Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл

• Название: Зейнсвилл
• Автор: Крис Сэкнуссемм
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038139-5, 978-5-9713-5344-7, 978-5-9762-1968-7

Добро пожаловать в Новую Америку.

Здесь Централ-парк стал последним оплотом «великой цивилизации», штаты выкупаются навечно или берутся во временное пользование, сексуальные эксперименты стали частью корпоративной политики, а трансплантация органов живых людей — унылым бизнесом.

Здесь можно все — и нельзя ничего!

---

Шериф елозил на стуле. Водянисто-голубые глаза Мэгги расширились. Пальцы Юлы сновали по клавишам, Слепой Лемон перебирал струны медиатором. Наконец музыка взвилась ураганом листьев. Полимерный робот с прозрачным лицом увел старика со сцены. За ним последовал Юла, на его лице блестел пот.

Хариджаны с многочисленными конечностями разлили по бокалам шампанское и раздали их собравшимся (включая Уолта Уитмена, которому, как мистеру Мизу, подали длинную соломинку).

— Собратья каньонцы! — воскликнул Юла, когда у каждого появилось в руке по бокалу. — Тост! За возвращение моего сына Элроя! И за двух его храбрых друзей! Пусть они всегда остаются с нами!

— Слушайте! Слушайте! — рявкнули неандертальцы, жадно схлебывая пенку.

Но Чистотец их не слышал, поскольку, потеряв сознание, упал лицом в лимонный чизкейк.

Глава 9 Пьян в хлам

— Черт! — вырывалось у Шерифа. — Ты правда его?.. Он твой…

— Что-то вид у него неважнецкий, — сказала Мэгги.

— Проклятие! — застонал Юла. — Он вырубился!!! Ну же, отнесем его в гостиницу. Не хочу тащить его в лабораторию, пока есть другие варианты. Ты меня слышишь, Элрой? — позвал он Чистотца, стирая с его лица крем.

— Чем больше рыбы ест фламинго, тем розовее становится, — выдавил Чистотец. Он увидел перед собой лицо Кокомо… и трех китайцев… а после его подхватил ураган.

— Что он сказал, Шериф? — спросил Юла, беря Чистотца подмышки.

— Яма, Царь Мертвых[93] и что-то про зеркало, в котором он читает твою жизнь.

— Я такого не слышала.

— Тутти-Фрутти! — крикнул Юла оркестрантам. — О рутти.

И тут же праздничное настроение развеялось, и, выстроившись в затылок, оркестр стал покидать сцену, замыкал шествие Уолт Уитмен. Слепой Лемон остался невозмутимо сидеть за столом, а два хариджана увели Джейн Стихийное Бедствие.

— Вы его… отец? — Шериф никак не мог прийти в себя от удивления. — Он считал, что его семья здесь. Не следовало вам это так на него вываливать. Не совсем вовремя…

— Вы будете учить меня, как принимать собственного сына? Я тоже был вне себя, поняли? Я собирался произнести тост, и у меня просто вырвалось. Вы понятия не имеете, насколько он важен!

— Вы просто рисовались! Вот в чем все дело! — одернул его Шериф, пока они, спотыкаясь, несли Чистотца через улицу, а Мэгги брела следом.

— По крайней мере я не прячусь от сына на острове!

— Вы прячетесь ото всех в каньоне! С целым зверинцем животных-мутантов!

— Я не прячусь и они не животные. Они — моя семья! Я обо всех забочусь!

— Так посмотрите, до чего довела ваша забота, — ворчал Шериф, пока они затаскивали Чистотца вверх по лестницам гостиницы «Красное облако», теперь уже с восточными коврами, медными ручками и полированными дубовыми панелями.

— Раньше здесь пахло дерьмом летучих мышей, и все стекла были выбиты. Как вам удалось так быстро прибраться?

— Трудно объяснить, — ответил Юла.

— Люблю плавать и с кривоногими хавать… — бормотал Чистотец.

— Слышали это? — спросил Юла.

— Что-то по-латыни… Квем колорем хабит…

— Quern colorem habet sapientia[94] Это из Блаженного Августина.

— А что с ним такое? — спросила Мэгги, протискиваясь мимо, чтобы открыть дверь, на которую указал Юла.

— Системный сбой. Иными словами, он в отключке.

— Вот дерьмо. Со мной сплошь и рядом такое случается.

— Сомневаюсь, что мистер Большая Шишка это имел в виду, — возразил Шериф. — Что тут на самом деле происходит, Юла? Я не хочу, чтобы вы причинили вред нашему другу. Он достаточно натерпелся.

— Всецело с вами согласен, — вздохнул Юла, когда они положили Чистотца на пуховую перину в апартаментах «Лодема». — Кому как не мне знать, сколько он пережил. Он — мое величайшее творение.

— Творение? Вы хотите сказать… он тоже эксперимент?

— Как и все мы, Шериф, как и все мы.

— Он живой или машина? — поинтересовалась Мэгги.

— Живая машина — очень подходящее определение для многих организмов, но вы, очевидно, разделяете живое и механическое, а я…

— Да хватит вам! — рявкнул Шериф. — Мы и так знаем, что вы шибко умный. Уже поняли. Но вы назвали его сыном. А дети — это не научный проект. Что тут за история?

