Журнал «Если» - «Если», 2003 № 10

• Название: «Если», 2003 № 10
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство ЛК пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: ISSN0136-0140

Далия ТРУСКИНОВСКАЯ. АУТСАЙДЕРЫ

Последние, конечно, иной раз становятся первыми, однако это очень настораживает окружающих. И не без основания.

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. ЗООПАРК

«Мы с тобой в одной клетке — ты и я».

Евгений ЛУКИН. СТАРЫЙ ЧАРОДЕЙ

…или Баклужинские истории.

Олег ОВЧИННИКОВ. ПОСЛЕДНЯЯ ТЫСЯЧА СЛОВ

Этиология этой странной болезни неизвестна, но последствия весьма неприятны.

Владимир АРЕНЕВ. НОВЫЙ ГУТЕНБЕРГ

Еще не родилась педагогическая система, защищенная от взлома школьных шпаргальщиков!

Дэниел ХОЙТ. СЕРЫЙ ФОН

Женщина вашей мечты оказалась виртуальной? Главное, чтобы чувства были подлинными.

Ричард ЛОВЕТТ. УРАВНИВАНИЕ

Похоже, «общество равных возможностей» достало и самих его граждан.

Леонид КАГАНОВ. НА ПОСЕЛЕНИЕ

И после этого вы все еще верите, что способны сами принимать решения?

ВИДЕОДРОМ

Рэппер в борьбе с пришельцами… Устами народа глаголет сказка… Аты-баты, шли пираты…

Сергей НЕКРАСОВ. НАДОЕВШЕЕ «СЕГОДНЯ»

Результаты интернет-опроса продолжают удивлять наших комментаторов.

Анна КОМАРИНЕЦ. СКАЗАНИЕ О СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ

Американская мифология по-английски.

Владимир МИХАЙЛОВ. ПИСЬМО БЕЗ АДРЕСА

Ради этой книги известный прозаик решил нарушить свой принцип никогда не писать рецензий.

РЕЦЕНЗИИ

С особым удовольствием критики «препарируют» отечественных авторов… Гостям тоже досталось.

КУРСОР

Урожайный август: четыре кона и масса премий.

БАНК ИДЕЙ

Лишь один из конкурсантов сумел назвать действующих лиц рассказа. Но интересных версий — в достатке.

Вл. ГАКОВ. ПОЭМА ОГНЯ

Теперь каждый знает температуру, при которой вспыхивает бумага.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Выживет ли книга? Мнения экспертов разделились.

Кир БУЛЫЧЁВ. ПАДЧЕРИЦА ЭПОХИ

Ушел великий писатель. Ушел Мастер… Ему очень хотелось написать «Падчерицу эпохи», но не было ни времени, ни сил. И вот однажды он сказал со свойственной ему самоиронией: «Ну, если я не напишу очередного рассказа, человечество, наверное, не слишком пострадает. Но если я не закончу «Падчерицу…» — все это уйдет вместе со мной».

ПЕРСОНАЛИИ

Мэтры и дебютанты.

---

Работа нравилась Маркову. Работа давала возможность проявить себя в полной мере; Макс был хорошим оператором, и режиссер Коровко ценил его.

* * *

— Это тебя, — сказала Игрейна, и в голосе ее Максу почудилось напряжение. Еще бы — одиннадцать вечера, они уже собирались отключать телефон…

— Марков?! Скотина! Ты что делаешь, сопляк! — кричала трубка голосом режиссера Коровко, кричала и материлась так, что Макс невольно отдернул ухо. — Ты что… Ты сколько… А ну, немедленно на студию! Немедленно!

— Проблемы? — спросила Игрейна.

Макс разглядывал черные дырочки в опустевшей трубке. Режиссер Коровко, хоть и бывал эмоционален, беспричинных вспышек ярости никогда себе не позволял. Что же он, Макс, мог такого натворить?..

— Поедешь? — Игрейна была спокойна и сосредоточена. — Или потерпишь до завтра?

— Поеду, — пробормотал Макс. — В конце концов, мне самому интересно.

Макс вернулся через три часа. Игрейна не ложилась спать — ждала. Читала книгу.

Макс был бледен. В прихожей снял обувь, прошел на кухню, выпил воды. Игрейна, ни о чем не спрашивая, следовала за ним по пятам.

