Эрвин Полле - Четыре жизни. 3. Производственник

• Название: Четыре жизни. 3. Производственник
• Автор: Эрвин Полле
• Жанр: Биографии и Мемуары

На словах взаимосвязь науки с производством всегда поддерживается. Кто же мешает? Ряд бесконечен: коммунисты и чекисты, экономисты и финансисты, пустозвоны и карьеристы, дилетанты и воры… Современной болтовнёй власти об инновациях и нанотехнологиях Россия всё дальше отодвигается от развитых стран, оставаясь их сырьевым придатком. 500 лет назад торговали пенькой, сейчас нефтью, газом, лесом и при этом всегда завидуем и ненавидим тех, кому продаём. Частично иллюстрированный вариант.

---

С трудом разбудил Вельду (папа не слышал) и сразу уснул. Около 6 утра встал папа, я сразу вскочил. У папы, конечно, слёзы. В 9 утра поехали на кладбище, гроб стоял в отдельном боксе, рядом цветы. Мама как живая, только сильно изменившаяся. Вернулись домой, начали подъезжать гости с разных мест Германии, машин 6. Были друзья и знакомые по Талды-Кургану, а также папины хорошие знакомые по трудармии. В 13 часов поехали на кладбище, туда же начали подъезжать родственники. Гроб закрыли, в 13.30 выставили в зале прощания. Близкие родственники сели на первую скамейку, я рядом с папой (в зале человек 100). Пастор вёл службу, периодически прерываемую общим пением, на каждом месте лежал сборник песен с нотами. Пастор пел красиво, остальные подпевали. Многое я в проповеди не понял, а в песнях тем более, но подпевал. Пастор рассказывал и о жизненном мамином пути, как много она вылечила больных… Служба шла минут 30–40. Затем пастор произнёс аминь, появились 6 седых, благородного вида, мужиков, подняли гроб и поставили на катафалк. Процессия двинулась (катафалк на маленьких колёсах катят вручную те же мужики). Следом идёт пастор, затем по двое. Первыми идём мы с папой, в руках красные розы (у близких родственников по красной розе). Папа очень слабый, держал его крепко за локоть. Путь катафалка — метров 400. Метров за 20 мужики взяли красивый гроб за ручки, поднесли к могиле и опустили вниз. Слово взял пастор, две женщины, исполнили какую-то красивую церковно-похоронную песню. Пастор бросил маленькой лопаточкой немного земли на гроб, подошли мы с папой. Постояли несколько минут, бросили на гроб розы, по одной лопаточке земли и отошли. Все по очереди проходили мимо могилы, бросали цветы и землю, затем подходили к нам «Крепитесь Гельмут Христианович!» Потом ко мне. С некоторыми обнимались, с другими обменивались рукопожатием. Когда все прошли, участники процессии, не спеша, пошли от могилы. Могила осталась не закопанной (!). Родственники (не все) и приезжие поехали назад к квартире Вельды, здесь были накрыты столы для кофе (на поминках не пьют алкогольных напитков). Часа за 2 процедура закончилась, в 18 часов мы снова поехали на кладбище. Могила приведена в порядок, красиво уложены венки из живых цветов и букеты. К сожалению, нет фотоснимков прощальной службы и похорон. Произошёл конфуз с моим фотоаппаратом. Ещё в 9 утра я дал Саше Машкину пощёлкать сцены прощания с мамой, он щёлкал, вспышка работала. В 13 часов на кладбище оказалось, что и Вельда и Нелли забыли свои фотоаппараты. Я отдал свой Матиасу (друг Нелли), он активно щёлкал и, наконец, выяснилось, протяжное устройство камеры не схватило плёнку. Поручил дилетантам, не проверил, сам всё время рядом с папой. Досадная неприятность!

Папенбург. Май 1998 г. Прощание папы с мамой.

Следующие дни мы начинали с поездки к маме, некоторые дни посещали кладбище два раза. Максимум времени проводил около папы, уверен, оказал ему существенную моральную поддержку. А папе очень тяжело, каждый раз около могилы рассуждал, что скоро и он придёт. Я уезжал 26 мая вечером, все цветы на могиле ещё были живые. Утром я купил на могилу две декоративные ёлочки и цветущую гортензию в горшке. Кстати, ёлочки хорошо прижились и красиво смотрятся ныне на общей могиле мамы с папой, в чём убедился в январе 2004 г. Прощание с папой было тяжёлым. В Новосибирске встретил Саша, в 12 ночи начали двигаться, и в 5 утра 27 мая были в Томске.

Уход мамы — трагедия абсолютно невосполнимая. Трудно не понять папу, более 60!!! лет прожившего вместе. Я всегда считал, родители настолько приросли друг к другу, что уйдут в мир иной с очень небольшим временным интервалом. Но судьба, Бог (впрочем, родители — убеждённые советской властью атеисты) распорядились иначе, мама ушла слишком рано, папа почти четыре года рассуждал на тему, зачем он живёт. Благодаря маме, её энергии я постоянно поддерживал интенсивные письменные и телефонные контакты с родителями. После ухода мамы мы писем из Папенбурга не получали, уговорить папу писать не удалось. Изредка писал отцу короткие безответные письма, ещё реже перебрасывался с папой парой фраз по телефону.

Другие события.

