Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл

• Название: Зейнсвилл
• Автор: Крис Сэкнуссемм
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038139-5, 978-5-9713-5344-7, 978-5-9762-1968-7

Добро пожаловать в Новую Америку.

Здесь Централ-парк стал последним оплотом «великой цивилизации», штаты выкупаются навечно или берутся во временное пользование, сексуальные эксперименты стали частью корпоративной политики, а трансплантация органов живых людей — унылым бизнесом.

Здесь можно все — и нельзя ничего!

---

— Значит, вы не заставляли меня вернуться? — спросил Чистотец.

— Я ни к чему не могу тебя принудить, — ответил Юла. — Мне нужно было полевое испытание, чтобы понять, как ты поведешь себя во внешнем мире. Ты вернулся по собственной воле.

— Выходит, я просто повторил свою прошлую жизнь, — простонал Чистотец. — Механически! Как машина, как бессмысленный…

— Я бы так не считал, — возразил Юла. — Во-первых, большинство из нас забывают одну важную вещь: прошлое — единственное, что возможно повторить. Во-вторых, ты отправился на поиски смысла. Ты следовал за ключами. Ты приносил жертвы. Ты вовлекал в свои поиски других и защищал их в момент опасности. Ты узнал неприятные истины и превозмог ложь. Ты встречал и побеждал чудовищ. Ты завел друзей и перенес боль. Ты рискнул повлиять на жизнь людей, чтобы принести им надежду. Или ты не машина, или машина — совсем не то, что тебе кажется.

— Но я сеял разрушения и смерть!

— Я не говорил, что тебе не в чем себя винить. Но ты инстинктивно берешь на себя ответственность за свои действия, понимаешь ты их или нет. Это признак сильной души. Души, которая верит, что лучше потерпеть поражение, чем бездействовать.

— Откуда мне знать, что я действовал по собственной воле?

— Нам не дано знать, кто говорит через нас. Кем каждый из нас является — лучше всего рассматривать с точки зрения того, к какому племени мы относимся. Ты — циклонщик из племени Локо Фоко. Дитя времени.

— Что это такое, черт побери? — вмешался Шериф.

— Название происходит от самозажигающейся сигары, популярной в тридцатых годах восемнадцатого века. Чудесная, кстати сказать, идея — эта самозажигающаяся сигара. — Юла улыбнулся, и кресло материализовало ему как раз такой предмет. — Самозажигание. Освещение. Радикальные члены демократической партии достали их, когда их противники в Тамани-холл однажды попытались прикрутить газ в рожках, чтобы сорвать важное голосование. Радикалы, которые ратовали против рабства, зажгли в темноте свои локо-фоко, и голосование пошло своим чередом. Они победили. Их находчивость вошла в легенду, и на какое-то время отколовшаяся «Локо Фоко» стала самостоятельной партией[103]. Ее поддерживали Торо, Уитмен и Мелвилл. Это был важный момент в истории Америки, и мне хотелось взять частицу их изобретательности для серьезной битвы, в которую мы вот-вот вступим.

— Какой битвы?

— Войско собрано. Самая устрашающая армия в истории Америки.

— Вы имеете в виду своих неандертальцев и кучку говорящих роботов?

— Нет, Шериф, я говорю про души, про армию душ. Всю мою магию, научные знания и веру я вложил в этот последний бой.

— Души? Чьи души?

— У меня есть, например, солдаты Седьмого кавалерийского полка, погибшие при Литл-Бигхорн. Храбрые люди, но слуги предательства и контаминации, герои и злодеи одновременно.

— Вы собираетесь послать Кастера…

— Генерала Джорджа сместили раз и навсегда. Их поведет Неистовый Конь. На коне из ветра, величайший воин, какого только видел этот континент, поведет души изувеченных завоевателей. Бок о бок с ними будут маршировать мертвые куклуксклановцы в горящих белых балахонах, а перед ними пойдут Эммет Тилл[104] с петлей на шее и Хэтти Ля-Круа, чернокожая Мата Хари Гражданской войны, которую четвертовали на рыночной площади Чарльстона на глазах у благородных господ и дам Юга. Понимаете, в канун духовного затемнения неустрашимые и проклятые должны сомкнуть ряды и выступить заодно.

— Вы говорите, что призраки выйдут на улицы?

— Не на улицы, Шериф. Битва пойдет в умах и сердцах. Мои отряды готовы оккупировать Американскую Душу. Они войдут в сны Америки. И поведет их всех мой Сын, я сам. Результатом станет или величайшее исцеление, какое только знал род человеческий, или пронзительный насекомый вой Суверенитета. Гибель богов. Рагнарёк-н-ролл. Вундед-Ни ждет всех нас[105]!

— Про вас только одно можно сказать: вы не в своем уме.

— Так это моя миссия? Вы это мне предназначили? — удивился Чистотец.

— Что это за шум? — насторожился вдруг Шериф.

— А как же Кокомо? Кем… чем она была? Я смогу…

— Слушайте! — прервал их Шериф. — Разве вы не слышите? Это же…

— Проклятие! — крикнул Юла, срываясь с кресла, чтобы бежать в столовую. — Это Уолт! Я совсем про него забыл! СВОЛОЧЬ!!!

