Вадим Черный - Иисус, не знавший Христа

• Название: Иисус, не знавший Христа
• Автор: Вадим Черный
• Жанр: Религия

Уважаемый г-н или г-жа редактор,

 Хотел бы предложить Вашему вниманию свою новую книгу о возникновении христианства (как религии и мифа).

 Иисус, не знавший Христа

 Произведение посвящено исследованию истории возникновения христианского мифа. В анализе использованы современные археологические находки (папирусы из различных мест Иудейской пустыни), гностический апокриф, новейшие палеографические исследования.

 Делается вывод о тотальной фальсификации евангельских текстов с использованием популярных философских доктрин того времени, и описаний чудес, свойственных религиям близлежащих народов. Во многих случаев восстановлены источники евангельских тезисов. Проведено интенсивное сравнение и обнаружены заимствования из индуистских религий, культов Озириса и Дионисия.

 В итоге сделан вывод о происхождении христианства в результате разгрома поселений мессианской апокалиптической секты иудеев, предположительно ессеев. Возникновение христианства датируется 68-70г.г. н.э.

 Размер - 459стр.

 Вадим Черный

---

Кумраниты ожидали Мессию, хотя и отнюдь не немедленно. Из традиции ессенов вера в приход Мессии могла проникнуть в христианство. А то, что термин не применялся к Иисусу, легко объяснить, если сам Иисус был мифическим собирательным образом лидеров ессенов. Структура его образа (и, соответственно, неприменимость к нему статуса Мессии) были тогда очевидны для современников.

Образ Мессии, если не страдающего, то близкого к страдальцам, был не чужд и ортодоксальным иудеям. Sanh98 приводит сон р.Иешуа (Joshua) бен Леви, который обнаружил Мессию сидящим у ворот Рима и перевязывающим раны нищим.

Смешно христианское толкование миссии Иисуса. Сначала он приходит как Мессия, для объявления царства Б. на земле. Потом с удивлением обнаруживает, что народ к царству Б. не готов, и начинает проповедовать новый завет. Потом видит, что иудеи и к этому не готовы, и ждет распятия. Затем он решает, что хоть какая-то польза должна быть, и использует распятие для искупления. Потом машет на все рукой и посылает апостолов проповедовать другим народам (то есть, отказывается от концепции иудаизма).

Иисус не мог быть Мессией, поскольку он с самого начала знал, что обречен на смерть. Иисус описывал себя как пророка, но не как Мессию.

Иисус обещал войны и разрушения, но за Иродом пришел Агриппа. При нем были относительные мир и процветание.

Тора указывает на приход Мессии именно перед концом дней. В частности, Мих5:4-5: «И станет Он пасти в силе Господней… и они будут жить безопасно… и будет Он – мир».

Ис42:1-4: «Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд… Не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда…»

С точки зрения иудаизма, все выглядело по-другому. Конец дней не является фиксированной датой, он может наступить в любой момент, когда этого захочет Б. Поэтому в каждом поколении не менее чем один человек подготовлен и может стать Мессией. Иисус, безусловно, знал о бессмысленности своего обращения к людям. Знал он и о своем конце в Иудее. Это знание угнетало его. Но он и не приходил, чтобы возвестить конец дней. Он приходил для того, чтобы принести обращение.

Иисус подчеркнуто не называл себя Мессией. Например, в Ин12:34-36 иудеи просят объяснить предсказание Иисуса о вознесении, поскольку «Христос пребывает вовек». На это Иисус им только предлагает: «Доколе свет с вами, веруйте в свет…»

Сын Б.

Евангелия часто называют Иисуса сыном Б. В иудаизме этот термин отнюдь не был необычным, его применяли, например, к чудотворцам. В Талмуде обращение к Б. «Отец», «Отец небесный», эпитет «Мой сын» от имени небесного голоса Bath Kol совершенно обычны. Более того, Kiddushin36 приводит мнение р.Меира, что все израильтяне называются сынами Б., даже неправедные. Маловероятно, чтобы такое расширительное толкование было только ответом на экспроприацию христианами термина для нужд собственной религии.

Zohar3:97: душа каждого человека есть дочь Б. Отсюда очевидна неисключительность сына Б. С другой стороны, весьма метафорическое толкование патримониальных терминов видно из Zohar2:12: «Душа, как и тело, имеет отца и мать».

В Мф6:9 Иисус предлагает всем называть Б. Отцом. Позднее христиане, спекулируя в духе эллинизма, отождествили сына Б. с существом божественного происхождения. Совместить это с монотеизмом можно было только довольно странным образом: концепцией триединства.

То есть, конечно, иудаизм признавал наличие, в некотором роде, божественных существ, ангелов. Сектанты применяли к ним термин «сын Б.» МудСол5:5: «Почему они {праведники} были перечислены среди детей Б.?» Даниил уподобляет праведников ангелам – звездам, «детям Б.» Вероятно, наиболее близко толкование ессенов: они называли сыном Б. Мессию, который встанет во главе их для последней битвы.

Однако такой статус (ангела или ангелоподобного существа) показался церкви слишком низким для Иисуса. Справедливости ради надо сказать, что дело было отнюдь не только в амбициях.

