Вячеслав Перекальский - Солнце в кармане

• Название: Солнце в кармане
• Автор: Вячеслав Перекальский
• Жанр: Прочие приключения

Мир опять в кризисе. По планете рыскают бригады шпионов и просто бандитов изымают документацию гениев прошлого в поисках ключей к новой энергии. Русские по инициативе представителя старой советской элиты — Пермакова делают свой ход и предъявляют общественности некое Изделие. Но не все как кажется так и есть. Вокруг Изделия развязываются не шуточные интриги. А как бы параллельно протекает бурная жизнь германского репатрианта Немецкого Вани, становление его как криминального авторитета…

---

— Какая-то новая категория — "Отморозок". В мое время такого термина у русских не было. Это что, новая криминальная специализация? Типа уличного карманника холодной зимой? — спросил "Джордж".

— Нет, это не типа карманника. Это термин, объединяющий и субъектов с поведением истериков, и имбецилов с огромной мышечной массой. И, конечно, они все вне всякой морали. Я встречал таких в наших тюрьмах. — Грустно высказался Фридрих.

— Фридрих несколько не точен в своих определениях. Вернее — абсолютно не верен. — Йенс раскурив сигару, взял любимый в последние годы, профессорский тон. — "Отморозок", по-русски, может быть и физически развит, и тщедушен. Может быть умственным дегенератом и личностью высокоинтеллектуальной. А истерика… скорее — нет. Если она и есть, то ближе к игре, к самостимуляции в условиях тюрьмы.

На счет моральных условий…. Большинство "отморозков" их прекрасно знают и видят границы допустимого. Но перманентно эти границы нарушают.

Моё мнение: "отморозок", это человек переживший смерть и не в экзистенциальном смысле, а реально. Да так, что душа его уже ушла, а тело осталось.

А живое, полное энергии тело пусто не бывает. В тело вселяется новая душа, младенческая, и входит с чуждым, полного уникального экспириенса телом, в конфликт. Помимо того младенческая, неопытная душа принимается весь мир, для нее неизведанный, изучать. Но чисто по младенчески — то есть, пробовать на укус и на слом. И что бы "отморозок" не совершал, как бы быстро чужеродная душа не набиралась опыта, его тело связано с ушедшей душой миллиардами нитей и, вопреки сознанию, "по-партизански" стремится к естественному ряду вещей. Душа на том свете, а тело на этом. Но в гробу и под землей.

"Немецкий Ваня" хоть и выглядел как отморозок и поступал как отморозок, но это скорее было отчаянная оборона. Битва на последних рубежах — за себя, за свою личность. Как последний боец в окруженном Сталинграде.

— Ну, "профессор", вас занесло! А в окруженном Сталинграде в декабре месяце, при минус сорок, кто до последнего патрона отстреливался?! Не "отморозки" ли? Ваня ваш и есть "отморозок". — Протестно, на правах гостя и друга, возвысил голос американский "Джордж", пораженный хитросплетениями псевдонаучного бреда старого своего "товарища по борьбе".

— Он им был, но сейчас вылечился. Ты не знаешь Фридрих, он был в России. Наверно какой-то русский шаман, вернул обратно его душу. Вот только как? Мне очень любопытно.

— В бубен постучал. Или позвенел бутылками водки, вот она и примчалась. Что б он бутылки, не дай Бог, не разбил. Душа-то, у "Немецкого Вани", уж верно — русская. — Не успокаивался "Джордж", в то время как Фридрих продолжал ковыряться в тарелке, опустив голову. — Я вижу в современной Германии большие проблемы с русскими?

— Наоборот. Это может показаться тебе, американцу, удивительным, но с ними рабочие, даже креативные отношения. А Ване мы столько уделили внимания, именно потому, что он уникален.

— Вот, вот! Александер, походатайствуй у властей. Пусть поместят Ваню в клинику. Желательно закрытую. И изучай его там лет десять. — Выплеснул сарказмом своё скверное настроение Фридрих.

Некоторое время застольное собрание, молча, попивало пиво и угощалось креветочным салатом.

— Все-таки, господа, поясните пришельцу картину. Но, учтите: газеты я читаю и газетчиков я знаю. Из газет я привык брать лишь намеки на факты, то есть данные о месте события. Цифры, мотивации, результаты и персоналии — всё требует уточнения. А анализ газетчиков, порой — мне кажется, что всех — проспонсирован биржевыми "быками" лет на сто вперед. — Нарушил покой американец.

— Мой дорогой друг, жизнь научила меня говорить по-английски, но говоря о своей стране и народе на иностранном языке, ты бессознательно теряешь в красках и глубине изображения, и не только по причине скудного знания языка. Само формулирование мысли на языке чужом о своем родном и наболевшем упрощает мысль. Непроизвольно, подстраивает под матрицу менталитета, которую несет в себе всякий язык. Поэтому я буду говорить на немецком. А ты, что поймаешь, то твоё. О кей? — задымив сигарой, длинно предложил Александер Йенс.

