Эрвин Полле - Четыре жизни. 3. Производственник

• Название: Четыре жизни. 3. Производственник
• Автор: Эрвин Полле
• Жанр: Биографии и Мемуары

На словах взаимосвязь науки с производством всегда поддерживается. Кто же мешает? Ряд бесконечен: коммунисты и чекисты, экономисты и финансисты, пустозвоны и карьеристы, дилетанты и воры… Современной болтовнёй власти об инновациях и нанотехнологиях Россия всё дальше отодвигается от развитых стран, оставаясь их сырьевым придатком. 500 лет назад торговали пенькой, сейчас нефтью, газом, лесом и при этом всегда завидуем и ненавидим тех, кому продаём. Частично иллюстрированный вариант.

---

Томск. 1983 г. Завод метанола, слева заканчивается строительство завода формалина.

Томск. 80-е годы. ТНХК. Комбинат строится.

В книге «ТНХК. Хроника» многократно описана отраслевая система расследования аварий, производственных неполадок, по своей изначальной идеологии отличная система предотвращения в будущей работе аналогичных неприятностей. При любой нештатной ситуации, приводящей к остановке оборудования, назначается комиссия по расследованию. Уровень комиссии зависит от тяжести происшедшего, чаще комиссии возглавляются главным инженером комбината или его заместителями, но иногда и заместителями министра и начальниками главка, если производство надолго остановлено. Комиссия собирает объяснительные, опрашивает участников аварийной ситуации, «ходит» вокруг места события, заседает, обсуждает, объясняется с Москвой. Всем нужна правда! Фактически же происходит сознательное искажение истины на всех уровнях: цех старается не показывать «свою задницу» заводу, завод комбинату, комбинат главку, главк министерству, министр правительству. Часто производственные неполадки связаны с несоблюдением персоналом регламентных инструкций, другой вопрос, что стабильная работа производства и скрупулёзное следование инструкциям редко совместимы. И это тоже, правда. Проектная организация подготавливает и согласовывает техническую документацию как некий потенциальный щит для обороны при последующих разбирательствах, в результате, производственник всегда уязвим, а откровенные проектные «ляпы» выявляются в словесных спорах, но не «кладутся на бумагу». Коллективный уровень интеллекта проектировщиков, несомненно, выше, чем у заводчан, но шума в свой адрес они не любят и всегда стараются «потихоньку затушить пожар», если, конечно, вина производственников не очевидна. Мало афишируемая сторона правды. Даже после Чернобыльской катастрофы проектировщики ускользнули, переложив всю ответственность за трагедию на обслуживающий персонал.

Томск. 80-е годы. ТНХК. Комбинат строится.

Чем тяжелее авария, тем труднее докопаться до истины. Система расследования декларирует необходимость найти конкретных виновников, но реально это никому не нужно, особенно когда убытки ощутимы в масштабах государства. Логика следующая. Условно допустим, оператор не удержал под контролем режим, произошла авария, завод метанола надолго встал, убытки исчисляются миллионами долларов. Немедленно вырисовывается цепочка ответственных лиц, напоминающая стоящие друг за другом костяшки домино: начальник смены, цеха, руководители завода, комбината, проектных организаций, главка, министерства. При попытках жёстко наказать кого-то одного, а пальцы всегда направлены в того, кто ниже стоит на иерархической лестнице, небольшой толчок, костяшки падают одна за другой, виновных «море». А кому это нужно? Вышестоящие организации заинтересованы в одном: быстрей запустить производство. Прилагаются героические усилия для ликвидации аварии. Как только производство вышло на стабильный режим, работа комиссии «спускается на тормозах», хотя форма соблюдается, появляются акт расследования, приказ о наказаниях и необходимости проработки причин производственной неполадки в каждом подразделении комбината. Некоторые начальники имели выговоры десятками, у меня тоже несколько, причём абсолютно формальных: «должен был обеспечить». Срабатывает классическая схема: шумиха, неразбериха, поиски виновных, наказание невиновных, поощрение непричастных. Мне приходилось сотни раз участвовать в подобных комиссиях и в качестве рядового члена и председателя, уверенно могу сказать: полная правда о производственной аварии никому не нужна! Всех устраивает правдоподобие. В первую очередь скрывается (сознательно или интуитивно) роль в аварии обслуживающего персонала, малого и большого руководства, в лучшем случае упоминается «человеческий фактор». Однако в технических причинах аварии соответствующие службы предприятия пытаются досконально разобраться и это тоже, правда.

Томск. 24.08.1987 г. ТНХК. Авария на производстве метанола.

Полностью выведена из строя одна из двух печей риформинга (496 реакционных труб

с катализатором). Убытки — десятки миллионов долларов.

