Стивен Джонс - Ужасы. Замкнутый круг

• Название: Ужасы. Замкнутый круг
• Автор: Стивен Джонс
• Издательство: Азбука, Азбука-Атикус
• Жанр: Маньяки
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01489-3

Все лучшее в жанре ужасов за два последних десятилетия в новой серии «Best New Horror»! От всемирно известного составителя сборников, признанного мэтра Стивена Джонса! Впервые на русском языке!

Привидения и вампиры, маньяки и психопаты, таинственные монстры и ходячие мертвецы — все самые популярные персонажи жанра хоррор на страницах произведений Рэмси Кэмпбелла, Ричарда Лаймона, Роберта Маккаммона, Йена Уотсона и многих других знаменитых писателей. Смертоносные твари выползают из тьмы, сходят с экранов телевизоров, являются с того света или из глубин вашего воспаленного сознания. Если вы не прочь пощекотать нервы, не страдаете бессонницей и нечасто выходите из дома по ночам, двадцать душераздирающих историй, собранных в этой антологии, доставят вам истинное удовольствие!

---

Я спал допоздна — что уже становилось приятной привычкой — и проснулся в приподнятом настроении, чувствуя себя замечательно веселым и полным сил. Сон я помнил и размышлял о нем, пока принимал душ, а также за завтраком и по пути к газетному киоску, куда я пошел за свежим номером «Herald Tribune». Сидя в кафе на открытом воздухе, я выпил две чашки кофе, покурил и прочел об успехе Дэррила Строберри в далеком Монреале.

Отлично, что я жив. От сна уже не веяло ни угрозой для жизни, ни страхом. Ночное видение сделалось чем-то вроде мысленной безделушки. Может, я был счастлив оттого, что подобный кошмар мне бы никогда не привиделся в Нью-Йорке. При свете дня он словно оповещал меня: «Вот теперь ты точно знаешь, что находишься в Бланке».

— Такова местная история, — кивнул Басма, когда ближе к вечеру мы встретились в пивной и я рассказал ему о кошмаре. — Вы должны были знать об этом еще до приезда сюда.

— Ну да. Долетали какие-то слухи. — Я раскурил сигарету, пока официантка обслуживала нас вторым заходом пива. — Мне доводилось слышать о якобы пропадавших ночью людях.

— Так и есть, только без «якобы». То, что вам приснилось, именно так и происходило в минувшие времена, да и в наши дни порой тоже случается.

— В самом деле?

— Конечно.

— Что ж, все это политика, которая меня никогда не занимала. С тем же успехом мне может присниться секс.

— Ага! — широко улыбнулся Басма. — Но что за толк предаваться ему во сне?

— Пока что и так сойдет.

Басма уныло пожал плечами. Я знал, что разрушаю сложившийся у него стереотип американского туриста как человека, стремящегося оттянуться по полной. Мы пообедали вместе, а потом я еще больше разочаровал приятеля, решив на этом завершить вечерние похождения. Я все еще до конца не оправился от усталости после прошлой ночи и теперь хотел только одного: почитать лежа в постели и проспать часов двенадцать. На следующий день мне хотелось взять напрокат машину и проехать по окрестностям, какими бы унылыми и безрадостными они ни были.

Как обычно, Сименон подействовал на меня волшебным образом. Вскоре я перенесся в дождливый Париж (даже задыхаясь в душной августовской жаре, Париж Сименона казался дождливым), где инспектор Мегре должен был распутать очередное грязное преступление. Очень интересно, но, к сожалению, я уснул раньше, чем предполагал. В четыре утра я проснулся с книгой в руке. Положив ее на пол, я залез под одеяло. Не помогло. Наконец я сел и тяжко вздохнул, понимая, что уснуть не удастся. Но все же снова улегся и не шевелился.

Заметив странные сполохи света на стекле наполовину открытого окна, я встал с постели. Явно светили на улице, внизу: то ли фары автомобиля, то ли уличное освещение. Но когда я шагнул на балкон и посмотрел вниз, зрелище так поразило меня, что я замер. Опять они. Лошади, телеги, солдаты с мечами и факелами, несчастные, которых вытаскивали из домов, матери и жены, дети. Во второй раз меня посетил тот мрачный кошмар, который я созерцал двадцать четыре часа назад, только на сей раз я уже давно и вполне очнулся от сна. Я заставил себя убедиться, что действительно не сплю: ощутил босыми ногами холодное шероховатое кованое железо балкона, глубоко вдохнул свежий ночной воздух и, обернувшись через плечо, взглянул в комнату. И когда опять посмотрел на улицу, солдаты все еще были там и действо продолжало разворачиваться перед моими глазами. Я бодрствовал, и, значит, кошмар был явью.

Хотя на сей раз все происходило не совсем так, как вчера. Гвалт и грохот — их не было. Лошади ступали по мостовой, солдаты кричали, мужчины пытались их в чем-то убедить, их жены рыдали, но все это я лишь видел, но не слышал. Ночью правила тишина. Внизу снова был тот офицер — главный, который накануне указал на меня мечом. Я снова обратил на него внимание, и он опять показался мне знакомым, и я по-прежнему не мог сообразить, где же видел его. На сей раз он даже не взглянул в моем направлении. И он, и солдаты занимались своим делом, словно меня не существовало, хотя едва ли можно было не заметить меня на балконе второго этажа, когда за моей спиной в номере ярко горел свет. То, что они меня не видели, могло оказался следствием еще одного отличия сегодняшней ночи от прошлой: я не боялся. Жуткое зрелище приковывало внимание, я замер как вкопанный и не мог отвести глаз, но в то же время я чувствовал, что не имею к нему никакого отношения, я посторонний. Я был скорее озадачен, чем испуган происходившим.

