Вадим Эрлихман - Король тёмной стороны. Стивен Кинг в Америке и России

• Название: Король тёмной стороны. Стивен Кинг в Америке и России
• Автор: Вадим Эрлихман
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006

Удивительно, что при невероятной популярности произведений Стивена Кинга в России, значительных публикаций о нем самом до сих пор на русском языке не было. Книга исследователя и переводчика Вадима Эрлихмана призвана восполнить этот досадный пробел. Читателей ждет увлекательнейшее повествование о жизни одного из самых знаменитых писателей современности, захватывающее путешествие по сюжетам его книг и множеству снятых по их мотивам фильмов.

---

В фантастику дезертировал и Ричард Матесон — один из любимых авторов СК. Герой его романа «Удивительный уменьшающийся человек» (1955) вдруг начал уменьшаться. Повествование заполнено его столкновениями вначале с собственной кошкой, потом с пауками и, наконец, с инфузориями. В Советском Союзе переперли и этот сюжет — Ян Ларри сделал из него любимый многими роман «Необыкновенные приключения Карика и Вали». Там уменьшенных пионеров двое, они помогают друг другу и в конце концов находят выход из положения. У Матесона нет и следа подобного оптимизма — его Скотт Кери бесследно растворяется в дебрях микромира. Безжалостен и роман «Я — легенда», написанный уже после войны. Там описана вселенская катастрофа, превратившая всех людей в вампиров. Герой, случайно избегнувший той же участи, ведет беспощадную войну с живыми мертвецами — ночью прячется, а днем вбивает им колы в сердце. В конце концов он попадает в руки врагов и узнает, что был для вампиров такой же страшной легендой, какой они прежде были для обычных людей. Осознав, что на Земле родилась новая человеческая цивилизация, герой со спокойной душой идет на смерть — дорогу прогрессу!

Другой классик жанра, Роберт Блох, в конце 30-х перешел к триллерам и создал такой шедевр как «Психо» (точнее, «Психопат»), позже экранизированный Хичкоком. Родившийся в 1917 году Блох был учеником Лавкрафта, и его ранние произведения развивали «миф Ктулху». Поздние больше напоминают детективы, но и там мощно звучит «ужасная» тема. Разве Норман Бейтс из «Психо» не оборотень, притворяющийся скромным хозяином пансиона? В рассказе «Преданный вам Джек-Потрошитель» Блох перенес историю знаменитого убийцы на американскую почву. В романе «Шарф» впервые объяснил кровавые наклонности маньяка психическими травмами, полученными в детстве. «К моему удивлению, я обнаружил, особенно, если пишу от первого лица, что могу запросто стать психопатом, — писал Блох. — Я могу думать, как он, и могу разрабатывать способы имитации несчастных случаев. Вероятно, я бы процветал, выбрав карьеру серийного убийцы». При этом он отказывался считать себя автором ужастиков, предпочитая престижную карьеру в жанре детектива. Много лет он был президентом Ассоциации детективных писателей и умер от рака в 1994 году, опубликовав за месяц до этого свой некролог.

Военное и послевоенное время стало для литературы ужасов мертвым сезоном. Кинг пишет: «Когда американцы сталкивались с реальным ужасом в собственной жизни, интерес к книгам и фильмам о страшном падал».[21] Однако вряд ли война стала потрясением для страны, на которую не упала ни одна вражеская бомба. Просто Америка в этот период была слишком занята — она впервые стала ведущим игроком на мировой арене и пробовала себя в роли сверхдержавы. Упиваясь оптимизмом и самонадеянностью, ее жители не хотели верить в ужасы, придуманные или реальные. Момент поворота наступил, как верно уловил СК, в середине 50-х, с запуском первого спутника, или даже раньше — когда советский атомный арсенал стал представлять реальную угрозу США. Тогда почва под ногами вновь стала зыбкой, и страхи прошлого вернулись.

В то время ужасы прочно отождествлялись с комиксами типа незабвенных «Баек из склепа». Однако в этом жанре работали и талантливые писатели наподобие Ширли Джексон. Эта уроженка Калифорнии, прожившая всего 45 лет до своей внезапной смерти в 1965-м, написала семь романов, почти неизвестных при ее жизни, но потом воспетых критикой. Самый знаменитый — «Призраки Хилл-Хауса», классическая история дома с привидениями, который «одиноко возвышается на холме, заключая в себе темноту; он стоит там уже восемьдесят лет и может простоять еще восемьдесят». Четверо смельчаков приезжают в дом, чтобы исследовать его тайны, но он подчиняет их душу и в конце концов губит. Особенность Хилл-Хауса — странная неправильность его геометрии, «все стены кажутся чуть длиннее, чем может вынести глаз». Это влияние Лавкрафта, который не раз писал о «мучительных для глаза неэвклидовых углах», одни мысли о которых могут свести человека с ума. Кинг позже наделил теми же чертами свои дома-призраки — дом Марстенов в «Жребии» и дьявольский номер отеля в рассказе «1408».

В том же духе написаны и остальные произведения Джексон. Роман «Мы всегда жили в замке» посвящен любви-ненависти двух сестер, чьи родители погибли по вине призраков. Роман «Солнечные часы» — история очередного проклятого дома, где дух погибшего часовщика оживает в одном из его творений и преследует близких, один из которых убил его. Перу писательницы принадлежит и классический рассказ «Лотерея» об Америке, впавшей в дикость после какого-то катаклизма. Там по-прежнему регулярно проходят лотереи, но теперь их победитель получает не круглую сумму, а смерть от рук односельчан. Жертва еще кричит: «Это нечестно!» — но собственные дети уже забрасывают ее камнями.

