Джоуи Лайт - Смелые наездники

• Название: Смелые наездники
• Автор: Джоуи Лайт
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7024-0791-1

Городок был маленький, улочка узкая, ветер почти шквальный. Виктория Клей, ведущая актриса и менеджер полулюбительской труппы, недавно перебравшаяся сюда из родных мест, запуталась в своей длинной юбке по моде прошлого века и на повороте налетела на чью-то широкую грудь. Сильные руки удержали ее, не давая упасть. Высоко закинув голову, чтобы увидеть лицо незнакомца, она встретила слегка насмешливый взгляд красивых темных глаз, не ведая еще, что это судьба коснулась ее своим перстом…

---

— Тебе предстоит еще многое узнать о ковбоях. И я именно тот человек, который будет учить тебя.

Она обвила его шею руками, глядя на него сквозь густые темные ресницы.

— Научи меня.

Уэс приблизил свои губы к ее губам, почти боясь, что больше не будет той остроты ощущений, что была накануне. Но ощущения оказались еще сильнее. Желание пронзило его насквозь.

Виктория наслаждалась ласками и не противилась, когда его руки стали более настойчивыми. Никогда еще ее не любили в тени большого старого дерева.

Уэс не спешил. Она наблюдала за игрой чувств на его лице. Словно юные любовники, в первый раз ласкающие друг друга, они никак не могли насладиться. Сердце Виктории наполнилось радостью и счастьем. То же она прочитала в глазах Уэса. Прошлой ночью в темноте этого не было видно. Сейчас, в яркое летнее утро, каждый из них отчетливо видел глаза партнера по любовной игре. Медленно их одежда легла рядом. Она уже не боялась, что их застигнут врасплох: лошадь предупредит их, если кто-нибудь появится. Виктория испытывала невероятную свободу, которую никогда еще не позволяла себе.

Когда он накрыл ее своим телом, у нее возникло непередаваемое ощущение защищенности и неизвестности, чего-то привычного и неизведанного. Вот он вошел в нее, и все оказалось для них так же ново, как будто они впервые вместе. Извиваясь под ним, шепча его имя, Виктория исходила любовным жаром, на который раньше не считала себя способной. Никогда еще и он не любил ее так горячо…

Потом они вернулись в Глори-таун.

Городок только начал пробуждаться. Тут и там появлялись первые прохожие. Уэс и Виктория подъехали к конюшне, вошли внутрь, и сердце похолодело: ее лошади не было в стойле, она лежала на полу. Стойло открыто, и дверь в кладовую тоже. Нетрудно догадаться, что случилось. Это означало смерть.

— О господи! — воскликнула Виктория, кидаясь к лошади. — Ты что, не закрыл дверь? — накинулась она на Уэса.

Тонка лежала, тяжело дыша. Прижав ухо к ее животу и ничего не услышав, Виктория все поняла. Колика! Жуткое слово для владельца лошади.

Уэс стоял рядом.

— Разумеется, я запер двери! Ты что, думаешь, я идиот? Лошади — моя работа. Надо постараться поднять ее.

Виктория проговорила, еле сдерживая рыдания:

— Вызови скорее ветеринара!

Она пыталась припомнить все, что знала о колике. Если лошадь объестся тем, к чему не привыкла, — сочной зеленой травой, люцерной или зерном, — масса не успевает перевариться, в кишечнике начинается брожение, скапливаются газы. Они вызывают сильнейшую боль. И если лошадь ложится на землю и катается в попытке облегчить страдания, может произойти заворот кишок, а это означает конец всем надеждам. Животное умирает долгой и мучительной смертью.

Усилием воли Виктория пыталась не поддаваться панике, а что-то сделать до приезда ветеринара. Ей удалось поднять лошадь на ноги.

Уэс был уверен, что закрыл дверь. Он же не новичок. Как она может сомневаться? Сейчас прежде всего нужно думать о том, как спасти лошадь, а не искать виноватых. Позвонив ветеринару, Уэс достал из холодильника шприц и лекарство. Он ввел лошади расслабляющий мышцы препарат в надежде, что это поможет. Его сердце сжималось, когда он глядел на Викторию, без устали кружащую вокруг своей лошади. Кажется, день предстоит долгий.

— Будем надеяться, что спасем ее, — сказал он. — Если лекарство подействует, а пробка небольшая, все еще может окончиться благополучно.

— Ветеринар приедет?

— Уже в пути. — Уэс понимал состояние Виктории, но ее тон ему все равно не нравился. — Яне оставлял дверь открытой.

— Теперь это не имеет значения. Поводи ее, пока я сбегаю переоденусь.

Не глядя на Уэса, она передала ему повод и убежала. Она не собирается терять лошадь из-за чьей-то безалаберности. Проклятье!

И все-таки не мог Уэс допустить такого разгильдяйства, это какая-то бессмыслица. Он всю жизнь среди лошадей. С другой стороны, кроме него там никого не было. Разве она не говорила, что ей не нравится, когда кладовая находится так близко к стойлам, а он уверял, что все будет в порядке. Ну, и что получилось?