— Ну… — сказал Макс наконец. — Ну, контора… Ты не поверишь.

— Поверю, — возразила Игрейна.

— Короче, прихожу я… А там на мониторе — волки в лабиринте. Классно, честно говоря… Надо тебе как-нибудь сходить, посмотреть…

Макс вздохнул. Вытер мокрый подбородок. Игрейна ждала.

— Ну вот… Отсняли сегодня большой фрагмент. Волки ходят по лабиринту, решают всякие задачки — ну, лапой на рычаг нажать, подлезть, перепрыгнуть… А в конце лабиринта — волчица. Ждет, значит. Кто первый дойдет. Кто самый умный. Один дошел — и сразу к ней, а она ему зубы показывает. Рычит. Ее фаворит, понимаешь… он проиграл… — Макс нервно захихикал. — А этого победителя она не хотела… Ну, сцепились. Они клочья дерут друг из друга, а фаворит ее застрял в лабиринте — не может через решетку просочиться…

— Через решетку?

— Хитрая такая, двойная фигурная, и человек не сразу догадается, не то что волк…

— Странные у них развлечения, — пробормотала Игрейна.

— Странные, — мрачно согласился Макс. — Но публике нравится.

— А что не нравится Коровко?

Макс поморщился, будто собираясь чихнуть:

— Коровко… Ты прикинь — я ведь снимал эту волчью драку от начала и до конца. У них, когда крови много, волков всегда разгоняют… Шлангами… Так хорошо получилось, динамично…

Макс замолчал.

— Ну и? — спросила Игрейна.

— Ну и на заднем плане, — вздохнул Макс, — засветился там один… Войковский зам, Рачевский его фамилия. Со стороны зрителей его не видно было, он за щитом стоял… А я искал ракурс и случайно этого Рачевского взял в кадр. На заднем плане. Из-за этого у Коровко случилась истерика.

Максим снова замолчал.

— Не понимаю, — сказала Игрейна.

— Коровко дурак, — Макс мотнул головой. — Если бы он потихонечку сам на компьютере эту фигуру отредактировал, никто бы ничего не заметил. А так всем стало любопытно: за что это Коровко Маркова жучит? Кто попал? Марков попал? А-а, Рачевский попал в кадр… Коровко когда допер — совсем красный стал, я думал, его тут же кондрашка хватит…

— Все-таки не понимаю, — Игрейна поставила чайник на плиту.

— А я понимаю? — тоскливо спросил Макс. — Тайна Мадридского двора имели гражданина Полишинеля. Все делают вид, будто понятия не имеют, чем занимаются Рачевский и Федоров. Если кто-то хоть имя их всуе упомянет — Войков штрафует, Войков лютует, может даже бандитов наслать…

Макс спохватился, что сболтнул лишнее, и покосился на жену.

— А чем же занимаются Рачевский и Федоров? — спросила Игрейна, делая вид, что не расслышала последних слов.

— Хрен его знает. Что-то шаманят со зверями. Дрессировщики….

— То, что ты каждый день рассказываешь, называется по-другому, — заметила Игрейна. — Я не представляю, как их можно выдрессировать… чтобы они так себя вели.

— Как? Не по-звериному?

Чайник все не закипал. Игрейна молчала.

— Ты не волнуйся, — бодро сказал Максим. — Мне лично эта дурная ситуация ничем не грозит. Я так натурально хлопал глазами… Вроде как полный дурак…

— А ты, когда снимал, заметил Рачевского?

— Ну ясно, что заметил… Но ракурс менять не стал. Очень выигрышный был ракурс. Знаешь, волчью драку снимать — это не показ моделей, там совсем другой ритм…

— А что он делал?

— Кто?

— Рачевский.

— Да вроде ничего… Стоял. Смотрел. Глаза иногда закатывал. Губы кусал, словно нервничал. Вообще… — Макс задумался. — Странное лицо. Будто припадочный. А когда в коридоре его встречаю — нормальный мужик, молодой, здоровается даже…

— Так спроси его, что он там делал.

Макс медленно повернул голову. Посмотрел Игрейне в глаза; взгляд был красноречивее любого плаката. Так мог бы смотреть старый сапер на ребенка, только что предложившего сыграть в лапту на минном поле.

