Лоретта Чейз - Вчерашний скандал

• Название: Вчерашний скандал
• Автор: Лоретта Чейз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073653-9, 978-5-271-35626-1, 978-5-226-04029-0

Граф Лайл возвращается в Лондон из Египта, где занимался раскопками гробниц, и вскоре встречает на балу давнюю знакомую — Оливию Уингейт-Карсингтон. Эта притягательная красавица всегда обладала способностью выводить его из душевного равновесия, вовлекая в свои скандальные замыслы. И сейчас, годы спустя, характер ее не изменился.

Волею случая Лайл и Оливия попадают в мрачный шотландский замок, полный опасных тайн, и неожиданно открывают для себя удивительную истину: самая большая опасность кроется в их собственных упрямых сердцах…

---

Что было совершенно немыслимо. Заурядной Оливию никак нельзя было назвать.

— Я всегда хотела подняться на воздушном шаре, — скачала она.

Ничего удивительного.

— Как это, должно быть, захватывающе, — продолжала она, — смотреть на мир с такой высоты!

— Да, взлететь на огромную высоту — это потрясающее ощущение, — сказал Лайл. — Спуск вниз — уже другая история. Лунарди понятия не имел, как управлять этой штуковиной. Он взял с собой весла, думая, что сможет грести ими в воздухе.

— Но он сделал попытку, — возразила Оливия. — У него была мечта, и он ее осуществил. Благородное дело. И здесь стоит камень, который увековечил это событие для потомков.

— Он взял с собой кота, собаку, голубя и корзину с едой. То, что он запасся едой, понятно. Но зачем он взял животных? В любом случае голубь скоро улетел, а коту воздушное путешествие оказалось противопоказанным, и он был отпущен на небольшом расстоянии от Лондона.

Оливия рассмеялась открытым, бархатистым каскадом звуков, изумившим Лайла. Он ничем не напоминал тот серебристый смех, которым пользовались многие женщины. Это был низкий и гортанный приглушенный смех, от которого у него мурашки побежали по спине.

Этот смех вызывал в воображении опасные образы — занавеси кровати, трепещущие на ветру, смятые простыни. На какое-то время он оглушил Лайла.

— Тоже хорошо, — сказала Оливия. — Ты можешь себе представить? Корзина воздушного шара. Маленькое пространство, доверху заполненное провизией, веслами, инструментами, а вдобавок там собака, кот и голубь. И тут кота начинает тошнить. Могу представить себе выражение лица Лунарди. Как он, должно быть, хотел выкинуть проклятое животное за борт! Интересно, коснулся ли он поверхности земли, когда высаживал его?

— Ты же знаешь, Оливия, я не обладаю фантазией… — Но тут Перегрин зафыркал от еле сдерживаемого смеха и в следующий миг уже открыто смеялся, вообразив картины, нарисованные ею.

На мгновение исчезли все его обиды и разочарования, и Лайл опять превратился в беззаботного мальчишку. Он прислонился спиной к ограде и хохотал так, как не хохотал уже целую вечность.

Потом Лайл рассказал ей историю о мисс Летиции Сэйдж, первой британской женщине-воздухоплавательнице весом в четырнадцать стоунов,[9] которая летела на следующем шаре с другом Лунарди — Биггинзом.

Естественно, Оливия изобразила сценку в лицах: корзина, крутящаяся на ветру, крупная женщина, которая падает на пол, прямо на перепуганного Биггинза. Но в это самое время ветер меняется и Биггинза минует участь быть раздавленным.

Она не просто пересказывала, она изображала это, имитируя голоса всех персонажей, включая животных.

Обмениваясь историями и смеясь над ними, они сблизились. Это было непреднамеренно и так естественно. Как в прежние времена.

Лайл мог бы оставаться там очень-очень долго, забыв о злости и негодовании, и просто наслаждаться ее обществом. Он соскучился по Оливии, и этого факта нельзя было отрицать. Он вспомнил, как мир, казалось, обрел необходимое равновесие, когда Оливия затащила его в холл тем вечером, всего лишь несколько дней назад, и заявила: «Рассказывай».

Разумеется, у нее не заняло много времени снова весьма эффектным образом нарушить порядок в его мире, и ему все еще хотелось хорошенько наказать ее за это. Но в этот самый момент он был ослеплен и счастлив, как не был счастлив очень давно.

Лайл не спешил покидать это место, даже когда резкий порыв ветра хлестнул его, как пощечина, по лицу. Но он заметил, что Оливия задрожала.

— Нам лучше вернуться, — проговорил он.

Она кивнула в ответ, не отрывая взгляда от памятного валуна.

— У леди было достаточно времени, чтобы посплетничать о том, чем именно мы здесь занимаемся.

— Что за парочка! — сказал Лайл. — Как, черт возьми, тебе удалось убедить моих родителей, что они годятся в компаньоны? Если речь зашла об этом, я ума не приложу, как тебе удалось убедить их…

— Лайл, ты же прекрасно знаешь, что объяснение обмана противоречит кодексу Делюси.