Гигантский скунс Уолт Уитмен стоял лапами на столе, его черная морда была перемазана в ванильном мороженом. Пирога не осталось ни крошки. Юла согнал зверя со стола, и никогда раньше гости не видели столь виноватого или обожравшегося выражения на физиономии какого-либо существа.

— Мне просто противно, Уолт! — завывал Юла. — Подобного поведения я ожидал бы еще от Витгенштейна, но от тебя!..

Гигантский скунс попытался потереться о руку Юлы, но хозяин и знать его не хотел. Провинившемуся осталось только рыгнуть и прилечь.

Мэгги это показалось забавным, а вот Юле испортило настроение.

— Эта прожорливая тварь лишила нас десерта, но, честно говоря, я устал от вопросов. Давайте выспимся и поговорим на свежую голову.

— Меня по крайней мере здесь уже не будет, — сообщил всем Шериф.

— И меня тоже! — согласилась Мэгги. — Свалю, вот увидите, свалю!

— Нам еще надо многое обсудить, — настаивал Юла.

Потом на богомольем языке он обратился к роботу, который привез их сюда, и тот пошел за каретой, чтобы доставить гостей в гостиницу.

— Очень вам не рекомендую пускаться в какие-либо ночные приключения, — заявил Юла.

— Да я ни за какие деньги тут гулять не стану!

— И завтра поосторожнее ходите.

— Это угроза? — ощетинился Шериф.

— Я про Уолта. После такого количества пирога и мороженого у него скорее всего начнется понос.

Глава 3 Ночь всех душ

Чистотец никак не мог заснуть. Он все думал про дядю Уолдо и тетю Вивиан. Раньше они казались ему реальными. Пусть размытые и обрывочные, воспоминания о них сопровождали его, вселяя надежду и даря утешения в мучительном пути. А теперь, оказывается, их никогда не существовало или они часть него — от такой мысли голова шла кругом. «Но они-то считали себя реальными, — думал он. — И они верили в мою реальность. Они принесли себя в жертву, чтобы мне помочь. Что еще может сделать семья? Вообще кто угодно?»

Сердцем (или что там у него заменяло сердце) он чувствовал их любовь, их простую, как колыбельная, убаюкивающую заботу. Чем бы они ни были, частица их сохранилась. Она пустила корни в нем и продолжала питать его силой. «Возможно, мы всегда воскресаем, — думал он. — Потому что частица нас никогда не умирает».

Эта мысль настолько его утешила, что он задремал, но и во сне его преследовали сцены прошедшего дня. Безумные картины войн призраков и разумов-ульев. Судьба человечества. Но больше всего не давали ему покоя мутанты, которых он мельком увидел в дальнем конце Каньона, и то одно существо, более исковерканное, чем остальные. В этом месте таился темный секрет, который пугал его. Он чувствовал, что величайшая задача ему еще только предстоит: нужно будет принять решение, что делать дальше. Остаться ли с человеком, утверждающим, будто он его отец и изобретатель (на которого он, сам о том не ведая, оказал влияние в прошлой жизни), уже передавшим ему часть себя и сейчас предлагающим еще более тесное единение. Или уйти с Шерифом и Мэгги. Вернуться в большой мир, и плевать на последствия.

Что будет, если он откажется от Преосуществления? Юла умрет, а все, сотворенное им, просто растворится? Но что, если Юла-Ситтурд действительно ведет тайную войну невиданного масштаба? Может ли он, Элрой, Элайджа, Осанна (да и есть ли разница?), покинуть этого одинокого героя, отец ли тот ему или нет?

Юла, наверно, в состоянии извлечь боевой зонд из его мозга, возможно, даже восстановить ему член. Его разум прояснится. Исчезнут раздвоенность и странные голоса. Он станет един духом, разумом и плотью. Его мучения и духовные скитания приобретут смысл. Необходимость принять решение давила тяжким грузом. Ему нужно было найти ответ, а лежа в постели без сна, его не отыщешь. Чистотец встал и оделся.

Шериф тяжело дышал во сне, а Мэгги свернулась калачиком и позой мучительно напомнила ему Кокомо. Он бесшумно спустился вниз. На улице еще горели фонари, но слабо, становясь то тусклее, то ярче — будто в такт дыханию спящих. Живая архитектура зданий тоже изменилась. Из отдельных построек лишь конюшня и мельница остались прежними. Он заглянул в конюшню. Явного источника света он не нашел, но в пульсации фонарей с улицы разглядел каркас пробитого «Билли Коннолли», а еще гору стоек для микрофонов и колонок. В одном стойле поблескивал бок какого-то автомобиля. Присмотревшись внимательнее, Чистотец разглядел автобус «Духокрузер», переделанный под гастрольный автобус рок-группы — сплошь вороненый металл и серебро, на капоте — эмблема с пылающей тачкой, на боку — слово «Духокрузер» клубами и завитушками, а в табличке с указанием маршрута — слова «ЗА ГОРИЗОНТ».