— З-зараза, — сквозь зубы ругнулась Игрейна. — Это зоопарк, да? Или это секретный военный объект в пустыне Гоби?

— Хуже, — глухо отозвался Максим. — Знаешь, какие там бабки? А знаешь, какая там «крыша»?

— Зверей жалко, — сказала Игрейна.

— Что?

— Зверей. У них-то «крыши» нет.

* * *

Инцидент с режиссером Коровко замяли. У Максима вычли из зарплаты «за некомпетентность». О деньгах Марков не жалел, а вот на формулировку обиделся очень. Через некоторое время, случайно или нет, у него поменялось начальство: вместо Коровко с его волками Макс оказался под началом режиссера Сыча, специализировавшегося на съемке крокодилов.

— Не переживай, — сказала Игрейна, услышав о новом назначении Макса. — Может быть, позже будешь снимать жирафов. Или пингвинов…

На самом деле Макс вовсе не был расстроен; утешая его, Игрейна утешала себя. Дело в том, что сама она с детства ненавидела крокодилов, ненавидела и боялась. Даже рассказы о том, какими заботливыми бывают крокодилицы-мамаши по отношению к потомству, не могли ей внушить ни капли симпатии к рептилиям-убийцам.

Тем временем в зоопарке возникла мода на «совместное содержание», и крокодилы Ротбард, Одетта, Одилия и Яшка оказались на острие атаки. К их бассейну присоединили соседний вольер, в котором водились вараны Чип и Дейл, причем Дейл была самкой.

Макс прилежно снимал ежедневные упражнения крокодилов и особенно не задумывался, каким образом общежитие варанов и крокодилов может повлиять на зрительский рейтинг вольера. Прошло несколько недель, прежде чем до него дошло.

Крокодилицы Одетта и Одилия отложили яйца. Их кладки оказались на разных берегах бассейна; как и положено, крокодилицы аккуратно зарыли яйца в кучу листьев (гниющие листья обеспечивают оптимальную температуру для развития зародышей). Через несколько дней варанов перестали кормить, а кормушку крокодилов перенесли как можно дальше от кладок.

И началось то, что режиссер Сыч называл «драматургией».

Ротбард и Яшка, невозмутимые отцы, лежали в бассейне двумя неподвижными бревнами. Одетта и Одилия, голодные и свирепые, искали способ сохранить потомство от ненасытных варанов. Вараны прекрасно знали, где находятся крокодильи яйца; если одна крокодилица отлучалась поесть, другой приходилось охранять две кладки, разделенные бассейном и в равной степени доступные для быстрых и беспощадных врагов.

Рейтинг крокодильего вольера подскочил почти вдвое. Особенный восторг публики вызвала отчаянная попытка Одилии заставить Яшку дежурить у кладки.

— Все мужики одинаковые! — в азарте кричала какая-то женщина. — Разлегся в пруду и лежит, а баба разрывайся! Хоть бы пожрать ей принес, раз сам на яйцах не сидишь!

Крокодилий вольер снабжен был специальными рабочими местами для операторов, и Макс, ничем не рискуя, мог нависнуть хоть над берегом, хоть над буро-зеленой мутной водой. Азарт борьбы за яйца невольно передавался и ему; стоило варанихе Дейл (а она была просто прирожденной похитительницей яиц) направиться к бассейну, как Макс хватал ее в кадр, будто предупреждая этим крокодилиц, будто посылая Ротбарду и Яшке немой укор: что же вы делаете, отцы!..

Вараны украли и съели два яйца у Одетты и два у Одилии, прежде чем Ротбард наконец почувствовал необходимость вмешаться. Он выскочил из воды, как возмездие, перед самым носом обнаглевшей Дейл; казалось, кровопролития не избежать — но Дейл вывернулась. Припадая к земле, как армейский броневик, Ротбард погнался за варанихой по чужой уже территории, но Чип и Дейл были слишком умны, чтобы принимать приглашение к битве. В их вольере предусмотрены были (кстати, кем?..) крокодило-недоступные безопасные места; туда и спрятались супруги-яйцекрады, и их равнодушные морды не выказывали ни страха, ни злорадства. Оно и немудрено: кто-нибудь видел злорадство на морде ящерицы?!