маргарет нахмурилась. Ее безупречный лоб прорезали тоненькие беспокойные морщинки, а это была совсем не та картина, какую мне хотелось бы видеть. Поэтому я сразу вспомнил о необходимости пополнить запас кофе, и мы немного поговорили о достоинствах различных сортов.

После обеда немало завров собралось в гостиной, чтобы посмотреть по видео спектакль «Турандот». В перерывах между актами Аксель демонстрировал всем присутствующим, как надо правильно падать навзничь с дивана на подушку, разложенную на полу. Возможно, с несколько избыточным энтузиазмом (и-и тут подо мной разверзлась дыра! Да, да! Это дыра в пространстве и времени! Ооооо! И вот я падаю, падаю, падаю, ПАДАЮ, ПА-ДА-Ю… ААААААААААААААААААААXXXX!..).

В финале «Турандот» многие зрители присоединились к хору; не то чтобы завры знали текст наизусть, но с удовольствием выводили мелодию без слов.

В библиотеке Пять Мудрых Буддозавров надолго оккупировали стереосистему, чтобы прослушать в который раз записи Луи Армстронга. Они обожают его надорванный хриплый голос, эта музыка приводит их в состояние чистейшего восторга. В глубине души Буддозавры совершенно уверены, что великий Сачмо был одним из них: черный, победительный, радостный и печальный заврианский ангел.

Слагго, собрав вокруг себя малышей, рассказывал им сказки о древней Заврии, о героических приключениях отважных юных завров, которые вернулись на родину.

— Вы знаете, почему герои бросили все и отплыли в Заврию? — строго спросила Агнес, когда очередная сказка закончилась.

— Из-за людей! — дружно ответили ей те, которые умели говорить, поскольку все малыши успели усвоить, какой ответ наверняка устраивает Агнес.

— Из-за людей, — удовлетворенно кивнула она. — Люди! Они портят все на свете! Они испортили весь наш мир!

— ФУУУУУУУУ! — дружно выдохнули малыши, и Агнес опять довольно кивнула, дирижируя хвостом. — Фууууу, люди, фууууу!

Покоучив с мытьем посуды, я направился в библиотеку почитать вслух для Хетмана, как обещал, и пара дюжин завров последовала за мной, чтобы послушать. Хетман сам выбирает для себя книги, и теперь это был «Потоп» Генрика Сенкевича.

— Не понимаю, зачем они сюда приходят, — задумчиво сказал Чарли, когда я на минутку остановился, чтобы перевести дух; он все еще был под впечатлением от утреннего визита. — И что они думают здесь найти? Прощение? Душевное спокойствие? Не лучше ли позабыть о нас навсегда, если им хочется быть счастливыми? Я бы на их месте забыл.

— Нет, Чарли, — с трудом проговорил Хетман, борясь с одышкой. — Ты бы не забыл. Даже если восспоминания причиняют нам боль, забыть — все равно что умереть. Но ничто, живущее по-насстоящему, никогда в дейсствительноссти не желает смерти… В том и состоит мера всех вещей.

К вечеру все небо затянуло непроглядно черными тучами, и разразилась гроза. Гром и молнии выводят из равновесия даже самых разумных и рассудительных завров. Кто-то из них нервно пошутил насчет атавистической памяти о комете, погубившей динозавров. Возможно, это так, однако люди тоже не лишены подобного атавизма.