Вячеслав Перекальский - Солнце в кармане

• Название: Солнце в кармане
• Автор: Вячеслав Перекальский
• Жанр: Прочие приключения

Мир опять в кризисе. По планете рыскают бригады шпионов и просто бандитов изымают документацию гениев прошлого в поисках ключей к новой энергии. Русские по инициативе представителя старой советской элиты — Пермакова делают свой ход и предъявляют общественности некое Изделие. Но не все как кажется так и есть. Вокруг Изделия развязываются не шуточные интриги. А как бы параллельно протекает бурная жизнь германского репатрианта Немецкого Вани, становление его как криминального авторитета…

---

Закончилась съемка сцен основанных на подлинных материалах. Вернее на их обрывках. Егор почему-то был уверен, что предоставленные документы лишь часть. Выемка, выборка НКВДшная. Казалось, что кто-то уже составил свой сценарий. А может и отснял.

Вся работа делалась быстро, но пока основой были копии подлинных мыслей и чувств, тех людей, сквозь строки которых кровилось то сложное время, то и отснятый материал, не смотря ни на что, дышал искренностью.

Теперь же они приступили к съемкам полной галиматьи. Прогулки по помещениям пусть охраняемого, но давно практически разрушенного объекта. Кругом торчали лишь остатки, остовы того, что когда-то работало, дышало механической жизнью.

Лазанье по узким коридорам и имитация раскопок закрытых или взорванных когда-то катакомб. Изображение волнительных моментов: "Вот мы подымаем очередную обрушенную плиту — о, чудесный миг находки! — какие-то надписи и раздавленные останки в зековских лохмотьях. А линии плана начертаны, верно кровью этого несчастного доходяги." Сверяемся с текстом из письма, в нужную сторону сфальсифицированным, восклицаем, — " кажется это карта к сокровенному!" Начинаем двигаться по плану. Сметаем всё на своем пути. Но — неудача: тупик.

Оказался не тот ход — не правильно сориентирована карта. И, наконец, — вот тайник. Металлический короб под слоем пыли. Открываем — и у нас в руках искомое Сокровище!

На плёнке кажется, что мы прорыли многодневные, километровые туннели. А всё крутилось на пяти — десяти квадратных метрах. Оператор просто Супер!

Но и эти пять метров в затхлом помещении не прибавляли чистоты и свежести. И вот Егор лежал на камне, набираясь беззаботной наглости. Завтра перед объективами будет вертеть Изделие. Будет "изучать". Будет зачитывать по бумажке давно известные характеристики, глядя в пустой экран осциллографа. Будет шевелить провода, и дотрагиваться до каких-то еще инструментов и приборов, сотворяя образ Исследования.

Потом будут полевые испытания. С резьбой разной толщины предметов. Наверно еще с поджиганием и взрыванием. И умными, умными рассуждениями о способах и сферах применения данной находки Века.

Дрёма закончилась чесоткой в носу. Открыв глаза, Егор увидел фею в окружении света, с тонкой веточкой в руке и джинсовом костюме.

— Это ваша работа — метить заповедные места? — строго спросила фея. — Не боитесь что камень, на котором вы изволили возлежать, вытянет всю вашу силу, а наградит воспалением почек и предстательной железы?

— Нет, светозарная, я собачей шкурки подстелил.

— Знаток!

— Нет, просто — хороший парень, а у таких водится много умных и бывалых друзей.

— Не знаю, спасет ли вас собачья шерстка. Этот камень на самым омутом и до куда он в землю врос никто не знает, Может и до самого ручья. А значит сила холода в нем неиссякаемая.

— Вот, слышу из милых уст речи старца.

— Это всё мне Дед рассказывал. Он о любой кочке здесь такое может рассказать — и вечера не хватит.

— Кстати, не возвернулся ли Серафим Савельевич? Не давал, ли знать о себе? Не присылал ли гонцом знакомого волка? Али знакомую рысь? Нет? Ну да ладно — одно беспокоит: не загнулся бы Старый где в лесу….

— Оставьте. Если где ему и с недужится так в городской квартире, на мягкой постели. Для него тайга роднее собственного дома.

С того утра когда позвонил Михаил Федорович и Мальцев пошел позвать на переговоры Фальшивого Деда, Серафима Савельевича не могут найти. Видел лишь конюх сквозь дремоту, как по первому солнечному лучу запрягал любимого Коника дед, с винтовкой через плечо.

Куда и зачем поскакал, не сказал. Но такое поведение деда для домочадцев было привычным. Дед, периодически, независимо от времени года, раз в два, в три месяца садился на коня и исчезал дней на пять, а, то и на десять. Все из домочадцев, кто когда-либо спросил его: где это он, и по какому поводу, пропадал? — перелопачивали весь не малый дедов огород. Пусть и был тот уже вскопан. Это для вразумления — кто хозяин в доме и окрестностях.

