Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

• Название: Вейская империя (Том 1-5)
• Автор: Юлия Латынина
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Я здесь на ночь не останусь, - сказал дружинник. Пошли вниз, к костру. У них там и еда, и палочка с оберегом.

- Пошли, - сказал его товарищ.

На прощание оглядели чужеземца, висящего, как гусь в сетке, посоветовали:

- Чтобы над тобой ни делалось, виси смирно. Может, Эльсил тебя еще отпустит, - насчет вина ты, конечно, прав.

Бредшо висел смирно, пока не затихли шаги, - а потом начал трепыхаться, как лягушка в кувшине с молоком. Дотянулся до голенища и вытащил оттуда складной нож с вибролезвием. Через двадцать минут он спрыгнул с разрушенной башенки и нырнул в пещеру неподалеку. Осторожно высунулся, прицелился - и выстрелил в башенку из минного пистолета. Древнее строение ухнуло и разлетелось. Бредшо, усталый и продрогший, заковылял вглубь пещеры, щупая известковые натеки. Чуть не провалился в озерцо, потрогал рукой: вода была теплой-теплой. Улыбнулся, разделся и залез в каменную купель по горло, чтобы согреться.

Дружинники разложили подальше от башенки костер, очертили круг, воткнули палочку с заклятьем от пузырей и стали гадать.

- Жаль, постороннего нет, - сказал Эльсил.

Он все никак не мог решиться: убьешь чужеземца - нарушишь данное ему обещание, не убьешь - не отомстишь за друга. А уж у людей глаза от смеха полопаются!

Ухнула земля. Эльсил вскочил: башня вспучилась, небо завертелось волчком, с деревьев посыпались листья, превратились в огненные мечи и запорхали в воздухе. Эльсил подхватил лук с заговоренной стрелой. Свистнула двойная тетива: нечисть сгинула. Только таращились сверху две луны, круглей щита, и гейзер во дворике отчаянно шипел и ругался.

Пожилой дружинник горько сказал:

- Нет с тобой ни в чем удачи, Белый Эльсил! И славы не добыли, и не поверит нам никто, что торговца щекотунчики сожрали.

На рассвете, едва успели отъехать от проклятого места, повстречались с Даттамом. Эльсил закусил губу и вынул меч, потому что терпеть не мог зеленых монахов. Даттам поклонился и спросил:

- А где чужеземец?

- Чужеземца, - сказал Эльсил, - сожрали щекотунчики.

- Ну разумеется, - сказал Даттам, - это бывает. Ловили его вы, а сожрали щекотунчики.

- Вы зачем сюда пожаловали? Сказать, что я теперь вне закона? Повадились нас монахи нашим же законам учить.

- Вы, конечно, вне закона, - сказал Даттам, - за разбой, учиненный в храме и за смерть чужеземца, от побережья и до Голубых Гор. Есть, однако, земля и за Голубыми Горами, и в ней другие законы.

- Земля, - возразил Эльсил, - есть, держаний - нет.

- Может такое случиться, - сказал Даттам, - что благодаря Арфарре держаний и здесь не станет, а за горами они появятся. От имени экзарха Харсомы предлагаю вам, Эльсил, чин тысячника в войске империи.

Эльсил заколебался. Много людей переманил Даттам для экзарха за эти годы, вот таких и переманивал, - изгнанников, убийц. Переманил так Белого Равека и Даша Упыря, Конду Крепкие Зубы и Ланхара, хорошо, говорили, Ланхар жил, только обабился, - писать по-ихнему выучился, мыться, говорят, стал каждую неделю.

- Я согласен, - сказал Эльсил.

Сначала заключили договор по-аломски: поставили дерновые ворота и прошли под ними гуськом, да дали свидетелям по тычку в зубы, чтобы запомнили происшедшее. Потом - по обычаям империи: Даттам достал походную чернильницу и написал на бумаге вассальную клятву Эльсила - королю Харсоме.

Только привесили к бумаге кисть и печать - послышались крики. Даттам и Эльсил обернулись: двое дружинников волокли чужеземца, как большого мокрого сома.

- В рыжей пещере спал, - сказали они. - Опустило в серный источник, да так и заснуло.

Эльсил побледнел. Ему захотелось обратно, под дерновые ворота, как в утробу матери.

- Мы заключили договор, - сказал Эльсил, - потому что я был вне закона. А вне закона я был, так как по моему умыслу погиб человек. А так как погибший жив, то я - не вне закона.

- Договору обратного хода нет, - сказал Даттам.

Эльсил сел на землю и заскрипел зубами. Зачем, зачем обещал он чужеземцу неприкосновенность? Впрочем, разве может человек исполнять все обещанное?

- Дарю вам его, - сказал Эльсил. - Если вы его убьете, - я ваш должник и вассал Харсомы.

Даттам сделал знак. Люди его переняли чужеземца и стали резать веревки. Даттам сказал:

- Весьма сожалею - я не наемный убийца. Пойдемте, Бредшо.

Смял договор и бросил к ногам Эльсила.

- Подождите, - сказал Эльсил, - я хотел вас испытать.

