Евгений Пчелов - Рюрик

• Название: Рюрик
• Автор: Евгений Пчелов
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03376-4

Имя князя Рюрика уводит нас далеко в прошлое — в эпоху возникновения Древнерусского государства, основанного, согласно легенде, в IX веке тремя братьями-варягами. С тех пор «варяжский» или «норманнский» вопрос не перестает волновать ученых, вызывая ожесточенные споры. Почему летописные известия о Рюрике так кратки и противоречивы? Кем был родоначальник великокняжеской династии — датчанином, шведом, славянином или просто мифом, придуманным средневековыми книжниками? Как Рюрик и его преемники сумели создать из множества разобщенных племен огромную державу с центром в Новгороде, а затем в Киеве? На эти вопросы отвечает историк Евгений Пчелов в первой биографии Рюрика в серии «ЖЗЛ». Сравнивая данные русских, византийских, западноевропейских и восточных источников, автор детально исследует не только жизнь своего героя, но и легенду о нем, отголоски которой донеслись до наших дней.

---

Впрочем, возможно, что эта конструкция есть вторичное «моделирование» ситуации летописцем, возникшее благодаря выстраиванию этой единой генеалогической линии. И такая конструкция вовсе не предполагает отрицание отдельных ее звеньев. В принципе ничего удивительного в том, что Игорь мог прожить 65 лет, нет. То, что он мог родить Святослава, когда ему было около шестидесяти, не слишком убедительно, но вполне возможно. Когда у польского короля Владислава II Ягайло в начале XV века родились сыновья от четвертой жены (от предыдущих браков были только дочери), их отцу было за 70. Несколько браков для средневековых монархов являлись скорее правилом, чем исключением. Что же касается Рюрика, то еще раз подчеркну, что, по сути, мы ничего не знаем о нем до его появления на Руси в 862 году. Поэтому сказать, сколько ему было лет и в каком возрасте он произвел на свет Игоря, совершенно невозможно. Даже если признать тождество Рюрика с Рориком Ютландским, то получится, что он умер в возрасте около шестидесяти лет. Сомнительно, чтобы у него не было детей до появления на Руси (хотя франкские источники на этот счет ничего не говорят), но еще более вероятно, что, прибыв на Русь, Рюрик мог заключить брак с представительницей какого-либо из местных племен и Игорь мог быть сыном от этого брака. Все это, конечно, лишь предположения, но все-таки источники не дают ясных оснований для отрицания происхождения Игоря от Рюрика. Как бы то ни было, наиболее уязвима летописная дата брака Игоря и Ольги — при ее «устранении» генеалогия не кажется столь натянутой. Другой вопрос, почему «регентство» Олега так затянулось. Но этот вопрос к генеалогии прямого отношения не имеет. Следует заметить, что сама конструкция «вдав ему сын свой на руце» является, скорее всего, домыслом летописца.

Есть, впрочем, и некоторые косвенные аргументы, как бы говорящие против происхождения Игоря от Рюрика. Все они на поверку оказываются несостоятельными, но поскольку они кочуют из книги в книгу, упомянуть их нужно. Древнерусскому церковному деятелю Илариону, который был священником церкви Святых апостолов в селе Берестове под Киевом (там находился великокняжеский дворец), а в 1051 году стал русским митрополитом, приписывается проповедь, условно названная «Словом о законе и благодати». Создано «Слово» между 1037 и 1050 годами при Ярославе Мудром. В нем, в частности, есть такие слова: «Похвалимъ же и мы, по силе нашей, малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава, иже въ своа лета владычествующе, мужьствомъ же и храборъствомъ прослуша въ странахъ многах, и победами и крепостию поминаются ныне и словуть. Не въ худе бо и неведоме земли владычьствоваша, нъ въ Руське, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли»[388]. Итак, Иларион перечисляет предков «кагана Володимера», то есть князя Владимира Святославича, крестителя Руси. Среди них названы Святослав и Игорь, Рюрик же не упомянут. Это неупоминание позволило некоторым исследователям утверждать, будто Рюрик в то время еще не считался предком княжеской династии.

Ясно, что такое мнение совершенно несостоятельно. Во-первых, это аргумент «от умолчания», что резко снижает его убедительность. Во-вторых, для того, чтобы придать этому умолчанию некое значение, нужно сперва доказать, что Иларион по какой-либо причине, например, по существовавшей тогда традиции, должен был обязательно перечислять всех предков князя Владимира до какого-либо колена. Если это не доказано или не доказуемо, то и говорить не о чем. Существенно, однако, что, как правило, в древнерусских источниках предки какого-либо лица дальше третьего колена не упоминаются[389]. Показательно в этом отношении хотя бы другое «Слово» — «Слово о полку Игореве», созданное в конце XII века. Вот его начало: «Слово о плъку Игореве, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова». Предки Игоря до князя Олега Святославича здесь не перечислены, но из этого вовсе не следует, что автор «Слова» о них не знал. В-третьих, для риторики вообще характерна именно троичная формула — этой классической традиции отвечает и проповедь Илариона. Несмотря на всё это, «умолчание» Илариона о Рюрике обрело столь большую популярность, что Игоря Рюриковича в нашей исторической литературе стали именовать не иначе как Игорь «Старый».

