Луис Ламур - Шалако

• Название: Шалако
• Автор: Луис Ламур
• Жанр: Вестерн

Охотники в погоне за зверем оказались слишком далеко от форта. Теперь им грозит опасность, ведь апачи ступили на тропу войны. Карлин Шалако, одинокий странник с Дикого Запада, не может допустить гибели отряда, тем более, что в нем есть женщины. Он вступает в схватку с безжалостными индейцами, чтобы спасти людей и самому остаться в живых.

---

Подошел фон Хальштат и устроился рядом, посасывая трубку.

С места, где они сидели, открывался вид на запад, на дикую, изломанную землю, голые или поросшие серо-зеленой пустынной растительностью горы. Часть панорамы закрывали ближние сосны и кедры, некоторые были повалены и засыпаны грудами красных камней.

— Если бы не вы, мы погибли бы… все до единого, — сказал фон Хальштат.

— Суровый край. Его нельзя победить, человек или живет по его законам, или умирает. Приходится учиться быть его частью, обходиться почти без воды, как пустынные растения, использовать любое прикрытие, как пустынные животные. А чтобы воевать с индейцами, то, как пытался объяснить Брэддоку Вашингтон, необходимо стать такими же, как индейцы.

— Вы упоминали Жомини и Вегеция. Они писали о тактике, искусстве управления войсками. Вы служили в армии?

— Я читал их. — Шалако аккуратно свернул самокрутку, не переставая следить за скалами. — В шестнадцать лет я сбежал из дома и два последних года Гражданской войны воевал в армии Союза, в кавалерии Стал лейтенантом. Решил, что знаю маловато, поэтому взялся читать о тактике Когда война кончилась, уехал в Африку и воевал с бурами в Басуто… около шести месяцев. Потом служил полковником у Шир Али в Афганистане во время междоусобиц после смерти Дост Мохаммеда.

— Анри казалось, что он где-то встречал вас.

— По-моему, он видел меня дважды. Один раз во время франко-прусской войны, когда Мак-Магон послал меня в Мец с приказом Базену.

— Но это невозможно! Мец был окружен.

Шалако взглянул на него.

— Я пробирался туда и оттуда три раза… без труда. Немецким часовым надо бы послужить на индейской границе. Любой апач или кайова с легкостью срежет пуговицы на их мундирах, пока они стоят в карауле.

— А потом?

— Французы проиграли. Я снял форму, выправил свои американские бумаги и отправился в Париж. Пожил немного там и уехал в Лондон…

Неожиданно на них набросилась Жюли Паж.

— Вы с ума сошли? Собираетесь курить и разговаривать целый день? Мы уйдем отсюда когда-нибудь? — ее голос опасно повышался.

— Спешить некуда, Жюли, — ответил фон Хальштат. — Здесь мы в такой же безопасности, как и в пути. Армия при дет. И надо же похоронить наших друзей.

Она было запротестовала, но отвернулась и пошла прочь, с трудом волоча ноги.

— Нас убьют, — сказала она. — Нас всех убьют.

Шалако старался изо всех сил держать глаза открытыми. Он смертельно устал. Слишком долго обходился без сна: короткий отдых за разрушенной хижиной, до этого он спал, когда уехал с ранчо, а в промежутке — переходы в седле, бои, пыль, солнце и борьба за жизнь. А перед этим — долгая тяжелая жизнь в Мексике.

Однако на душе было неспокойно. Он всматривался в изломанные линии склонов Слоновьего холма и кромки каньона. Апачи ушли… чутье его не обманывало, и оно же говорило, что приближается армия. Проблема состояла в том, что где-то в скалах прячется Татс-а-дас-ай-го, а к нему не подходят обычные мерки. Другие могут уйти, но он останется… или сделает вид, что уйдет, и тут же вернется.

Он жил вместе со своими соплеменниками, но всегда держался особняком. Он сидел на советах, но выступал редко и воевал только в одиночку. Его побаивались даже апачи, они опасались его воинского искусства и переменчивого нрава.

— Соберите ветки, — сказал Шалако Даггету. — Разведем костер, чтобы армия быстрее нас нашла.

— Может, кому-то стоит выехать навстречу, — предложила Лора. — Вдруг они проедут мимо.

— Рискнем. Нам надо держаться вместе. Опасность сохраняется.

Ирина принесла всем по кружке чая и присела рядом с Шалако.

— Я слышала, вы говорили Фредерику о Париже? Что вы там делали?

— То, что обычно делают в Париже. Я приехал за несколько месяцев до начала войны и у меня было немного денег. Я захаживал в маленькое кафе на улице Клиши — оно называлось «Жербуа». — Он взглянул на нее. — Я не очень-то образован. В местах, где я вырос, нет школ… точнее, настоящих школ. Но я научился читать, немного писать и взялся за чтение.

— По-французски?

— Да. Я читаю по-французски лучше, чем по-английски, и по-немецки тоже. Правда, говорю лучше, чем читаю.

— Но… не понимаю. Вы же сказали, что там не было школ?

