Тереза Медейрос - Грешная любовь

• Название: Грешная любовь
• Автор: Тереза Медейрос
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066947-9, 978-5-271-28050-4, 978-5-226-02326-2

Когда-то сэр Саймон Уэскотт видел в Катрионе Кинкейд только девчонку-сорванца, а она восторгалась благородным рыцарем.

Но с тех пор прошли годы. Саймон забыл о благородстве и превратился в отчаянного авантюриста, а Катриона выросла и стала восхитительной красавицей.

И однажды, когда Уэскотт попадает в беду, эта красавица снова врывается в его жизнь, предлагая спасение. Однако Саймону этого мало. Он помнит, как Катриона была по-детски влюблена в него, и теперь намерен разжечь в ее сердце пожар настоящей, взрослой страсти…

---

Замок лежал, уцепившись за край холма и представляя собой просто груду разбитых камней. Теперь это было лишь пристанище для крыс, шныряющих по его коридорам без крыш и по разрушенным подземным помещениям. Саймон посмотрел вверх, где виднелся парапет единственной уцелевшей башни, и почувствовал ноющую боль в сердце.

Неслышными шагами, словно привидение, он прошел через арку в развалины большого зала. Катриона сидела на широком камне, послужившем для нее сценой прошлой ночью. Она сидела, опершись подбородком на ладонь, и всматривалась в небо, как будто мерцающие звезды могли подсказать ей ответы на все вопросы. Даже на такие, которые ей не хватало смелости задать. Приблизившись, Уэскотт разглядел на ее щеках засохшие потеки от слез. Но теперь глаза Катрионы были сухими.

— Они ушли, — промолвила она.

Это был не вопрос, но Саймон кивнул.

— Мне очень жаль, — заговорил он необычно проникновенным тоном.

— Разумеется, тебе жаль, — холодно бросила Катриона. Она встала и смотрела теперь прямо в лицо Уэскотта. Было в этом взгляде что-то такое, от чего Саймону стало тревожно. Такая же твердость, как у этого горца, Кирана. — Тебе жаль, что ты фальшивый муж. Но еще больше ты должен сожалеть, что ты и мужчина ненастоящий.

Отец Уэскотта много раз бранил его намного более обидными словами, но на родительские замечания Саймон неизменно реагировал лишь пожатием плеч и нарочитым смехом. Но это ледяное презрение Катрионы оказалось для него чем-то наподобие жуткого заржавленного клинка, вонзившегося прямо в живот.

— А ты чего ждала от меня, Катриона? Чтобы я повел их, да и тебя в придачу, на верную погибель? Чтобы вас всех постреляли из пистолетов или сунули в петлю? И все это ради нелепой мечты, о которой вашему роду давным-давно пора позабыть.

— Это была моя мечта! — выкрикнула она, и на глаза у нее навернулись новые слезы. — И ты не смеешь разрушать ее только лишь из-за своей трусости. Из-за боязни, что один раз в жизни тебе нужно стать таким, каким тебя хочет видеть кто-то другой!

— Знаешь ли, жить сообразно твоим ожиданиям еще куда ни шло. Но вот умирать из-за них как-то не хочется.

— О, все верно. Я забыла, что ты сам себя объявил трусом, у которого в сердце нет ни капли чести. Интересно, существует ли для тебя что-нибудь в этом мире, из-за чего ты отважился бы на бой? Такое, ради чего не страшно умереть? Что-то возвышенное или дорогое, дороже самой жизни?

«Это ты». Прозвеневшие в душе Саймона слова не слетели с его губ.

— Такого нет, — подытожила Катриона, не дождавшись ответа. — А я надеялась на иное. Ладно, в таком случае боюсь, что мне придется уволить тебя.

— Не понял — что? — тихо спросил Уэскотт, чувствуя, как пробуждаются самые необузданные демоны его характера.

— Не притворяйся, что не расслышал. Ты уволен. Мне больше не нужны твои услуги. Я сама доберусь обратно в Лондон, даже если придется весь путь пройти пешком.

Саймон терял контроль над собой, его бросало то в жар, то в холод.

— Ты должна мне кое-что, — процедил он, наконец.

Покачивая головой, удивленная такой хладнокровной наглостью, Катриона пошла к куриной клетке Роберта Брюса. Коту повезло, что он находился в другом месте, ибо Катриона рывком опрокинула клетку и стала отрывать днище, помогая себе сердитыми вскриками. В конце концов, женских сил хватило, и в днище обнажился потайной отсек.

Разъяренная Катриона принялась вытаскивать из тайника толстые пачки банкнот и бросать их в сторону Уэскотта. Деньги разлетались в воздухе подобно конфетти и усеивали все пространство между мужчиной и женщиной.

— Забирай! Бери себе все! Вот тебе твоя половина приданого! Вот тебе моя половина. Мне теперь все равно. Можешь тратиться на свои пьянки, можешь проигрывать, можешь развлекать своих проституток. Надеюсь, ты быстро промотаешь эти деньги до последнего пенни и подохнешь от сифилиса в каком-нибудь опиумном притоне.

