Дэвид Уитли - Стражи полуночи

• Название: Стражи полуночи
• Автор: Дэвид Уитли
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48796-7

Марку, сыну рыбака, и Лили, сироте от рождения, недавно исполнилось двенадцать лет, и теперь они, маленькие жители идеального города Агоры, стали достаточно взрослыми, чтобы самим отвечать за свои поступки. Что за мрачная тайна связывает их судьбы? Почему каждый шаг детей отслеживает Директор — человек, правящий городом? Какие секреты хранит документ, который носит название «Полночная хартия»?

---

Лили подождала, пока ее новая знакомая наденет синее платье, явно слишком большое для нее и к тому же чрезвычайно поношенное. Она не могла поверить в свое везение.

«Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — проносилось у нее в голове. — Наверняка эта хитрая девчонка готовит мне ловушку. Говорит, что хочет проводить, а на самом деле собирается выдать контролерам».

Лили уже готовилась пуститься наутек, надеясь, что девочка не сумеет ее догнать. Но, взглянув в лицо своей новой знакомой, она вдруг увидела то же самое выражение, что в самые лучшие моменты светилось на лице доктора Теофилуса. Открытое, доброжелательное и доверчивое. Быть может, не стоит думать о людях так плохо, сказала себе Лили. Она даже представить себе не могла, что кто-то придет ей на помощь, не потребовав за это никакой платы. Но возможно, она ошибалась. Вслед за девочкой Лили выскользнула из дома. Служанка скрипачки закрыла дверь и рассмеялась.

— Хорошо еще, что сегодня ночью не идет дождь, — заметила она. — Впервые за всю неделю. Синьора утверждает, что у природы нет плохой погоды, но мне это кажется не слишком убедительным. Правда, надо признать, синьора не чувствует ни жары, ни холода. Как бы то ни было, нам с тобой крупно повезло. Когда идет дождь, здесь, в районе Девы, улицы превращаются в настоящие реки. Сама-то я из района Тельца. Там куда суше, зато летом такая пыль, что не продохнешь. Кстати, меня зовут Бенедикта, сокращенно Бен. А тебя?

— Э-э… — Чудесная мелодия продолжала звучать в голове у Лили, и она не сразу поняла, о чем спрашивает девочка. — Лили, — наконец ответила она. — Это сокращенное от…

Лили запнулась. На какую-то долю мгновения ей показалось, что сейчас она назовет другое имя.

Но всю жизнь ее звали просто Лили, и никакого более полного имени у нее не было.

— То есть это имя вовсе не сокращенное, — поправилась она. — Просто короткое.

Заметив, что Бенедикта вновь собирается что-то сказать, Лили решила перехватить инициативу.

— Эта музыка… — начала она.

— Она восхитительна. Правда? — с жаром подхватила Бенедикта, легко шагая по булыжной мостовой. — Жаль все-таки, что синьора никогда не играла на публике. Разве можно скрывать от людей такой талант?

Лили слегка нахмурилась.

— Но ты сказала, прежде она давала концерты, и у нее были поклонники…

— Верно! — кивнула Бенедикта. — Только в прежние времена синьора пела. Она и ее муж синьор Созино были знамениты по всей Агоре. Слава их гремела еще до того, как мы с тобой появились на свет. — Бенедикта вздохнула. — Говорят, голос у нее был нежный и звучный, как скрипка. Слушая ее, даже несостоятельные должники забывали о своих горестях и начинали улыбаться…

— Но что же произошло потом? — осторожно спросила Лили.

Бенедикта замешкалась, словно не зная, стоит ли отвечать. Некоторое время девочки шли молча. Потом Бенедикта заговорила вновь, и голос ее был полон печали.

— У синьоры появился… воздыхатель. Отношения их становились все более близкими, и наконец синьор Созино счел себя оскорбленным. Он потребовал развода и забрал себе все имущество. Синьора хотела лишь сохранить старый дом, в котором прошло ее детство. Синьор оставил ей дом, но отнял все остальное. Мебель, картины… и ее голос тоже… — По лицу Бенедикты пробежала тень. — С тех пор синьора не может петь.

Еще вчера утром рассказ новой знакомой показался бы Лили совершенно невероятным. Но после того, что она видела в лавке стекольщицы, у нее не было оснований сомневаться в правдивости Бенедикты. Если возможно лишить человека чувств и переживаний, лишить его голоса наверняка не составляет труда. Куда труднее Лили было поверить в другое — в то, что эта девочка, говорившая с ней так откровенно, словно они были знакомы всю жизнь, такое же существо из плоти и крови, как и она сама. Порой рыжеволосая Бенедикта казалась ей ангелом-хранителем, спустившимся с небес.

— С тех пор синьора зарабатывает на жизнь, делая скрипки, — продолжала свой рассказ Бенедикта. — Но увы, ей не хватает средств на то, чтобы поддерживать старый дом в пристойном состоянии. Тут нужна целая армия слуг, а в распоряжении синьоры только я одна. Целыми днями кручусь как заведенная, а толку мало.