Нынче таких не находилось — все ученые. Однако Мальцев суетился. Звонил в милицию, ФСБ и морги. А также поставил на усиленный режим бдения ведомственную охрану объекта, где проходили съемки. Сам товарищ майор, — пардон, — старший прапорщик ходил хмурый и не выспавшийся. И резко вздрагивал от неожиданного треска в лесу. Егор уже боялся, что последствия Сережиного напряжения будут не обратимы. И вдруг не станет у него остроумного и сноровистого партнера, а останется озабоченный бдительностью угрюмый солдафон.

— А хотите, Георгий, увидеть настоящее таёжное чудо? — прервала его посторонние думы фея. Фея по имени Ольга.

— Что это еще? Место, где местный медведь соорудил трехэтажную берлогу в стиле барокко?

— Нет. Появись здесь подобный "медведь" дедушка быстро бы ему предписание на выселение выправил. Чудо настоящее, природное. Пойдём?

— Ну, за такой спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей и мертвый увяжется. Пошли.

Они двинулись вниз по ручью, перескакивая по камням. Через некоторое время путь вдоль ручья преградил мощный завал более похожий на засеку. "Ступайте за мной след в след" предупредила Ольга и принялась подниматься по завалу как по лесенке. Не оступаясь, не касаясь бревен руками.

Егор попытался соответствовать её легкости. Но, получалось криво, — где ствол под ногой вздрогнет, где нога не так встанет. Словом, пришлось карабкаться на четырех конечностях. Еще более косонтылым он стал на спуске с завала.

За завалом послышался шум. Пройдя немного, увидели лесной водопад. Не широкий — высотой с четырехэтажный дом, но шумливый. Ольга в той же бойкой манере стала спускаться по кажется, отвесной стене вниз. Егор сначала перетрухнул, но увидел, что Ольга спускается, цепляясь за удобные, будто специально вбитые на равных расстояниях выступы, и, помолясь альпинистскому богу, приступил к спуску.

Спустившись и тронувшись в путь следом за милой проводницей, Егор почувствовал какую-то кардинальную перемену в воздухе подводопадной низинки. Пройдя по камням вдоль бурного размыва, они очутились перед дивным озером, будто нарочно спрятанным в тайге. Оглянувшись вокруг, Егор не увидел привычного пейзажа. Тайга здесь переставала быть собой. Она превратилась в джунгли. И Егор понял суть перемены — здесь было ощутимо теплее.

Лианы свисали с сосен и лиственниц. На неизвестных ярко-зеленых кустарниках набухали крупные бутоны будущих цветов. Егор удивленно молвил:

— Что это? Заповедный сад Аленького Цветочка? А Чудище тут есть?

Ольга поманила его, спустится за собой дальше, в ложбинку меж двух валунов, клыками вылезших из земли и похлопала по зеленому плотному ковру, смутно знакомой по телевизору травы, предлагая присесть.

— Чудище и хозяин здесь один: мой брат двоюродный — Павел. Это он посадил здесь растения из джунглей. Сначала Уссурийских. Потом увидев, как они лихо здесь прижились, через знакомых выписал семена и других джунглей. С Окинавы, Южного Китая, Вьетнама. И еще откуда-то — не помню точно. Ну и вот растет. Что буйно, а что изменилось до карликового состояния. Кое-что и вовсе сгинуло. Но главное не растения. Главное — эксперимент! Другие считают, что блажь. Но у брата и хобби все с природой связаны. Мне нравится.

Главное — как это место появилось. В время войны, зимой с сорок второго на сорок третий, Дед среди лютой зимы и сугробов нашел на этом озерце промоину. Вот здесь, прямо перед нами. Нырнул, а здесь омут. Такой, что с первого раза не достал. Но дед упрямый. Он здесь хозяин — как он посчитает, так то и есть. А всё непонятное есть не порядок.

А тут еще военные недалече, люто ненавистные дедом. Это он завалы хитрые понаделал еще до того, как нашел промоину. Направил дед искусно движение военных не в чистый лес, а в болото. Они, конечно, везде совались. Но, как придавило, пришибло пару — тройку служивых, так и лазить престали без приказу.

А тут промоина. Под минус сорок морозец, а вода теплая. Может пакость какую учудили вояки? Деду надо проверить. И проверил. С самого дна этого глубокого омута бил теплый ключ. Сияющий там — в глубинной тьме. А вернувшись, не удержался — рассказал. Хотя про свои дела, про лес он не кому не рассказывает без жесткой необходимости.

И, сказал, это добрый знак — войне мол конец обозначен. Вонзили, мол, рогатину фашистскому зверю и дошла, достала она до самого звериного сердца. Зверь еще полон сил, еще ревет, корячится, лезет вперед, лапами огромными когтистыми своими машет — а все уже. Смерть его уже произошла и ни поправить ничего. Судьбу не изменить никак…

Егор заворожено слушал её рассказ полушепотный с глубокой женской хрипотцой в девичьем голосе:

— Да рассказчица ты знатная. Так бы и слушал, часы забывая.

— Это у нас бабушки рассказчицы. А и что им было делать темными зимними вечерами без электричества и телевизора? Только вязать да в краснобайстве упражняться.