Так-то Даттам спас чужеземца, а Эльсила заполучил в вассалы империи. Удачливый человек Даттам: в одной руке два арбуза унес.

Вечером в замке Идуна Белого Топора был пир.

Даттам снял со своей руки и подарил Эльсилу золотое запястье. Ценою запястье было в трех молодых невольниц, и еще Даттам подарил Эльсилу золотую пряжку с изумрудным глазом, меч с серебряной насечкой и богатые одежды, пятицветные, с узором из серебряных ветвей и жемчужных цветов. А сверх всего он подарил Эльсилу буланого коня, широкобедрого, с курчавой гривой, короткой спиной и длинным шагом. Эльсил не мог отдарить его обратно, и не мог отказаться от подарков.

Эльсил позвал гадателя, тот погадал на черепахе и сказал:

- Лучше было б тебе зарубить этого коня, потому что бумагу можно разорвать, а дарами нельзя пренебречь. Вижу, что тебе придется из-за даров недруга сражаться с другом.

Эльсил поцеловал коня в глаз и ответил:

- Молчи, старик, ты сам не знаешь, что говоришь. Друг мой второй день как мертв. Я сегодня не убил дрянного человека - мне ли убить хорошего коня?

Белый Эльсил напился страшно, а поскольку пил, по общему приговору, из одного кубка с Бредшо, то и Бредшо порядочно напоил - настолько, что тот стал хохотать, когда затеяли гадать на черепахе.

Все вокруг обсуждали, часто-ли будет одаривать новых вассалов экзарх Харсома. Бредшо слушал с немалым изумлением: по его понятиям, разговор шел об измене родине, - как же так, - Эльсил со всей своей дружиной уходил от короля Варай Алома и поступал на службу правителю империи! Но присутствующим ни слово "родина", ни, особенно, слово "нация" были неведомы совершенно, известна была лишь верность господину.

Бредшо вышел, будто по нужде, в сад и опробовал передатчик; тот, однако, как ударился в ручье о камни, так и отдал богу душу. Обратно Бредшо вернулся ни с чем.

Даттам неприязненно наблюдал, как пьяный чужеземец смеялся над гадателями, и осклабился, когда один из монахов шепнул ему, что тот молится под ракитой талисману. Даттам снисходительно относился к людям, которые верят в богов, но людей, которые смеются над чужими гадателями и верят собственным, он не уважал до крайности.

Даттам велел отвести в спальню Бредшо двух плясуний из каравана, а на следующее утро предложил сопровождать караван.

- Езжайте со мной, - сказал Даттам, - через три недели вернетесь. А то у свежего покойника всегда друзья найдутся.

Тем же вечером Илькун сурово допрашивал дочь:

- Где господин тебя оставил? Что у вас было на радении?

Девушка опустила глаза, но ответила твердо:

- О собраниях ни рассказать, ни рассказывать нельзя.

На следующий день в усадьбу Илькуна явился монах-ржаной королек в сером рубище. Лива осторожно провела его в свою светелку, где лежал Марбод Кукушонок, весь в жару и перевязанный, как кизиловый куст к празднику.

Монах поцеловал горячий лоб:

- Мы говорили о незаслуженном страдании. Вы доказали свою верность Господу, сын мой, чтоб не выдать наших мест, вы стали преследуемым, гонимым.

Марбод мутно поглядел на монаха и отвернулся к стене:

- Пошел прочь! Бог меня наказал, что я забыл о чести и пришел к вам.

За порогом Лива упала на колени перед монахом:

- Простите ему, - шептала она, - как простили убийство сына. Мы же молимся за грешников.

- И за грешников, и за убийц, - молвил монах, - но отступникам бог не прощает.

Илькун видел, как серый проповедник выбежал из ворот, и с души у него исчезли последние сомнения. "Позор на мою голову! - думал он. - Ведь это я предложил господину напасть на корабль, а господин решил не подвергать мою жизнь опасности, сделал вид, что идет в город с Ливой..."

Вечером в ворота постучала испуганная соседка:

- Откройте, - шептала она, - беда!

Лива открыла, и во двор ворвались городские стражники.

- Где краденое, говори!

У Ливы подкосились ноги. Собака, осатанев, рвалась с цепи, а стражники совали под нос бумагу: отец-де якшается с ночных дел мастерами.

Стражники перерыли весь дом и дошли до девичьей.

- А это что? Хахаль твой? - удивился один из стражников и потащил одеяло с неподвижно лежащей фигуры. Заметил нефритовое кольцо на обгорелой руке и растерянно сказал:

- Да ведь это Марбод Кукушонок!

Городской бургомистр задрожал, как шест на стремнине, узнав об аресте Кукушонка.

Старший брат Ятуна послал вассала: если горожане посмеют привести в исполнение свой собственный приговор, - Ятуны объявят кровную месть всему городу. На обратном пути толпа перехватила посланца, вываляла в пуху и перьях и посадила на лошадь задом наперед. Потом подмастерья и неполноправные граждане отправились к городской ратуше. По пути они мазали дерьмом ворота лавок и кричали, что знать и городская верхушка - заодно.