— Значит, ты обманула, — пришел к выводу Лайл, внимательно рассматривая ее слегка улыбающийся профиль.

— Всеми мыслимыми способами. — Оливия повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, ее синие глаза смотрели бесхитростно и, казалось, ничего не скрывали. — Ты все еще сердишься на меня?

— Я просто в ярости.

— Я тоже на тебя зла, — сказала Оливия. — Но я ненадолго забуду об этом, потому что ты показал мне памятник, вместо того чтобы читать скучные нотации о морали, этике и всем прочем.

— Я никогда не читаю нотаций! — возразил он.

— Ты делаешь это постоянно, — не согласилась Оливия. — Обычно я нахожу их довольно милыми, но сегодня у меня нет настроения. Поскольку ты сдержался, я готова расцеловаться и помириться. Естественно, не в буквальном смысле.

Лайл понял, что смотрит на ее губы. Он осторожно перевел взгляд на правое ухо Оливии, сочтя его более безопасным объектом. Напрасно. Ухо оказалось маленьким и изящным. С него свешивалась филигранная золотая серьга с нефритом. Он ощутил, что его голова непроизвольно клонится к ней.

Лайл заставил себя отвести взгляд от Оливии и смотреть на установленный валун, на лужайку, куда угодно, только не на нее. Слишком много женственности излучала Оливия, стоя так близко к нему, и куда, к дьяволу, подевался этот ветер? Он улегся так же внезапно, как и поднялся.

Лайлу сжало грудь, ему стало трудно дышать.

Он повернулся, чтобы сказать, что им пора уезжать.

В тот же самый момент Оливия повернула к нему голову, слегка потянувшись вперед.

Ее губы коснулись его губ.

Лайл был ошеломлен случившимся.

Какие-то трепетные мгновения они просто смотрели друг на друга, а потом отпрянули в стороны так, словно между ними проскочил разряд молнии.

Оливия резко закрыла ладонью рот, будто ударила себя по губам.

С колотящимся сердцем Лайл проделал то же самое.

Касаться губ было бесполезно. Оливия знала, что никогда не сможет стереть это: упругое, теплое прикосновение, дразнящий намек на его вкус.

— Ты не должен был подставлять свои губы! — отрезала Оливия.

— Я поворачивался, чтобы заговорить с тобой, — возразил Лайл. — Твои губы не должны были оказаться так близко.

Она перелезла через ограждение.

— Я не в буквальном смысле говорила, что хочу поцеловаться и заключить мир.

— Ты сама меня поцеловала!

— Предполагалось, что это будет легкий сестринский поцелуй в щеку!

Оливия надеялась, что так и задумывала это. Она надеялась, что не потеряла рассудок.

— Ты мне не сестра, — сказал Лайл в своей обычной педантичной манере, следуя за ней. — Мы с тобой не связаны родством. Твой приемный отец был когда-то женат на сестре моего отца.

— Благодарю за урок по генеалогии, — ответила Оливия.

— Дело в том, что…

— Больше это не повторится, — перебила его она, — можешь быть уверен.

— Дело в том, — упрямо продолжал Перегрин, — что мужчины не разбираются в таких вещах. Когда рядом есть привлекательная женщина и кажется, что она проявляет инициативу…

— Не было никакой инициативы!

— Кажется, — повторил Лайл. — Кажется. Ты меня вообще слушаешь?

— Прямо сейчас мне хочется оглохнуть.

— Женщины проницательны, — объяснял Лайл. — Они умеют делать тонкие различия. А мужчины нет. Мужчины как собаки… Бог ты мой, почему я все это тебе объясняю? Ты сама прекрасно знаешь, каковы мужчины.

Она считала, что знает.

Они дошли до лошади Лайла. Оливия взглянула сначала на нее, потом на Лайла.

— Нам лучше вернуться до того, как наши леди умрут от любопытства. Можешь продолжить свою лекцию по дороге к карете.

— Я не сяду на лошадь опять вместе с тобой, — заявил Лайл.

Она тоже не хотела ехать с ним вместе. Мускулы, жар и мужская энергетика действуют на женский рассудок как яд. Оливия не переживет превращения в дурочку перед любым мужчиной, а в особенности перед Лайлом.

Он сцепил руки перед собой.

— Залезай.

Это самое разумное решение. И все же…

— На дороге грязь по щиколотку, — проговорила Оливия. — Ты испортишь сапоги.

— У меня есть другие, — ответил он. — Лезь.

Оливия скрыла вздох облегчения за раздраженным фырканьем, взялась за повод и поставила ногу в сапожке на его сцепленные руки. Она несильно оттолкнулась и оказалась в седле.

Лайл оживленно и деловито помог ей подтянуть стремена, затем стал расправлять ее юбки.

— О, ради всего святого! — сказала Оливия.

— Леди могут все увидеть по-своему.

— Каким ты стал пуританином, — заметила она.

— Ты ведешь себя ужасно беспечно, — ответил Лайл, — демонстрируя это… всю эту женственность… целому свету.

А-а… значит, его это все-таки беспокоит…