В тогдашнем доверчивом мире циркулировало множество мифов. Описанием чудес никого было не удивить. Было известно немало богов, а число их детей вряд ли можно точно подсчитать. Герой любой приличной легенды объявлялся сыном какого-нибудь бога.

Иудейская мистическая псевдоэпиграфия подчеркивала божественность Моисея: он был поставлен Аарону «вместо Б.», он говорил с Б. и видел Его, принес Закон и избавил израильтян из плена египтян (аналога рабства греха, от которого освобождал Иисус). Моисей получил божественный статус на Синае (как и, у Павла, Иисус – не сразу при рождении, но в результате воскрешения). В Life of Moses Фило пишет, что Моисей стал «соратником» Б. и получил власть над миром.

У христиан был единственный способ выделиться из этой массы аналогов, чем-то привлечь к себе внимание, перетянуть к себе паству (а не просто уговорить их добавить еще одного идола в свой пантеон). Им требовалось нечто большее. Им нужен был, в качестве основателя религии, именно бог. Отсюда и статус Иисуса, и вынужденное триединство.

В греческой религиозной философии сын Б. обычно отождествляется с инкарнацией духа. Это дополнительно укрепило христиан в их доктрине.

Сын Человеческий

Другой составляющей евангельского образа Иисуса является фигура Сына человеческого, которая упоминается в Дан7. Она не тождественна ни Мессии, ни искупителю, ни страдающему рабу (Suffering Servant). Во-первых, это не человек, как Мессия («с облаками шел как бы Сын человеческий»). Он даже не принял облик человека – «как бы». Во-вторых, ему дана власть для Суда. Он не устанавливает царство небесное на земле, не обеспечивает торжество Израиля, не искупает грехи, не страдает.

Неоднозначно, кого имеет в виду Даниил: «как бы Сын человеческий» едва ли относится к подобию тела, потому что Дан7:10 говорит о праведниках-судьях как вполне о людях, не употребляя «как бы».

Евангелия употребляют термин «Сын человеческий» в несвойственном ему значении, как свидетельство сверхъестественного статуса Иисуса. Бен Адам в Библии описывает именно человека, обычно как незначительное (по сравнению с Б.) существо.

Пс8:5: «То что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?» Здесь наиболее характерное употребление термина: как заменитель местоимения первого лица на третье лицо, «я» на «сын человеческий». В Пс8 содржится максимально высокая оценка бен Адам – немного ниже Б. (имеется в виду, создан по образу сефирот).

Единственный случай сверхъестественного употребления бен Адам: Дан7: «вот, с облаками шел как бы Сын человеческий». То есть, кто-то («как бы»), похожий на человека. «Сын Человеческий» употреблено для понятного описания видения, аналогично тому, как написано: «престол Б.», «подножие» и т.д. Причем, Даниил подчеркивает, что здесь метафора: «как бы Сын Человеческий».

Таким образом, у Даниила не сын человеческий является сверхъестественным существом, а сверхъестественное существо похоже на (воспринимается как) человека. Даже Даниил, последняя по времени книга Библии, чей авторитет умеренно высок, не поддерживает христианской концепции Сына человеческого как божественной сущности.

Либо же следует признать, что Иисус говорил о Сыне человеческом в смысле Дан7: о будущей фигуре, не о себе. К себе как существующему в данный момент человеку (существу в форме человека) Иисус не мог применить этот термин в смысле Дан7. Иначе «как бы» Даниила указывало бы на иллюзорность тела Иисуса, что отвергается церковью (без тела, что остается от его страданий?)

Даниил описывает появление Сына человеческого именно в день Суда. Причем, ему дана власть как раз с началом Суда. Поскольку с приходом Иисуса конец дней не наступил, он никак не мог быть Сыном человеческим в смысле Даниила.

Впрочем, в сектантской литературе «Сын человеческий» иногда обозначает существо, аналогичное Дан7:13 Употребление термина Матфеем в этом смысле показывало бы, что он весьма далеко отклонился от традиционного иудаизма. Для христиан «Сын человеческий» – это именно человек, тогда как для Даниила – некто, чем-то напоминающий человека.

В псевдоэпиграфии Сын человеческий иногда походил на Мессию, возвещая наступление царства небесного. Но спекуляции иудейских сектантов, хотя и более консервативны, чем построения христиан, тоже весьма оторваны как от Писания, так и от традиции.

В традиции (например, b.Sanh98) встречается отождествление Дан7:13 с Мессией – но это скорее может быть объяснено отчаянным стремлением иудеев, которые устали ждать земного Мессию, найти его вне этого мира. Представив его эзотерической фигурой, были легче ждать его прихода в ситуации, когда любой земной лидер иудеев был бы явно подавлен.

Ранние христиане понимали этот термин именно в смысле Дан7. Это и не удивительно: ведь, например, Павел постоянно описывает Иисуса как мифическую, сверхъестественную фигуру неопределенного прошлого. Только когда история Иисуса обросла фактами, реалистичными описаниями, когда появились Евангелия, тогда христиане стали воспринимать Иисуса и как человека. Термин «Сын человеческий» показался подходящим и для такого прочтения. В итоге, в употреблении термина явно прослеживается несколько слоев. В христианских текстах это не однородный термин с определенным значением, но своего рода омоним.