— Настоящих школ. Дело в том, что я вырос в Техасе, а не в Калифорнии, как кое-кто утверждает. Я родился в Калифорнии, но переехал с родителями в Техас. Вы бывали в Сан-Антонио? Неподалеку есть местечко пол названием Кастровилл, а рядом городок Д'Анис.

Кастровилл и Д'Анис основали в 1844 году под предводительством графа Анри де Кастро колонисты из Эльзаса — среди них были швейцарцы, немцы, датчане и другие.

Там сохранились старые дома, которые построены точь-в-точь, как у них на родине. Жители здесь говорят в основном по-французски и по-немецки, мои родители переехали туда, когда я еще только учился говорить.

Д'Анис стоит на самой границе… дальше до Рио-Гранде ничего нет, кроме дикой земли, одичавшего скота и еще более диких индейцев. Там я стал болтать по-немецки и по-французски раньше, чем научился настоящему английскому. Играл с ребятами, которые говорили на этих языках.

Иногда сидел рядом, когда колонисты читали моим друзьям по играм книги. Как я сказал, настоящей школы не было, и я научился читать по-французски раньше, чем по-английски.

— Вы говорили о Париже.

— Да. Я ходил в кафе на улице Клиши, и его, как оказалось, посещало много художников. Одного там так ценили, что оставляли ему даже два стола — его звали Мане note 2.

— О да! Я о нем слышала. Один мой друг купил в Париже его картину. Мой друг — старый знакомый семейства Дега note 3. Вы его знали?

— Аристократа? Знал. В кафе заходил еще один человек. Я читал его книги… Золя, Эмиль Золя.

Она взглянула на удалившегося к костру фон Хальштата.

— Не произносите этого имени при Фредерике. Он его ненавидит. Называет социалистом и дикарем… но мне нравятся романы Золя.

— Он посоветовал мне прочесть кое-какие книги, дал несколько сразу после вечеринки в честь моего вступления в армию. Мы общались всего несколько недель. Они шумные ребята, все время спорили. Я не художник, не писатель и ничего не понимал в их спорах.

Им медленно овладевала сонная одурь. Несколько раз он ронял голову на грудь, но тут же быстро вскидывался и моргал, опасаясь, что она увидит… но она все-таки заметила его состояние.

— Почему бы вам не поспать, Шалако? Фредерик посторожит… а я хочу расчесать волосы.

Она вернулась к костру. Шалако устроился поудобнее и медленно оглядел камни. Он не помнил такой усталости… От костра доносились тихие голоса.

Скоро придет армия.

Из переметной сумы, где хранились ее оставшиеся личные вещи, Ирина достала расческу и головную щетку. По крайней мере их она сохранила. Фон Хальштат помогал Даггету складывать костер. Лора чистила одежду, приводила себя в порядок. Фон Хальштат время от времени оглядывал скалы, а Жюли просто сидела и ждала, ее кружка чая осталась не тронутой.

Татс-а-дас-ай-го лежал на голом каменистом склоне менее, чем в семидесяти ярдах от костра. Все его тело находилось на виду, только ноги частично прикрывал песчаник, нарушая пропорции, и у плеча торчала опунция.

Он лежал почти час совершенно неподвижно. Несколько раз фон Хальштат и Шалако смотрели прямо на него, но ничего не замечали.

Голый склон не имел никаких укрытий, поэтому за ним следили меньше всего, и апач это знал. Несколько раз он мог выстрелить… убить одного, даже двоих. Однако он выжидал.

Наконец он зашевелился.

Апач не произвел ни единого звука, но когда снова застыл в неподвижности, то оказался левее и ближе к каньону. Глаза отыскали цель: девушка берет полотенце… он часто наблюдал у фортов, как женщины и девушки расчесывают волосы и умываются, и сразу понял ее намерения.

Костер горел на небольшом расстоянии от водоема, скрытого грудой камней. Он видел, как девушка скрылась за камнями, остался на месте и несколько минут наблюдал за остальными.

Особенно внимательно индеец следил за человеком, который спал, привалившись к скале.

Он на самом деле спит? Или притворяется?

Тот самый, приносящий дождь… эту историю знали все индейцы. Ему известно имя Татс-а-дас-ай-го, что отдавало колдовством.

Наконец апач покинул свой пост, вернулся в камни и обогнул их, чтобы понаблюдать за девушкой у источника. Она вымыла руки и лицо, затем стала причесываться. Волосы у нее были очень длинные и очень красивые. Бесшумно апач придвинулся ближе.

Сейчас он убьет ее, а когда за ней кто-то придет, то прикончит и его из лука.

Но Татс-а-дас-ай-го все-таки был неспокоен. Ему хотелось видеть человека в камнях. Он чуть-чуть подождал и подтянулся еще ближе.

Он убил большого бородача. Убил часового на краю скалы и человека с двумя револьверами, который сорвался к упал в камни. Спустившись за ним, индеец обнаружил, что тот в ловушке, и провел рядом с ним несколько часов, заткнув ему рот горстью травы с маленького уступа. Человек умирал долго и мучительно. В конце все его мужество пропало, и он рыдал, как ребенок.