В. Купцов - Философия и методология науки

• Название: Философия и методология науки
• Автор: В. Купцов
• Издательство: АСПЕКТ ПРЕСС
• Жанр: Философия
• Год: 1996
• ISBN: 5-7567-0062-5

Книга представляет собой пособие по общему курсу «Философия и методология науки», изучение которого предусмотрено для подготовки магистров и аспирантов всех специальностей. Оно охватывает основной комплекс проблем этой дисциплины, отражает современное состояние исследований в данной области. Ясный и образный язык работы, ее четкая структура, а также оригинальная методическая обработка делают эту книгу интересной и доступной широкому кругу читателей.

---

Следует подчеркнуть, что кризис в физике вовсе не означал какой-то стагнации научного творчества — напротив, ученые должны были «сменить парадигму», выражаясь языком Т. Куна, и могли успешно работать дальше.

Однако в сфере философии науки спокойствие было нарушено сильнейшим образом. Предстояло заново решать вопрос о том, что такое наука и в чем суть ее кризисов, насколько закономерна смена основополагающих теорий, каков же при этих обстоятельствах логический критерий истинности и научности знания.

Как же отвечать на поставленные вопросы?

Прежняя философия науки, логика и методология не могли определить смысл «падения» ньютоновой физики. Самосознание науки должно было радикально измениться, чтобы стали возможными ответы. Начало века ознаменовалось обстоятельными и яростными дискуссиями о новых задачах, новых установках философского, логико-методологического анализа научного знания.

И тут была переосознана роль истории науки и значение ее результатов для построения логико-методологических моделей и вообще для философии науки.

Разрыв между логико-методологическими представлениями о знании и историко-научными описаниями часто объясняли различием «нормативного» и «описательного» изображений.

— Логико-методологические модели научного знания и научного поиска претендовали на роль «нормы» или «образца», согласно которым должно действовать в науке.

— История науки претендует на описание реально происходившего процесса научного исследования.

При этом выяснилось, что в «норме» не оказалась зафиксированной необходимость и возможность преобразования знания, в то время как реальная научная практика постоянно испытывает давление необходимости изменений и трансформации существующих теоретических представлений. Новый этап развития философии науки уже в середине нашего века характеризуется именно обращением к истории науки как к своему эмпирическому базису, а также попытками привести в соответствие логические нормы, методологические правила и практику научного поиска. Были предложены и обсуждались различные варианты «логики», которые могли бы такие нормы построить (чаще всего такие исследования назывались «логикой развития науки»).

Самый дух этих поисков хорошо выразил французский методолог и философ Гастон Башляр (1884—1962).

И я входил в храм науки, — писал он, — когда определения всех основных научных дисциплин начинались с частицы «не-»: нелавуазьеровская химия, неевклидова геометрия, неньютонова механика, неаристотелева логика... Поэтому и философия науки, соответствующая духу науки XX века, должна быть радикально новой — своего рода «нонфилософией», «философией отрицания».

Задача состояла в том, чтобы создать рациональные средства для анализа таких ситуаций человеческого познания, когда возникает настолько новое знание, что оно отрицает известное прежде.

Но с другой стороны, если логика и методология (вообще — философия науки) были слишком «далеки» от практики научного творчества, то ведь историю науки можно было упрекнуть в непозволительной «близости» к своему предмету изучения. Сама по себе история науки и техники не выдвигала иных задач, кроме «описания», она была настолько «эмпирическим» исследованием, что даже и не пыталась построить собственные теоретические модели происходивших историко-научных событии и дать им объяснение. Осмысление событий прошлого происходило, как правило, в рамках современной научной картины мира. А это, в свою очередь, приводило к такому изображению «траектории» научного развития, которое в сущности было проекцией на прошлое связи знаний в рамках современной картины.

Смысл исторического процесса развития науки виделся либо в победе истины над заблуждением, либо в постепенном «накапливании» истины.

Так называемая «кумулятивистская» модель развития науки была альфой и омегой моделей истории науки.

Этот уровень развития историко-научных исследований демонстрировал только одно: «прошлое», будь это истина или заблуждение, есть только путь к настоящему.