Вернувшись, Виктория с облегчением увидела автомобиль ветеринара. Он и Уэс вставили катетер через нос лошади в желудок. Из резиновой трубки в ведро текла жидкость. Подавив тошноту, Виктория стала помогать удерживать лошадь на месте.

— Думаю, вы знаете, что это лишь слегка ослабит давление, — сказал ветеринар. — Если она еще не каталась по земле, может, мы и спасем ее. Ближе к обеду станет ясно. Ну, вы знаете, что делать. Пятнадцать минут водить, тридцать отдыхать. Водить и отдыхать. Не давать ложиться на землю и, главное, следить, чтобы лошадь не каталась.

— Мы знаем, док, спасибо. — Уэс повернулся к Виктории: — Док оставил нам еще лекарства.

Виктория сказала с надеждой:

— Когда я подняла ее первый раз, то слышала небольшое движение в кишечнике. Может, она еще выберется.

Ветеринар снял резиновые перчатки и убрал катетер в ведро.

— Увидим. На данный момент я сделал все, что мог. Приеду… — он взглянул на часы, — в шесть. Если понадоблюсь до этого, звоните.

Виктория знала, что он имеет в виду. Если лошадь упадет и не сможет подняться, если начнет кататься… придется ее усыпить. Боль настолько невыносима, что… нет, лучше сейчас об этом не думать.

Она начала водить лошадь кругами. Тихо переговариваясь, Уэс и ветеринар, худощавый с острыми чертами лица мужчина, вышли.

Интересно, сколько Тонка съела? Сколько выпила воды? Когда пятнадцать минут истекли, Виктория заперла лошадь в стойле и пошла в кладовую.

Крышка на баке с кормом была сдвинута. В баке помещалось пятьдесят фунтов. Почти половина корма отсутствовала. С таким количеством еды лошади не справиться. Тот, кто придумал выражение «ест как лошадь», в лошадях совершенно ничего не смыслил. Рацион лошади строго рассчитан. Пнув в бессильной злобе бак, Виктория вышла и заперла дверь. Слишком поздно.

Появился Уэс с сандвичами и кока-колой в руках.

— Поешь, — попросил он. — Я повожу ее.

В ответ она только взглянула на него. Уэс повысил голос:

— Предстоит долгий день. Тебе нужны силы!

Понимая, что он прав, Виктория передала ему повод и села, бездумно глядя перед собой и нехотя жуя сандвич.

Тянулись часы. Приходили Бак и ребята, предлагая водить лошадь по очереди. Виктория отказалась.

— Это моя лошадь.

Уэс появлялся время от времени, делал инъекцию релаксанта, потом тихо исчезал. Он видел, что она измотана, видел боль в ее глазах, на щеках следы от слез. Ее вид разрывал ему сердце.

В шесть снова приехал ветеринар, осмотрел лошадь.

— Ну как? — с надеждой спросила Виктория.

Тот тяжело вздохнул и покачал головой.

— Я могу сейчас умертвить ее или, если хотите, дадим ей еще пару часов. Но никаких изменений к лучшему я не вижу.

Как во сне Виктория вновь водила и водила лошадь. Когда она остановилась, измученное животное упало.

Снова пришли Бак и остальные. Стегая лошадь, чтобы та поднялась, вне себя от горя, со слезами, катящимися по щекам непрерывным потоком, она закричала на них:

— Убирайтесь! Это моя лошадь! Вставай, Тонка, вставай же!

Глядя на Викторию, Бак пробормотал:

— Как ее отец…

— Что? — спросил Уэс.

— Ничего. — Бак махнул рукой. Лошадь захрапела и начала кататься. Купер понял, что пора вызывать ветеринара.

Виктория смирилась.

— Уэс, позвони. Время.

— Уже позвонил. Он едет.

Ветеринар прибыл с огромным шприцем и сделал смертельный укол.

Виктория больше не плакала. Она положила голову лошади себе на колени.

— Она уже ничего не чувствует, — объяснил ветеринар. — Но пройдет еще минут пятнадцать, прежде чем сердце перестанет биться, Уэс положил руку на плечо Виктории, но та стряхнула ее. Слезы вновь заструились по ее лицу.

Все вышли, оставив ее одну с Тонкой.

Виктория ушла из конюшни часом позже. Уэс ждал ее, прислонившись к забору. Отбросив только что зажженную сигарету, он направился к ней. Виктория жестом остановила его.

— Мне нужно принять ванну и поспать.

— Тебе нужно поесть, — возразил Уэс, шагая рядом. — Я принесу тебе что-нибудь в номер.

— Не надо.

— Надо.

Виктория остановилась, Кругом были туристы, но ее это не волновало.

— Оставь меня. Это ты виноват в смерти Тонки, ты! Уйди!

Она сознавала, что произносит ужасные, несправедливые слова, и ненавидела себя за это. Но сейчас ей было так плохо, что все вызывало отвращение. Как будто она тяжело заболела. Пусть и ему будет так же плохо! Уэс понимал, что с горя человек способен и не то выкинуть, но все равно это обвинение больно его задело. Виктория отвергла его; Уэс чувствовал, что между ними выросла некая преграда, и это причиняло ему большую боль, чем смерть ее лошади.