Наконец я поступил благоразумно. Я отвел взгляд, оторвавшись от жуткой процессии, и увидел выше по улице обычный ряд припаркованных автомобилей. Зрелище успокаивало. Но когда я снова посмотрел вниз, драматическое действо все еще продолжалось. Телеги и солдаты, марширующие по направлению к главной магистрали, уже отошли ярдов на сто. Я провожал их взглядом до тех пор, пока они не дошли до перекрестка с той большой дорогой, и больше мои глаза не могли различить ничего, кроме мерцающих отблесков пламени факелов.

Только через несколько минут я осознал, что смотрю на вереницу огней фар движущихся автомобилей. Потом услышал шум дорожного движения, который наконец нарушил тишину. Утренняя смена, сказал я себе. Сотни рабочих спешат к бойням, скотным дворам и мясоперерабатывающим заводам на южной окраине города. Газетчики, повара и водители автобусов. Все те, кто каждое утро до рассвета выходит в город. В любой город. Я вошел в комнату, сел на кровать и закурил, задаваясь вопросом, как мог вчерашний кошмар возродиться в сегодняшней галлюцинации.

— Вы принимаете наркотики? — буднично поинтересовался Басма.

Через парк мы шли к бару, в котором я еще ни разу не бывал. Было около пяти часов дня, и я рассказал ему о галлюцинации — как я расценивал ночное происшествие, — когда мы встретились, чтобы выпить и поболтать.

— Нет, я уже несколько лет наркотиками не балуюсь, но и до этого никогда не злоупотреблял, — усмехнулся я.

— И вы абсолютно уверены, что вполне проснулись, когда увидели это зрелище — что бы оно ни значило?

— Да.

— И вы уже не спали до того, как увидели?

— Определенно. Я лежал в постели, сожалея, что так рано проснулся. Потом увидел оранжевые сполохи — балконная дверь застеклена.

— Да, да, — нетерпеливо подгонял меня Басма.

— И, как я уже сказал, я сел, потом подошел к окну, вышел на балкон и увидел процессию.

— Ясно.

Басма больше не сказал ни слова до тех пор, пока мы не пришли в бар, где в продаже имелось лишь местное пиво «Болеро». Как только мы взяли свои напитки и я закурил, Басма снова вернулся к разговору:

— Так вы считаете, что это была галлюцинация?

— Да, конечно, — кивнул я. — Что же еще?

— Призраки. — Он улыбнулся, только не так, как если бы шутил. — Вероятно, вам довелось повидать исторических призраков.

— О, что-то я сомневаюсь насчет этого.

— Почему? По-моему, так и есть. Более того, мне кажется, что вы в предыдущую ночь тоже не спали, когда их увидели. Просто решили, что это был сон, потому что в первый раз были меньше уверены и к тому же выпили больше — так?

— Да, пил я действительно много, но все же считаю, что мне это приснилось. Под конец кошмара я запаниковал и мгновенно забылся сном — никаких воспоминаний о том, как вернулся в постель или хотел это сделать. — Я затушил окурок и принялся за другую сигарету. Мне не хотелось вновь разочаровывать Басму, который, как ребенок, желал верить в существование призраков. — К тому же, даже если я не спал, галлюцинация все равно могла мне примерещиться.

— Одна и та же галлюцинация две ночи подряд… — Басма обдумал это. — В вашем анамнезе подобное значится?

— Нет, вовсе нет, — пришлось признать мне.

— Тогда почему вы решили, что с вами ни с того ни с сего такое могло случиться?

Я пожал плечами:

— Виной тому то, что болтают о Бланке. А еще эмоциональное расстройство как следствие крушения супружеской жизни. Плюс некоторое отчаяние, порой накатывающее на меня по мере приближения к сорока годам. — Я допил пиво и огляделся в поисках официантки, которую в баре искать бесполезно. Потом вдруг осознал, насколько жалостливо по отношению к самому себе прозвучали мои слова, отчего я ужасно рассердился. — По правде говоря, я вообще понятия не имею, отчего это должно было со мной случиться.

— Галлюцинация? — снова тихонько переспросил Басма.

— Предположить это гораздо разумнее, чем воображать целую армию призраков.

— Если вам так угодно.

На самом деле было совсем не угодно, но уже сытый по горло не только разговорами об этом, но даже размышлениями, я сходил еще за двумя бокалами пива «Болеро» и сменил тему. И поведал собеседнику об утренней прогулке. Я взял напрокат «опель-рекорд» и по широкой дороге, мягкими петлями бегущей на север от Ораниена, отмахал многие мили вдоль ферм крупного рогатого скота, проехал через маленькие, но безукоризненно чистые поселки. В общей сложности я ездил около пяти часов и вдоволь насмотрелся на сельский ландшафт. Ничего дурного в окрестностях я не обнаружил — они представляли собой милые неиспорченные пастбища, только уж больно пресные и невыразительные, абсолютно лишенные очарования и всякого интереса. Как раз такие, как мне рассказывали.