Мартти Ларни - Прекрасная свинарка

• Название: Прекрасная свинарка
• Автор: Мартти Ларни
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-289-00666-4

Полное название — «Прекрасная свинарка, или неподдельные нелицеприятные воспоминания экономической советницы Минны Карлссон-Кананен, ей самой написанные».

Сатирический роман «Прекрасная свинарка» увидел свет почти пятьдесят лет назад. «Американская мечта» будоражила воображение многих поколений обездоленных людей всего мира. Слухи о сказочно изобильной стране, где легко и быстро чистильщик сапог может стать миллионером, — заманчивы. Ларни с неподражаемым юмором, тонко высмеивая наивное и простодушное преклонение перед всем американским, показывая Америку изнутри, в соприкосновении с этой самой американской мечтой, развеивает иллюзии.

Много что изменилось в сегодняшнем мире. Однако искрометный юмор, язвительная точность оценок, бесстрашие сатиры автора и сегодня не менее интересны и полезны читателю. Судите сами.

---

Моя собеседница потеребила стеклянные бусы, висевшие у нее на шее, и сказала несколько опечаленно:

— Нет, все-таки я и раньше знала благородных людей. Было время, за мной увивался даже радиотелеграфист! Ах, черт возьми, такой красивый парень!

— Отчего же вы не поженились?

— Да вот, поди ж ты! Мне бы сразу и ковать, пока железо было горячо. Но Яска как на грех оказался без работы, а я тогда еще только училась. Потом он взял себе другую бабу — да какую безобразную! Ты бы посмотрела на эту рожу, на эту фигуру, кривые ноги, руки… Все-таки у мужиков часто бывает скверный вкус.

— Еще бы. У большинства из них вообще нет никакого вкуса, а только чувственность и охотничий инстинкт.

— Да. Об этом я опять-таки ничего не знаю.

К сожалению, она не знала и многого другого. Она только верила. Верила, что, целуясь, можно спастись от одиночества, что первый поцелуй бывает лишь раз в жизни, но зато остается в памяти и после того, как последний поцелуй позабудется; верила, что у женщин мысли меняются чаще, нежели у мужчин, — и потому они всегда чище, но ей трудно было поверить, что мужчина бывает способен в один вечер обмануть двух женщин! Я пыталась объяснить ей, разумеется, опираясь на свой собственный опыт, что мужчина — это своего рода бродяга, его воображение всегда опережает действительность. Он весело бежит вперед, как бегут петли на чулке, который натянули на ногу в последний раз. Рай мужчины всегда у него перед глазами, зато ад он узнает только тогда, когда уже не может пуститься на поиски новых приключений. Напротив, женщина всегда мечтает о том, чтобы минуты счастья длились вечно. Положение женщины изучалось научно, с помощью статистических методов, и полученные данные вполне убедительны; но в отношении мужчин любая статистика обнаруживала лишь тот печальный факт, что из числа людей, которые в данный момент на территории Финляндии состоят в браке, ровно половину составляют мужчины…

— Ты не обижайся, но я и тут чего-то не добираю, — перебила моя собеседница. — Я ведь очень мало ходила в школу. Но все-таки я бы не могла сказать, что все мужчины такие невозможные. Иногда они приносят и радость…

— Конечно! Иногда… Кстати, ты не ответила на мой вопрос, давно ли ты знакома с моим мужем?

— Ай, разве я не сказала? С тех пор уже прошло… Да ты не вспыхивай! Да, уже больше года, как мы встретились.

— На улице?

Мою ночную подругу это задело.

— Ну, нет. Не думай, что я уж совсем такая. Очень нужно! Мы познакомились где-то в ресторане, и Калле тоже был сильно на взводе, у него даже носки сползли. А потом мы пошли в гостиницу — продолжать. Я все время думала, что Калле священник.

— Священник?

— Да, он говорил так красиво. До него ни один мужчина не говорил со мной так божественно красиво! Он все твердил, что мой живот — это алтарь, а груди точно орган… И еще много другого красивого, что только вообще можно сказать женщине. Но, конечно, все это было сплошное вранье…

Она произнесла очень неприятное финское слово, которое, правда, весьма часто встречается в нашей молодой художественной прозе, и снова расплакалась.

— Да, возможно, это было не более чем вранье, — вырвалось у меня со вздохом. — Как часто вы встречались в последнее время?

— Раз или два в неделю. Большей частью днем, потому что у меня теперь нет никакой работы и много свободного времени. И, ей-богу же, Калле был со мною ужасно порядочный. Каждый раз он мне что-нибудь приносил, но вот о свадьбе никак не хотел говорить! Видишь ли, это у него было больное место.

— Так оно всегда и бывает у женатых мужчин.

— Да, но ведь он же мне говорил, что он старый холостяк.

— У старого холостяка жена старая дева, и у них, как правило, исключительно образцовые дети…

— Вот как? Об этом я тоже ничего не знаю…

Обстоятельства — не судьба и не провидение — прервали наш диалог. Из вестибюля донеслись громкие голоса и шум. Я вся обратилась в слух, а миловидная полировщица ногтей устремила на меня свой вопрошающий взгляд.