Хотя у Илариона говорится о «старом», то есть «прежнем», «раннем» Игоре, подобно тому, как «старый» Ярослав (Ярослав Мудрый) упоминается в «Слове о полку Игореве». При этом Святослава никто из историков «Славным» называть не стал… Такое наименование Игоря было своеобразной уловкой, с помощью которой можно было не упоминать о его отчестве и «оторвать» его имя от «мифического», «полулегендарного» Рюрика.

Второй источник — это «Память и похвала князю Русскому Владимиру» — произведение, созданное в XI веке и приписываемое Иакову Мниху (то есть монаху). Древнейший сохранившийся список этого памятника датируется XV веком. Здесь также упомянуты предки Владимира: «Тако же и азъ, худый мнихъ Иаковъ, слышавъ от многыхъ о благовернемъ князе Володимери всея Руския земля, о сыну Святославле, и мало събравъ от многыя, добродетели его написахъ, и о сыну его, реку же святою славную мученику Бориса и Глеба, како просвети благодать Божия сердце князю рускому Володимеру, сыну Святославлю, внуку Игореву, и возлюби и человеколюбивый Богъ, "хотяй спасти всякого человека и въ разумъ истинный приити", и вжада святого крещения». Опять-таки среди них упоминаются только Святослав и Игорь. Почему это так, становится ясно из дальнейшего текста: «И Богь поможе ему (Владимиру. — Е. П.), и седе въ Киеве на месте отца своего Святослава и деда своего Игоря»[390]. То есть на самом деле Иаков Мних перечисляет тех предков Владимира, которые княжили в Киеве. Рюрик, естественно, к ним не относился. Поэтому и это «умолчание» ничего не доказывает.

А что же имена древнерусских князей? Не могут ли они внести какую-то ясность? И вот здесь как раз возникают любопытные моменты. Само имя Рюрика, основателя династии, среди его потомков встречается только два раза. Это, во-первых, правнук Ярослава Мудрого Рюрик Ростиславич (умер в 1092 году), князь Перемышльский, и, во-вторых, Рюрик Ростиславич (умер предположительно в 1212 году), внук Мстислава Великого, семь раз занимавший киевский стол в конце XII — начале XIII века. Заманчиво было бы сопоставить его имя с именем предыдущего князя, полного тезки, но ни генеалогические, ни политические связи в данном случае не обнаруживаются. Возможно, «возрождение» имени Рюрик в потомстве Мстислава Великого вписывается в общий контекст появления ряда скандинавских по происхождению имен в этой ветви Рюриковичей в связи со скандинавским браком самого Мстислава. Таковы имена дочерей Мстислава — Мальмфрид, Ингибьёрг, Рогнеды. Вероятно, к этому кругу относится также и имя Ингварь (то есть Игорь в его первоначальной, скандинавской форме): его носили два правнука Мстислава — Ингварь Ярославич и Ингварь Игоревич, причем второй был племянником Рюрика Ростиславича[391]. Хотя, судя по хронологии летописей, Рюрик родился уже после смерти деда: первый раз он упоминается в 1157 году как смоленский князь, участвующий в военных действиях[392], что позволяет отнести время его рождения к рубежу 1130—1140-х годов, следовательно, он умер в возрасте около семидесяти лет. Примечательно, что христианское имя Рюрика Ростиславича, Василий, отсылает к традиции, идущей от Владимира Святого, христианским именем которого было Василий. Таким образом, в именах Рюрика Ростиславича как бы соединились имена двух основателей династии: генеалогического родоначальника языческих времен и христианского предка — крестителя Руси. Есть, впрочем, сведения и еще об одном Рюрике. Это Рюрик Ольгович, черниговский князь, в крещении, возможно, носивший имя Константин. Его упоминает В. Н. Татищев под 1212 годом, и с ним сопоставляют имя Константин из Любецкого синодика, в котором упомянуты имена князей Черниговской династии. Однако в реальности этого князя существуют серьезные сомнения[393].

Казалось бы, имя родоначальника должно пользоваться особой популярностью среди его потомков. Но как раз этого-то и не происходит. Более того, в традициях и других династий, как европейских, так и азиатских, заметно редкое употребление имен родоначальников — имен, которые могли считаться особо почитаемыми и потому до некоторой степени «табуированными». Династия Рюриковичей в этом отношении не исключение. Но особенно интересен первый Рюрик среди потомков Рюрика «старого». Первый Рюрик Ростиславич происходил из той ветви потомков Ярослава Мудрого, которая «выпала» из лествичной системы престолонаследия (системы родового старейшинства) и, по сути, стала «изгойской». Дед Рюрика, старший сын Ярослава Мудрого Владимир Ярославич, княжил в Новгороде и умер еще при жизни своего отца. Отец Рюрика, Ростислав Владимирович, в 1064 году бежал в Тмуторокань, где через несколько лет был отравлен. Не совсем понятно, какие были у него владения до этого, но, во всяком случае, с 1080-х годов сыновья Ростислава пытались закрепиться в Юго-Западной Руси[394]. В 1086 году Рюрик Ростиславич княжил в Перемышле, а на Любечском съезде 1097 года Перемышль и Теребовль были закреплены за его братьями Володарем и Василько.