19.01.1998 г. Саша с Наташей подарили нам очередную внучку. Дарьяна Полле, 52 см, 3850 грамм. Как мы с Надей и сватами Петей и Людмилой Сиротенко радовались. В 2008 г. Дарьяне исполнилось 10 лет, а Сашу суд лишил отцовства, как не поддерживавшего контакт с ребёнком.

В январе получили письмо от мамы, содержащее несколько очень неприятных известий. 23 декабря 1997 г. в Капчагае (Казахстан) убит (подобран на улице мёртвым) Женя Шипицын, первый муж Вельды, отец Олега и Нелли. В феврале ему должно было исполниться 50 лет. Никого из родственников рядом не было, похоронил какой-то казах.

От Вовы Ремезова ушла жена вместе с тремя дочерьми, вроде бы он совсем запился. К Вове переехала тётя Муся (по мнению мамы у неё совсем «крыша поехала»), похоже, проводится обследование, чтобы сдать её в соответствующее заведение, но как же Вова с Ириной обойдутся без пенсии тёти Муси. Витя Ремезов категорически от матери отказался.

Фрида (дочь тёти Лизы) 3 месяца провела в психиатрической больнице, сейчас выписали.

Цитирую забавный случай из дневника. 27.01.1998 г. В субботу 24.01.98 г. пошёл в магазин за хлебом и водкой перед приходом в гости Слижовых. Магазин на первом этаже под нашей квартирой. Рассчитался. Смотрю, под ногами кошелёк. Кроме меня в магазине 2 женщины. Спросил каждую, не их кошелёк. Посмотрел: крупная пачка 50-100 тысячерублёвых купюр. Отдаю продавцу и предупреждаю, сейчас хозяин прибежит, здесь крупная сумма денег… Конечно, надо было оставить свой номер телефона и кошелёк забрать… Если бы каждый день находил кошелёк, то уж знал бы как поступать… Наслушался я дома…. На следующий день Надя пошла в магазин, увидела свою знакомую, начала расспрашивать о кошельке. Эта смена ничего не знала, но раскрутили. Оказалось, это кошелёк Валентины Акчуриной (первой жены Рустама, директора завода полипропилена) и в нём было 2 млн. 800 тыс. руб. Через Махнакову (начальник ОК ТНХК) нашли Акчурину и вернули деньги.

25 февраля исполнилось 20 лет, как мы познакомились с Надей. Вечером дома собрались дети, сваты. Богатый стол, цветы. Пил только виски, в общей сложности грамм 150… Пошёл спать в 11 часов. И пить не мог, и спал не более 2–3 часов (именно в этот день я получил приказ о ликвидации научно-исследовательского центра, см. выше).

Цитата из Московских новостей, N21, 31.05–07.06.1998 г. «8 июня. 50 лет назад, в 1948 г., в совсекретном городе Челябинск-40 (ныне Озерск) под руководством Курчатова был осуществлён пуск первого отечественного промышленного ядерного реактора, предназначенного для получения ружейного плутония. Именно таким плутонием, выработанном на этом реакторе, и была «начинена» первая советская атомная бомба, взорванная на Семипалатинском полигоне чуть более года спустя — 29 августа 1949 года». Сразу вспомнилась начальная школа в районе ныне знаменитой своей радиоактивностью речки Теча.

Возраставшее давление на психику со стороны Прохора пытался смягчить отвлечением мысли (плохо получалось). Как и в конечной стадии работы в Тюмени начал сочинять фразы. Кое-что в дневнике осталось.

«В заговоре против НИЦ (Полле) участвовали 2 профессионала (Прохор, Васькин, старшие офицеры КГБ в отставке) и один любитель (Майер)».

«Доброжелательность не должна восприниматься как вседозволенность».

«Муж по пьянке делает глупости, жена по трезвости смакует подробности».

«Мечта сильнее стремления к жизни».

Хватит о грустном, пора и в райский уголок, на дачу в Оськино. Великая Обь с рыбацкими деревнями по берегам. Оськино, 50 км от Томска, — типичная вымирающая деревня с дореволюционным прошлым, памятником погибшим воинам-односельчанам. Рыбколхоз прекратил существование ещё в хрущёвские времена, реорганизован в бригаду другого колхоза, затем прикрыли и бригаду, осталось 20–30 дворов на «подножном» корму. В 70-е началась дачная застройка, преимущественно места выделялись профессорам и доцентам томских институтов, причём первые дачи, типично интеллигентские, напоминали огромные дощатые сараи среди мощных сосен и двух-трёх грядок зелени. В 80-е, среди сотен небольших «курятников» возникли первые современные дачи. В середине 90-х в Оськино появились новые русские. Их строения с теннисными кортами и бассейнами назвать дачами сложно.

В отличие от предыдущего мичуринского участка наша дача в Оськино сравнительно хорошо оборудована (два холодильника, газовая плита, обилие инструмента, садовых и рыбацких принадлежностей, кровати, диваны, постели…) и каждую осень, вставал вопрос сохранности, летом дачи не грабили. Не будешь же всё в Томск перевозить.

Именно в 90-е, когда нищие местные жители стали ещё более нищими, начались повальные грабежи дач после закрытия летнего сезона. Первый раз нашу дачу ограбили в 1995 г., прихватили все рыбацкие снасти, электроинструмент, неработающий телевизор… и вывезли на нашей же садовой тележке. У бывшего ректора мединститута профессора Медведева украли даже бильярдный стол (грузовик нужен), мне приходилось на нём проигрывать, десятилетия бильярд никому зимой в Оськино не мешал.