— Приехал муж, — сказала я спокойно.

— Ага. Ну, сейчас тут начнется…

— Оставайся на месте и не волнуйся, он обычно весьма милостив и щедр со всеми своими любовницами.

— А с тобой?

— Сейчас увидим.

ххх

Я так долго и подробно рассказывала о событиях первой половины этой ночи, потому что сплетни — эти неутомимые бегуны на длинные дистанции — даже через много лет совершенно превратно истолковывали обстоятельства моего развода и поливали меня грязью. Я не считаю нужным теперь вдаваться во все подробности, скажу лишь коротко, что для Энсио Хююпия, который взялся вести мое бракоразводное дело, достаточным основанием послужили следующие обстоятельства:

а) мой муж, горный советник Калле Кананен, поддерживал в течение всего периода своего третьего брака нежные отношения с двадцатитрехлетней маникюршей, о которой я рассказывала выше, а также с двадцатидвухлетней официанткой, о которой я не собираюсь ничего рассказывать, поскольку они с маникюршей в духовном отношении были совершенными близнецами; б) мой муж изменил мне, приведя маникюршу в наш дом; затем он изменил маникюрше, приведя в наш дом официантку, после чего он, проявив трусость, убежал, оставив двух незнакомых женщин на мое попечение; в) женщины были готовы подтвердить под присягой, что мой муж представился им холостяком — что, впрочем, общераспространено в настоящее время и даже не считается преступлением — и с помощью подарков, а главное обещаний жениться склонил их, каждую в отдельности, к интимной связи, которая, однако, не принесла радости женщинам, а у моего мужа породила чувство неловкости, подобное душевному оцепенению.

ххх

Прошло два дня, прежде чем я освободилась от маникюрши и официантки, которые заключили между собой договор о дружбе и взаимопомощи. Эти две маленькие ведьмы отлично владели благородным искусством вымогательства. Поскольку моего мужа не было дома, я оказалась его поверенным в делах. Я уплатила обеим женщинам их арендную плату за месяц вперед, выдала каждой на два месяца кормовые и по пять тысяч марок компенсации за душевные страдания — всего в сумме шестнадцать тысяч марок. Со своей стороны они с большой готовностью выдали мне расписки, каковые я впоследствии предъявила мужу. Он выкупил у меня эти расписки довольно неохотно, утверждая, что пять тысяч за душевные страдания — это несообразно много, поскольку сам он полагал, что доставил обеим женщинам одни лишь приятные переживания.

Люди, совершая безобразные поступки, прибегают обычно к красивым объяснениям; что касается моего мужа, то, вернувшись после блужданий домой, он даже не пытался приукрашивать свои поступки, а откровенно признал:

— Положение самое позорное. Не могу ничего сказать в свое оправдание. Ох, какие мы свиньи, мужчины…

— Только не говори во множественном числе: «мы!», — сказала я с омерзением.

— Нет, нет, не буду. Признаюсь честно: я совершенный поросенок…

— Лучше скажи, свинья, неоскопленный боров!

— Как тебе угодно. Я жил, как свинья…

— И впредь будешь жить не иначе. Но я больше не желаю нянчиться с тобой. Я не родилась свинаркой…

— Нет, конечно, хотя…

— Что?!

— Да… Видишь ли, мне думается, все жены в известном роде свинарки. Но я хочу тебе сказать лишь одно, милая Минна: ты самая прекрасная из всех свинарок в мире!

— Я увольняюсь.

— Увольняешься? Что ты имеешь в виду? — спросил он, недоумевая.

— Развод. Можешь жениться на своей маникюрше и осчастливить ее мать, которая находится в доме призрения. Энсио Хююпия ведет мое дело.

Знаете, безопаснее дразнить собаку, чем мужчину: собака лает, а мужчина напивается до чертиков и начинает обращаться со своей женой, как с собакой.

Так случилось и со мной. Мне довелось услышать, что я самое ограниченное, самое узколобое существо на свете, что я ханжа в шорах, что мне следовало быть евангелисткой, монахиней или вожатой отряда девочек-скаутов. Слушала я, слушала эти оскорбления, но в конце концов мое терпение лопнуло, и я сделала ему хук левой рукой в область диафрагмы. Я снова благословила американскую среднюю школу, в которой и девочки наряду с юношами проходят основательный курс обучения боксу. Как легко мне удавалось в известных ситуациях договариваться с мужчинами без мелочной и нудной игры словами, на которую мужчины так часто сбиваются! Калле Кананен очень любил хвастать своей консервативностью. Как я теперь обнаружила, его консервативность являлась лишь следствием того, что он был слишком труслив, чтобы драться, и слишком толст, чтобы пускаться наутек. Правда, в отношении последнего я несколько ошиблась, ибо после первой же воздушной бомбежки Хельсинки Калле Кананен немедленно драпанул, проявив совершенно неожиданную резвость ног. Сначала он удрал в Швецию, а оттуда — в Соединенные Штаты Америки. Говорят, только настоящая леди может сделать из мужчины джентльмена. Горный советник Калле Кананен все-таки был джентльменом, потому что согласился дать мне развод на условиях, выдвинутых мною.