— О кей. Слушаю — согласился Американец.

— Дорогой мой друг, спрашивая нас, может быть, ты обратился не к тем специалистам? Иди к банкирам, промышленникам и культуртрегерам — пусть они тебе пудрят мозги. Мы с Фридрихом специалисты другого профиля, и более приближены к немецкому народу, чем многим политикам и высококультурным недоумкам хочется думать. Мы, как и вы живем в демократических странах, а в них все прогнозы делаются на основании мнений наших завшивейших элит!

Элиты живут в мире, который им хочется видеть. Они могут себе это позволить. И может, поэтому ныне, всеми прогнозами, основанными на их мнениях прогоревшие массы подтирают себе жопу. Туда же они ранее отправили свои деньги.

У нас все слушают болтовню истеблишмента, а решает народ. Решают простые Йоханы и Джоны. Это в Азии — как вообразит себе элита, так и будет. По крайней мере, до ближайшей революционной резни. А у нас в Европе понт долго не канает.

И у вас, в Америке, лет через десять, всю семейку Бушов с их шоблой, будут судить на вашем аналоге Нюрнбергского процесса. — Йенс, в пылу "анализа", стал смешивать околонаучные термины с более привычной блатной феней. — А манипулирование сознанием, разная пудра для мозгов, катит до поры до времени… Например, да ты не в курсе! — Я прикупил тут пару, тройку домишек многоэтажных.

Йенс скромничал: ему принадлежал целый жилой квартал в Восточном Берлине, с магазинами, парикмахерскими и кинотеатром, — и сдаю их внаём.

— Мои управляющие приносят списки жильцов регулярно, пробиваю их на счет причастности, — то да сё… Поначалу они русских от других выходцев из соц. лагеря не различали. Как водится, начались всякие эксцессы, около криминальные. Прибегает ко мне один управляющий. Весь в мыле, в саже и с синяком под глазом. Вопит: бунт, погромы, поджоги! А я ему строго указал — прежде чем вызывать полицию, обращаться ко мне или моему заму — Генброльцу.

Иду с ребятами посмотреть на погром и пожар. И правда: с восьмого этажа дым. Поднимаемся: нас встречают какие-то усатые азиаты. Прилично одетые граждане — в деловых костюмах, но с халатами по верху, вместо плащей. Я позже узнал, что это для них праздничная одежда. С подносом в руках — на нем серебряный кованый сосуд с вином и блюдо с жареным мясом на металлических стержнях.

Угощают, кланяются. Какой погром, какой пожар?! Тянут внутрь. Хотят усадить за стол. А в углу, у стены стоит скромный европеец в очках и с бородой. Он, видя моё замешательство, подходит к нам и объясняет: "у Азербайджанских евреев праздник, заходить не стоит, а то до утра не отпустят, но пригубите вина, откусите кусочек мяса, если есть не хочется, и они успокоятся".

Я так и сделал. Потом познакомились, разговорились. Он оказался русским. Вернее русским немцем, но мы их здесь просто "русскими" называем. Он сосед этих азиатов. О предстоящем празднике у них знал. К нему заранее приходили, приглашали на "шашлык". И вовсе не пожар был на восьмом этаже. Это они в специальных для открытого огня приборах мясо жарили. На балконе, так привыкли.

Русский услышал шум и крики на немецком. Зашел к соседям. И увидел, как мой управляющий — бедолага — мечется около прибора для жарки, в кругу усатых мужчин хватающих его за бока и пытающихся ему что-то объяснить. Но это у них получалось так громко, что управляющий совсем ошалел. Залез рукой в прибор для жарки. Обжегся, испачкался углем. Рванувшись к выходу, споткнулся об балконную ступеньку. Упал, ударился о край стула, и, завопив, умчался, ко мне

А русский, Виктор Теслофф, как он представился, переговорил с азиатами, объяснил им наши некоторые законы и правила. Они перетрухнули немного. Не знали, верно, что у нас евреев трогать табу. Приготовились к встрече "дорогих гостей" из полиции. И, по привычке, к даче взяток.

Понравился мне Виктор. Он оказался программистом. Хотя мне всё казалось, не знаю почему, по его жестам ли, по глазам, — не знаю, что он связан с криминалом. Но нет, — я проверил по своим каналам: чист. Позже чаще сталкиваясь с русскими, я обратил внимание, что почти все они производят подобное впечатление, будучи самых разных профессий. У всех криминальный отпечаток во всём, но не уровня уличной шпаны, а какого-то более высокого, интеллектуального, даже религиозного, как это не странно звучит, — криминала.

Позже мой управляющий предложил герру Теслофф, ввиду большого наплыва переселенцев из бывшего СССР, подработку переводчиком, консультантом и переговорщиком в одном лице за хорошую плату. Я одобрил предложение. Но он отказался от денег. Ему, мол, хватает и с основной работы, а помогать он готов и бесплатно. Я всё-таки надоумил управляющего поставить на крыше дома личный шезлонг и столик для герра Теслофф.