Она швырнула пустое днище на землю, повернулась и зашагала к арке.

Равнодушно ступая каблуками по нешуточно большому состоянию, как по мусору, Саймон догнал Катриону на полпути к выходу из замка. Он ухватил ее за плечо и рывком повернул к себе.

Пронзая ее взглядом, Уэскотт заявил:

— Я имел в виду совсем не деньги.

Глава 17

Катриона увидела во взгляде Саймона зеленый и жестокий огонь. Сила, с которой Уэскотт стиснул ее руку, также не давала надежды на спасение бегством или хотя бы на мирное решение ситуаций.

Она судорожно облизнула пересохшие губы.

— Я уплатила тебе обещанные деньги. Все до пенни и еще что-то сверх того. Неужели ты можешь еще что-то требовать от меня?

— А ты разве забыла про обещание брачной ночи с тобой? Это также входило в условия нашего дьявольского договора. Когда решаешься на такую сделку, надо понимать, что дьявол потребует свое в один прекрасный день. — Помедлив мгновение, Саймон добавил низким хриплым голосом: — Или ночь. У Катрионы перехватило дыхание.

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— А почему бы и нет? Ты же так старалась мне напомнить, что у меня нет ни чести, ни совести. К сожалению, для тебя, твои честь и совесть на высоте, верно? Вот поэтому у тебя нет иного выбора, кроме как исполнить данное мне обещание.

Катриона явственно представила, как стальные клещи ее собственной праведной морали аккуратно захватывают ее прямо за сердце. Даже зная, что ответ Уэскотта нанесет ей окончательный удар, она тихо спросила:

— А если я не соглашусь отдать тебе этот долг, неужели ты станешь силой добиваться своего?

Саймон внимательно посмотрел ей прямо в лицо, как будто очень серьезно обдумывал смысл вопроса, а потом покачал головой:

— Не стану. — Он наклонился, легонько коснувшись губами уха Катрионы, и прошептал: — Но тогда буду считать, что из нас двоих больший трус — это ты.

Уэскотт выпустил ее руку и сделал шаг в сторону, давая возможность убежать.

Но Катриона не сдвинулась с места, и смело посмотрела на него:

— Ты дашь мне время, чтобы я могла подготовиться?

— Разумеется, — ответил Саймон. Он мог вести себя как джентльмен, даже оставаясь разбойником. — Можешь даже не торопиться.

Когда Катриона, наконец, нашла в себе мужество приблизиться к освещенному луной гроту, где они с Саймоном спали прошлой ночью, она обнаружила внутри большие перемены. Уэскотт собрал вместе все их одеяла и постелил на толстом ложе из мха. Получился вполне уютный будуар. Он даже отыскал несколько огарков сальных свечей, оставшихся от Кирана и его отряда, и расставил их на камнях. Мерцающие золотистые огоньки пламени добавляли свою долю света к серебристому сиянию луны.

Почувствовав приближение Катрионы, Саймон обернулся и посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Несмотря на все приготовления, он не был уверен, что Катриона придет, и она это хорошо понимала.

Катриона подошла ближе, нервно разглаживая ткань льняной юбки своего простого ночного наряда. Она только что искупалась в ручье, и к влажной коже ткань прилипала в самых неожиданных местах. Катриона подумала, что для такого циника, как Уэскотт, ее появление в ночной рубашке целомудренно белого цвета может стать удобным поводом, съязвить о Жанне Д'Арк, идущей на костер. Однако никаких шуток не последовало. Саймон просто смотрел на нее из-под длинных густых ресниц с золотистыми кончиками, и она вспомнила, как ей всегда нравились такие не по-мужски красивые ресницы, как она втайне завидовала ему из-за этого.

Он стоял перед ней, длинноногий и босой, в замшевых брюках и расстегнутой на груди батистовой рубашке цвета слоновой кости. Рыжеватые волосы Саймона свободно лежали, слегка прикрывая лицо. Хотя шрамы и иные следы бурно прожитых лет явственно отпечатались на нем, его мужская красота, когда-то так впечатлившая юную Катриону, нисколько не потускнела. Она даже побаивалась, что достаточно ему проявить немного нежности, как ее истосковавшееся по любви сердце тотчас все простит ему и не станет ничему противиться.

Остро ощущая на себе ничего не пропускающий взгляд Уэскотта, Катриона осторожно проскользнула мимо него и прилегла на подготовленную постель. Она старалась сейчас не вспоминать свои романтические фантазии о том, как в первый раз в жизни взойдет к мужу на супружеское ложе. Тем более что почти во всех фантазиях в роли мужа ей представлялся именно Саймон Уэскотт.

Она повернулась на бок и сосредоточила внимание на звездочке, сиявшей под изящным изгибом лунного диска.

— Если ты не против, сделай так, чтобы все закончилось побыстрее. Я понимаю, что за тобой идет слава искусника в любовных делах, но если тебе нет особой разницы, то давай лучше обойдемся без всяких разных… любезностей.

— Без любезностей? Это звучит так, как будто я тебя пригласил на чаепитие, а потом мы расстанемся, обменявшись визитными карточками.