Известный философ и историк науки Дж. Агасси обращает внимание на то, что привычные традиции историко-научных исследований должны быть радикально пересмотрены, потому что они не позволяют получать подлинные знания.

«В результате всех усилий что же мы узнаем о самом процессе историко-научного развития?» — иронизирует Дж. Агасси. Мы узнаем, что Т. Браге наблюдал, И.Кеплер обобщал, Г.Галилей наблюдал и обобщал на более высоком уровне... наконец, получилась теоретическая механика! Или так: мы узнаем, что теория Ньютона выросла из исследований И.Кеплера, И.Кеплер — из Н.Коперника и т.д. и т.п. в глубь веков.

Серьезная переориентация философии науки, ее стремление приблизить свои модели к реальности научной жизни привели и к критическому переосмыслению уже имеющихся традиций историко-научных исследований. Нельзя сказать, что проблема дружного сосуществования и плодотворного объединения усилий двух дисциплин уже решена полностью. Однако попытки синтеза этих двух подходов не прекращаются и обещают быть весьма плодотворными.

Решающий поворот для обеих дисциплин произошел примерно в 50—60-е годы нашего столетия, в русле работ методологической школы, возглавляемой тогда Карлом Поппером (родился в 1903 г.) и базирующейся в Лондоне. Огромную роль сыграли работы американского философа Томаса Куна, который привлек внимание к тому, что философия науки также должна отказаться от «нормативного» видения научной деятельности, а постараться построить модели реального поведения исследователя. Естественно, что такая постановка вопроса непосредственно сближает философию науки и историю науки.

Ученик Поппера Имре Лакатос (1922—1974) выразил самый дух этого долгожданного союза в следующих словах:

«Философия науки без истории науки пуста; история науки без философии науки слепа».

При этом в споре конкурирующих моделей философии науки решающее слово останется за историей науки: именно история науки — пробный камень для любых концепций в области философии науки, подчеркнул он.

Дальнейшее развитие философии науки пошло именно в этом русле.

Маркова Л.А. XVI. СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИИ НАУКИ

1. ДИСКУССИИ ИНТЕРНАЛИСТОВ И ЭКСТЕРНАЛИСТОВ

Если история науки понимается как история научных идей, то исследователь, приступая к ее изучению, наталкивается на двойственность этой истории в следующем смысле:

— с одной стороны, научные идеи существуют независимо от каждого человека в отдельности, от того периода времени, когда они появились на свет, хотя и обладают хронологической последовательностью, они вытекают одна из другой, обосновывая друг друга и образуя единую систему знания;

— с другой стороны, историк не может не учитывать того обстоятельства, что возникают научные идеи в голове ученого и что их появлению способствуют или, наоборот, препятствуют различные события и факторы, не-имеющие, на первый взгляд, никакого отношения к строго логической структуре научного знания.

Они могут относится к области социальных, общекультурных, политических отношений, могут выражать особенности индивидуальной биографии ученого и т.д.

История науки расщепляется на две истории:

объективизированная, независимая от субъекта, история идей;

и

персонализированная, связанная с деятельностью ученого по производству знания, погруженная в контекст социальных, политических, религиозных и прочих отношений.

Такая двойственность истории науки послужила основанием для формирования двух методологических направлений в историографии науки к середине XX в.:

история научных идей,

управляемая внутренне присущими ей закономерностями (интернализм),

и

история науки, детерминируемая внешними социальными факторами (экстернализм).

Между представителями обоих направлений велись активные споры, дискуссии на международных конференциях, симпозиумах, в журналах и другого рода публикациях. В ходе этих дискуссий сложился некий невидимый колледж, члены которого активно общались друг с другом.

Среди наиболее активных участников обсуждений, проводившихся в середине XX в., можно назвать таких историков как

— А.Койре, Р.Холл, Дж.Рэнделл мл., Дж.Агасси, более или менее последовательно разделявших позиции сторонников интерналистского направления;

— Р. Мертон, А.Кромби, Г.Герлак, Э.Цильзель, Дж.Нидам, С. Лилли, придерживающихся социологической интерпретации истории науки.

При анализе высказываний историков в адрес друг друга обращает на себя внимание тот факт, что представители социологической интерпретации истории науки упрекают своих оппонентов в недостаточном внимании к социальным аспектам в развитии науки.