В шестидесятые написал свои первые романы родившийся в 1929 году Айра Левин. Если все остальные классики ужаса вышли из провинции, то Левин — дитя Нью-Йорка со всеми вытекающими последствиями. В его романах меньше бытовых деталей и экскурсов в прошлое, зато больше злой сатиры и пародии. Кинг, ценящий его весьма высоко, пишет: «Книги Левина сооружены так же искусно, как изящный карточный домик: тронь один поворот сюжета — и вся конструкция развалится. В романе саспенса Левин все равно что швейцарский хронометр; по сравнению с ним мы все — пятидолларовые часы, какие можн купить со скидкой».[22] Вершиной творчества Левина стал «Ребенок Розмари», экранизированный Поланским, но к тому же жанру примыкают и другие романы. К примеру «Степфордские жены», тоже известные недавней экранизацией с Николь Кидмен — трагикомический рассказ о женщинах маленького городка, которых мужья заменили на биороботов (так гораздо удобнее).

Ширли Джексон и Левин давно вписались в большую литературу, как и Брэдбери. Обласкан критиками Харлан Эллисон — автор ужастиков, из которых Кинг особенно ценит «Кроатоан», рассказ о странной цивилизации зародышей, выброшенных в нью-йоркскую канализацию. Тем не менее вплоть до 70-х годов жанр horror считался маргинальным, как дамский детектив в современной России. Конечно, книги читали, но обсуждать их в приличном обществе было не принято. Ни один роман ужасов не вошел в лист бестселлеров «Нью-Йорк таймс», не говоря уже о получении какой-либо премии. Имена Лавкрафта с его учениками Дерлетом и Лонгом были почти забыты, а Блоха знали только по хичкоковской экранизации. Это положение изменил Кинг, хотя вместе с ним или чуть позже в том же амплуа выступили талантливые и плодовитые авторы — Дин Кунц, Питер Страуб, Роберт Маккаммон.

Однако пионером нового расцвета жанра вновь выступила женщина — Анна Райс (в девичестве О’Брайен), родившаяся в 1941 году. После смерти маленькой дочери от лейкемии она заинтересовалась «миром непознанного», в том числе вампиризмом. В 1973 году был написан нашумевший роман «Интервью с вампиром», а потом — еще два десятка книг из жизни кровососов, включая знаменитого «Вампира Лестата». Талантливые, хоть и несколько сентиментальные произведения сделали Райс миллионершей. В отличие от Кинга, чьи знания о вампирах целиком основаны на романе Стокера, Райс изучила предания многих стран и собрала громадную библиотеку, посвященную отродью Дракулы. Благодаря ей вампирская тема, которая прежде казалась высосанной досуха (уж извините за каламбур), забурлила вновь. В следующем десятилетии в ней отметился Брайен Ламли, придумавший нестандартный ход — в его пухлых романах вампиры стали солдатами холодной войны, сражаясь на стороне КГБ или ЦРУ.

Родившийся в 1945 году Дин Кунц стал писателем не сразу. Как и Кинг, он работал учителем, пока жена не предложила ему плотно заняться литературой, пока она обеспечивает семью. С одним условием — через пять лет Кунц должен стать знаменитым. Как ни странно, условие он выполнил и написал больше двадцати бестселлеров — в основном с «ужасным» уклоном. Зло в романах Кунца знакомо и предсказуемо — это те же вампиры, призраки, зомби, которые исправно пугают и едят почтенных обывателей. Характеры героев бледноваты, зато присутствует юмор, позволяющий прочитывать довольно толстые романы без зевоты. Более молодой (родился в 1952-м) Роберт Маккаммон дебютировал в 1978 году романом «Ваал», но известность пришла к нему пять лет спустя вместе с романом о вампирах «Они жаждут». Это писатель мастеровитый и энергичный, но на длинных дистанциях ему не хватает дыхания. Почти все его романы к середине «провисают», а вот рассказы у Маккаммона есть замечательные, ничуть не уступающие кинговским. Еще он проявил себя способным организатором, сколотив в 1986 году Ассоциацию писателей ужаса (HWA), куда сегодня входят 617 авторов из США и Великобритании.

В Англии жанр horror под американским влиянием достиг если не расцвета, то скромного процветания. Впрочем, влияние было взаимным — Страуб, например, начал писать романы ужасов на берегах Альбиона, а британская готическая проза вообще стояла у истоков всего направления. В 60-е годы там начали творить Роберт Эйкман и Рэмси Кэмпбелл, которые попытались соединить старинные городские легенды с мифологией Лавкрафта и американского кино. По мнению Кинга, их романы «символизируют то мрачное и тусклое место, в которое превратилась Англия во второй половине двадцатого века». К ним примкнул еще более американизированный Грэм Мастертон — автор почти сорока «ужастиков» с широким географическим охватом (действие одного из них происходит в Сибири). Джеймс Херберт, вписавший в историю фантастики свою «Дюну», тоже отметился в жанре ужасов, написав роман «Туман» (1975) — в нем из секретной лаборатории вырывается газ, превращающий людей в кровожадных маньяков. Кинг использовал ту же идею в своем «Тумане», а теперь и в недавнем романе «Мобильник». Что ж, он сам говорил, что запас сюжетов в пределах жанра очень ограничен. Главное — мастерство их обработки.