— Кришна говорил: «Сильные не впадают в отчаяние, Арджуна, потому что им не завоевать ни небес, ни земли», — выкрикнул Юла, колотя Чистотца кулаками. — Соберись же!

Выхватив из-за пояса «хеклер-кох», Шериф прицелился в хозяина Каньона.

— Оставьте его в покое. Вы уже достаточно вреда причинили.

— Если я не ошибаюсь, Шериф, вреда вы мне можете причинить не больше, чем я ему, — невозмутимо отозвался Юла.

— Вы уже ему навредили.

— Тогда стреляйте. Или это просто метафорическая пушка?

— Хватит! — заорала Мэгги. — Хотите выяснять, кто круче, так делайте это как следует. А вот ему действительно хреново, и ваши гребаные пушки тут ничем не помогут!

— Хорошо сказано, миссис Кейн. — Юла поморщился. — Ему нужен Слепой Лемон.

— Тот старик? Который вообще не человек?

— Никогда нельзя недооценивать силу блюза, Шериф.

— Разве не вы сделали и его тоже?

— Я его инициировал. Но он сам себя создал.

— Как такое может быть, если вы его изобрели?

— Нас всех кто-то «изобрел». Но тому, что знает он, научить нельзя.

— Он уже идет! — крикнула, глянув в окно, Мэгги. — Его большой скунс ведет! Вы собираетесь пустить сюда эту газовую бомбу?

— Уолт может ходить где хочет. А вот Витгенштейн — другое дело. Поможете Слепому Лемону подняться по лестнице, миссис Кейн?

Как это ни удивительно, Мэгги повиновалась без возражений, хотя к тому времени, когда она вернулась, ведя за руку Слепого Лемона, за плечом у которого висела акустическая гитара, она готова была взорваться.

— Этот железный гад меня лапал! Запустил руку прямо под юбку!

— Отличная попка! — старчески хохотнул Слепой Лемон. — Ха!

— Ах ты слепой грязный робот!

— Попка в руках держащего, девочка. Хе-хе.

— Пошли, — скомандовал Юла. — Оставим Слепого Лемона делать свою работу.

Лысый хозяин Герметического каньона вывел их за дверь и вниз по лестнице. Обе створки двери были открыты, чтобы внутрь смог попасть Уолт Уитмен, занявший почти весь вестибюль, его мохнатый хвост скрывался в гостиной, которая, как заметил Шериф, уже несколько погрязнела с тех пор, как они поднялись. Краска поблекла и местами облупилась, а обои в цветочек начали отваливаться. Сверху доносились гитарные переборы, то суровые, то нежные, и голос Лемона — молодой и усталый одновременно. Шериф казался еще более ошарашенным, чем раньше.

— Слепой Лемон так и будет ему просто петь?

— Да. И ничего «простого» в этом нет.

— При всех ваших технологиях, медикаментах и еще бог знает чем?

— Есть многое на свете, Шериф, что не укладывается в ваши представления о науке.

Они вернулись за длинный стол на опустевшей теперь Главной улице, Уолт Уитмен шаркал следом. На сцене лежала растоптанная красная гвоздика Йо-Йо. В пыли поблескивали осколки чайного сервиза Джейн Стихийное Бедствие, и транспарант «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ» уныло трепыхался на ветру. Сожрав все коктейльные сосиски, димегродончик решил полакомиться стегозавром и начал глодать его ногу, но тут Уолт Уитмен съел их обоих. Юла удрученно рухнул на стул, раскурил метафорическую сигару и выдернул из ведерка бутылку шампанского. Мэгги тоже взяла себе одну.

— И что же, по-вашему, этот Элрой?

— Параклет, — вздохнул Юла, выдувая кольца метафорического дыма, которые складывались в крылатых дракончиков.

— Вот черт! Немудрено, что у него с головой не в порядке! У вас тут уже есть гигантские скунсы и ленивцы, зачем вам еще паркет?

— Параклет! Духовный наставник. Святой дух.

— Да вы не всерьез! — охнул Шериф. — Вы что, ангела себе сотворили?

— Кое-что покруче.

— Дерьмо! — вырвалось у Мэгги. — Вы пытались сварганить Иисуса? Он же умер на Кресте!

— Крест — это всего лишь знак «плюс», который вытянули в длину, — отозвался Юла. — В «Упанишадах» сказано: «Кто познает Бога, станет Богом».

— Но это не значит, что вы можете сделать Бога, — возразил Шериф. — Вы должны быть Всевышним… или хотя бы мелким божком.

Юла выдул большое кольцо дыма, которое, вращаясь, как обруч, зависло на несколько минут над головой Шерифа, к немалому раздражению последнего.

— Даже Джон фон Нейман[95] давным-давно признал, что машина, как только преодолеет собственный барьер сложности, способна сотворить другую машину, более сложную, нежели она сама. Такова история жизни: появление чего-то из ничего.

— Чтой-то у вас не то в сигарах, — усмехнулась Мэгги.

— Проблема в том, — ответил Юла, не обращая внимания на подколку, — что вы воспринимаете «делать» как «изготавливать». А я считаю создание динамичными взаимоотношениями и партнерством. Если берешься создавать что-то более великое, чем ты сам, то растешь над собой, даже если терпишь неудачу от недостатка умения. Если решаешься делать что-то меньшее, нежели ты сам, из-за нехватки храбрости или великой цели, то сам себя умаляешь.