Девочки дошли до арки, обозначавшей конец района. На этот раз арку украшала статуя молодой девушки, окутанной облаками. За аркой виднелся мост, ведущий на Центральную площадь. В этот глухой предутренний час он был непривычно тих и безлюден.

— Знаешь, у меня способности к языкам, и я быстро начинаю понимать чужое наречие, — похвасталась Бенедикта. — Но когда синьора играет, я никак не могу понять, о чем ее музыка. Чувствую только, она говорит о самом важном, хотя обходится без слов. — Бенедикта потупилась. — Прежде, когда я только поступила на службу к синьоре, я обожала слушать, как она играет… А потом я узнала ее историю. Нет, я по-прежнему люблю слушать ее музыку, но она доставляет мне боль… Наверное, саму синьору эта музыка тоже заставляет страдать…

Бенедикта на несколько мгновений прикрыла глаза; лицо ее, недавно столь жизнерадостное, внезапно стало отрешенным и грустным. Потом она тряхнула головой, отгоняя уныние прочь, и с улыбкой повернулась к Лили.

— Прости, если нагнала на тебя тоску. Мой брат частенько говорит, что я слишком много болтаю. Мы почти пришли. Отсюда ты сама найдешь дорогу. Мне пора возвращаться. А то синьора хватится, что меня нет дома, и будет волноваться. — Бенедикта вновь улыбнулась. — Кстати, синьора не имеет ничего против гостей. Так что, если хочешь, можешь к нам заглянуть. Только, конечно, не в такой поздний час, как сегодня.

— Обязательно воспользуюсь твоим приглашением, — пообещала Лили. — Я хорошо запомнила дорогу.

Она слегка замешкалась. Ей хотелось обнять свою новую знакомую, чтобы одновременно выразить ей благодарность и убедиться в ее реальности.

Но подобный поступок казался ей слишком фамильярным.

— Спасибо, — только и сказала Лили. — Ты меня очень выручила, Бенедикта.

— Не стоит благодарности, — откликнулась Бенедикта, глядя на восток, где небо уже начинало светлеть. — Удачи тебе, Лили. Скоро утро. И оно обещает быть ясным.

Лили кивнула, но прежде, чем она успела ответить, ее новая подруга улыбнулась на прощание и исчезла в лабиринте узких улиц.

Лили без труда нашла дорогу к лавке мисс Дивайн. Она была так погружена в свои мысли, что не замечала сидящих на пороге домов темных, съежившихся фигур, не слышала их хриплого покашливанья. Увидав усыпанную стеклянными осколками стену, она поняла, что пришла. У дверей она различила высокий тонкий силуэт, маячивший в сумраке. Это был доктор Теофилус, и он ждал ее. Лили подняла голову, пытаясь разглядеть выражение его лица, но в темноте это было невозможно.

— Сэр… я…

— Все в порядке, Лили. Мне удалось договориться с мисс Дивайн. Чтобы компенсировать ущерб, который я причинил ей, поломав ее аппарат, я предложил ей долю в наших будущих прибылях. В дополнение к арендной плате. Мы уже подписали контракт.

Доктор положил руку на плечо Лили и слегка погладил его. Затем вложил ей что-то в руку. Опустив глаза, Лили увидела маленькую бутылочку, наполненную черной жидкостью. Приглядевшись получше, она разобрала, что на бутылочке нацарапано слово «Отвращение».

— Для того чтобы преодолеть отвращение, вовсе нет необходимости его продавать, Лили, — мягко заметил доктор. — Если ты выпьешь его прежде, чем пройдут сутки с того момента, как его из тебя вытянули, это чувство вновь станет твоим, словно ты его никогда не продавала. В противном случае ты лишишься его навсегда. — Доктор виновато потупился и пробормотал: — Прости, что я был так несдержан и испугал тебя. Поверь, у моего гнева были причины.

Лили уже открыла рот, собираясь сказать, что ничуть не сердится, но по лицу доктора догадалась: он намерен сообщить ей нечто важное. Вперив взгляд в темноту, он заговорил:

— После того как отец мой умер, для нас с матерью настали тяжелые времена. Она выбивалась из сил, пытаясь заплатить ренту. Конечно, ее отец, граф, мог бы ей помочь, но она дала зарок никогда к нему не обращаться. Когда у нас с мамой ничего не осталось, она начала продавать свои чувства. Малозначительные чувства, без которых, как ей казалось, она вполне может обойтись. Настал день, когда мама отправила меня к дедушке и при этом не сочла нужным ничего объяснять. С собой она дала мне драгоценности, которых было достаточно, чтобы оплатить мое обучение на медицинском факультете университета. Я догадался, что ради этих драгоценностей она продала нечто очень важное. Но долго не мог понять, что именно.

Доктор достал из кармана новый ключ и принялся вставлять его в дверь.

— Мама была наделена одним чрезвычайно сильным чувством, представлявшим особую ценность. Этим чувством была ее любовь ко мне, — проронил он.