Валерий Большаков - Корниловец

• Название: Корниловец
• Автор: Валерий Большаков
• Издательство: Издательства: АСТ, Астрель-СПб, ВКТ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074516-6, 978-5-9725-2056-5, 978-5-226-04108-2

1917 год. Гибель империи. Впереди — кровавый хаос, из которого Россия не поднимется уже никогда.

Есть только один человек, знающий о будущем все. Кирилл Авинов, поручик Первого Ударного Корниловского полка. В его силах изменить не только свою судьбу, но и всю мировую историю.

И кое-что ему удается. Мелочи, детали… Сумеют ли они перетянуть чашу весов на сторону Белой гвардии?

Уходят на Дон Корнилов и Деникин, собираются под знамена Белой гвардии офицеры — биться до последнего патрона за великую, единую и неделимую Российскую империю!

Первый ход сделан. Белые начинают…

---

Он сидел на красном скрипучем диване и вольно дышал. Теллак, угодливо склоняясь, предложил ему трубку с мундштуком от кальяна, но Кирилл отказался — восточная нега хороша в меру.

Расслабленным вернувшись в предбанник, он встретил там верного Саида.

— Ну как, сердар? — лукаво улыбнулся текинец.

Авинов молча закатил глаза, и Батыр растянул губы ещё шире.

— Потопали, Батыр…

Солнце садилось, когда штабс-капитан двинулся в обратный путь. Сознание его, недавно ещё притуплённое, прояснилось, как по волшебству, в мышцах жила свежесть — хоть сейчас в поход!

— Помогите! — послышался женский крик. — Спасите!

Не раздумывая, Авинов бросился помогать и спасать. Завернув за баню, он обнаружил троих оборванцев — двое держали за руки вырывавшуюся девушку, а третий, рывком расстегнув коротенькое, поношенное пальтишко, задирал подол длинного богатого платья. Кирилл сразу узнал ориорд Нвард.

— Пошёл вон, грязный ушахбаз![141] — яростно шипела она, вырываясь из цепких рук.

Подскочив к троице, Авинов свалил насильника, стоявшего спиной к нему, врезав по шее ребром ладони, после чего, продолжая движение, саданул локтём в челюсть тому, кто держал «одалиску» за правую руку. Босяк свалился, а его напарник ощерил зубы и выхватил длинный тонкий стилет. Этого уделал Саид — словно не замечая кинжала, Батыр двинул без замаха могучим кулаком, снося противника с ног. Готов.

Девушка не удержалась на ногах, и Кирилл подхватил её под руку, радуясь, что побывал в бане до стычки. Хвала теллаку, в теле жила готовность пойти хоть на десяток подвигов!

— Они вас не тронули? — спросил Авинов заботливо.

— Н-нет… — ответила Нвард дрожащим голосом. — Спасибо вам огромное, вы уже второй раз спасаете меня!

— Пустяки! — с удовольствием отмахнулся Кирилл. — Я провожу вас?

— Будьте так любезны! Я остановилась в гостинице у Мехмета-эфенди, он осман по отцу, а мать его из рода грузинских князей Чичуа. Греки его не трогают, боятся — Мехмет-эфенди держит в руках местных контрабандистов, а с этими ребятками не забалуешь.

— А оружие у вас есть, Нвард?

— Откуда? — печально сказала девушка. — Ударить ножом я не смогу, не хватит ни сил, ни духу, а стрелять я не умею…

— Это просто делается. Саид! Дай мне твой «браунинг».

Батыр протянул сердару пистолет, а тот передал его ориорд Нвард.

— Осторожно, — предупредил текинец, — оно на взводе!

Девушка приняла «браунинг» обеими ладошками, взялась опасливо за рукоятку — и, не глядя, двинув большим пальцем, поставила на предохранитель. Покачав пистолет в руке, она спрятала оружие в карман.

— Уже лучше, — заключил Кирилл.

Нвард нежно сжала его пальцы и сказала тихонько:

— Мне будет по-настоящему спокойно, если вы останетесь со мной до утра… Иначе я не засну.

Авинов взволновался, в его воображении мигом поплыли пленительные картинки.

— Хорошо, — сказал он дрогнувшим голосом…

…В гостиницу Мехмета-эфенди, скромно наречённую «Версалем», Нвард вошла через чёрный ход и провела Кирилла по лестнице наверх, в гулкий коридор второго этажа. Номер её находился в самом конце — это была небольшая комната, половину которой занимала огромная кровать под рваным балдахином. У противоположной стены помещался продавленный диван, в углу стояло трюмо, на широком подоконнике — тазик и кувшин с водой. Пахло в номере приятно — крепким кофе и женскими духами.

Пока Кирилл озирался, Нвард скинула пальто и теперь расставалась с платьем. Девушка снимала его, стягивая через голову, и допускала взгляд к стройным ногам, крутым бёдрам, узенькой талии, круглым грудям… Кизлярагасы был прав — эта девушка поневоле восхищала, вызывая желание.

Раздевшись, Нвард шагнула к Авинову — гладенькая, влекущая, ласковая — и принялась раздевать своего спасителя, улыбаясь сладко и непосредственно, словно то, что она затевала, относилось к невинным детским забавам.