Томск. 24.08.1987 г. ТНХК. Авария на производстве метанола.

Томск. 24.08.1987 г. ТНХК. Авария на производстве метанола.

Ещё одна функция «помощника режиссёра» — экскурсии по комбинату, иной раз для очень высокопоставленных лиц. Я не вёл учёт экскурсий, но общее количество за время работы на ТНХК исчислялось сотнями. С одной стороны, отрывают от работы, с другой — реклама предприятию, и её нельзя перекладывать на малокомпетентных людей. Зачастую появлялась публика, негативно настроенная к ТНХК. Приходилось показывать дикие цветы на заводской территории, бабочек, обращать внимание на чистый воздух. Случались и конфузы. Как-то после экскурсоводческих «загибов» с большой группой журналистов на входе в цех полимеризации наткнулись на мёртвую синичку. Ходили ещё час, восхищались производством, а на выходе вопрос: а почему птичка умерла? Конечно, объяснил что, с наступлением холодов синички (именно синички, воробьёв и других мелких птиц на действующем ТНХК не запомнил) в огромном количестве из леса рвутся в помещения в поисках пищи, а её нет в промышленных корпусах. И всё-таки, неприятный осадок остался. Кстати в октябре невозможно было оставлять в кабинете без контроля форточки, залетали по несколько синичек и начинали «сортировать» бумаги на письменном столе и в мусорной корзине. Первый раз смешно, потом не очень.

---------—

Уважаемый читатель! Перехожу к важнейшей технологической задаче, решённой на ТНХК с моим прямым участием.

В июле 1984 г. начались попытки перевода отраслевой проблемы полипропилена из Грозненского филиала в Томское отделение «Пластполимер». Упомянутая тема злободневна для ТНХК (выпускал 70 % полипропилена в СССР) в связи с переводом производства на следующее поколение катализаторов. Неоднократно подготовленные мной письменные обращения директоров ТНХК Набоких, а позже Хандорина отправлялись в головную ленинградскую контору «Пластполимер», министру химической промышленности и даже зам. председателя совмина СССР Гусеву. Я и сейчас считаю эту точку зрения правильной, тем более что проблемы катализаторов полимеризации олефинов решались и решаются в Новосибирске. Не получилось, не хватило настойчивости, проблема полипропилена в 90-е переведена из Грозного в Санкт-Петербург. Контакты с отраслевой наукой перешли в систему коротких телефонных диалогов, распространённые в 80-е годы взаимные командировки прекратились: на науку денег нет!

Производство полипропилена функционировало четвёртый год, но не могло выйти на стабильную работу и проектные показатели по мощности. Разработана отраслевая программа перевода технологии на новый отечественный катализатор, повышающий производительность, уменьшающий выход побочных продуктов, улучшающий структуру порошка с минимизацией пылевой фракции, соответственно, стабилизирующий работу грануляторов (конечная стадия)…

Программа включена в государственный план по новой технике, её выполнение контролировалось управлением по науке минхимпрома (одно время там командовал Ю.М.Лужков) и техническим отделом Союхимпласта. Начальник отдела Дина Ульяновна Карпенко, грамотный, вменяемый и доброжелательный чиновник, бывала на комбинате, однажды в моём кабинете случился конфуз, под 50-летней солидной женщиной развалился стул, и она упала на пол. Стыдно до сих пор, но тогда посмеялись вместе, благо обошлось без травм.

Новый катализатор в сложном процессе полимеризации пропилена требовал существенных коррективов в технологии, лабораторными исследованиями обойтись невозможно, необходимы испытания на действующем промышленном оборудовании. Прежде чем создавать своё производство катализатора следующего поколения требовалось убедить многочисленных скептиков, включая очередного генерального директора комбината Хандорина, в его преимуществах.

Первым освоил отечественный микросферический катализатор (МСК) завод в Гурьеве, куда в ноябре 1984 г. я и отправился с группой механиков и технологов. Принято решение провести ряд пробных пробегов в Томске на гурьевском катализаторе, чтобы отработать режим в период реконструкции собственного производства катализатора.

С 22.04.85 г. три недели проводили тяжелейший опытно-промышленный пробег на привозном катализаторе. Пуск — остановка, пуск — остановка, «козлы» в различных аппаратах, причины разные, цеховые технологи сутками не покидали установку. Как официальный руководитель пробега, ежедневно в первой половине дня собирал интеллектуальную головку (технологов, науку, лабораторию, проектировщиков), рассматривали итоги прошедших суток и дальнейшие планы. После обеда объяснялся в парткоме и с начальниками разных уровней, хорошо, хоть Набоких поддерживал.