Подавшись к Кириллу, девушка потерлась об него отвердевшими сосками и прошептала:

— Я не забыла уроков, преподанных в гареме…

Авинов молчал, жадно водя руками по шелковистому телу девушки, а после подхватил и отнёс на ложе, склоняясь к манящим ручкам, касаясь, трогая, целуя, погружаясь в горячее и влажное, затягивающее в жаркую и сладкую тьму…

Рано утром он проснулся рядом с Нвард. Девушка лежала в позе мадам Рекамье и глядела на него с улыбкою. Заметив, что Кирилл проснулся, она протянула руку и погладила его по груди. Перебирая ладонью, прошлась по напрягшемуся животу, дотянулась до лобка, надавливая подушечками пальцев. Авинов молча сграбастал нечаянную возлюбленную, подминая, тиская, лаская грубо и нетерпеливо.

Четверть часа спустя он остыл достаточно для того, чтобы вести связную речь.

— Мехмет-эфенди говорил, что русские уезжают в Эрзерум… — проговорила Нвард. — Ты тоже уедешь?

— Я должен, — просто ответил Кирилл.

— Понимаю… А можно мне с вами? Нет-нет, — заспешила девушка, — ты не думай, что я навязываюсь! Мехмет-эфенди даст мне свой мотор, у него почти новый «лорен-дитрих». Водить я умею, но ехать одной в Ван, да ещё зимой… Это настоящее безумие!

— Ну конечно, — сказал Авинов неуверенно, — я поговорю с генералом.

— Поговори, пожалуйста… — промурлыкала Нвард, подлащиваясь, и села на него сверху, поелозила попой, прогнула спинку, прижалась легонько, гладя грудями, касаясь пальцами…

Ровно в девять утра караван из трёхсот с лишним «Бенцев», «Лесснеров», «Даймлеров» и одного «Лорен-Дитриха» покинул Трапезунд, направляясь к Эрзеруму.

Глава 17 ГРОМ ПОБЕДЫ

Чем дальше в горы уходил караван, тем суровее делались виды — леса уступали место заснеженным лугам, переходившим в ледяную каменистую пустыню, безжизненную и безрадостную.

Первую остановку сделали на повороте в Эрзинджан, древний город, известный как Азирис ещё с незапамятных хеттских времён, а в 1916-м захваченный Юденичем. Эрзинджан возлежал на западном краю плодородной долины, сплошь покрытой садами, и летом представлял собой подлинный оазис среди неприветливых гор.

Наверное, именно поэтому тутошний русский гарнизон поредел лишь наполовину, не спеша эвакуироваться из эрзинджанских фортов — хороша была землица! Конечно, всё кругом какое-то не своё, не родное, так ведь прижились же тут как-то молокане с духоборами![142] Изб понастроили, и живут себе. Налево глянешь — минареты с мечетями да с караван-сараями, а направо посмотришь — девка выступает в сарафане, вёдра тащит на коромысле, а подружка её журавель колодезный опускает… Русь!

В Эрзинджане сошли корниловцы, а караван продолжил свой нелёгкий путь.

На восемьдесят вёрст между Эрзинджаном и Эрзерумом вдоль правого берега Евфрата, местными прозванного Кара-Су, простиралась высочайшая отвесная скала, на самом краю которой, прижимаясь к крутому склону, вилась узкая, гладкая, как полотно, дорога, едва пригодная для того, чтобы разминуться двум подводам. А внизу, глубоко-глубоко, шумел и ревел Евфрат, бурный и стремительный, бурливший и пенящийся. По левой стороне его тянулись, теряясь вдали, горы, а впереди расступались утёсы, прорезанные рекой. На тёмных скальных громадах то там, то сям мелькала белёсая полоска шоссе.

Было холодно, но Кирилл изрядно потел, сидя за рулём «Бенца». Ужасающая пропасть обрывалась в шаге от колёс, а за лобовым стеклом качалась скользкая дорога — дорожка! — извиваясь как змея.

Когда караван остановился на заснеженном перевале, и Марков выкликнул охотников расчищать снежные заносы, Авинов тоже покинул кабину — и едва на коленки не шлёпнулся, так дрожали ноги.

Снег поднимался до высоты в три сажени,[143] но деревянным лопатам поддавался, а уж от желающих поработать отбою не было — всякий хотел подвигаться, чтоб согреться.

За перевалом Кириллу стало полегче — на несколько вёрст шоссе углубилось в ущелье. Отвесные высоченные стены вздымались с обеих сторон, сжимая небо в голубую ленточку, а потом дорога снова запетляла причудливым серпантином, спускаясь по уступу между крутейшим склоном справа и глубочайшей пропастью слева.

До Эрзерума добрались на второй день. Город лежал между двух горных хребтов, как в неглубокой чаше. В недавнем прошлом Эрзерум являлся тыловой базой османской армии, главным центром всей восточной Турции, потому и стал город твердыней, укреплённым районом. За его основу турки взяли прекрасную горную позицию Девебойну, сотворенную самой природой, — она отделяла Пассинскую долину от Эрзерумской. На горном хребте крепко сидели одиннадцать фортов, отлично подготовленных к круговой обороне. Они располагались в две линии, прикрывая друг друга артиллерийским огнём, и представляли собой каменные многоярусные башни с амбразурами для орудий, прикрытые рвами и двумя-тремя валами.