Эдуард Кондратов - Операция «Степь»

• Название: Операция «Степь»
• Автор: Эдуард Кондратов
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5052-5

Конец 1921 года. Война закончилась, но еще много разных отрядов и групп из недобитыхбелогвардейцев, а то и просто бандитов, шастают по просторам Дикого поля и Поволжья.

В Самарской губернии таким «бельмом в глазу» для чекистов стала Атаманская армия Василия Серова, бывшего унтер-офицера царской армии. Пользуясь неразберихой и малочисленностью красноармейских отрядов, банда Серова наводила страх и ужас на жителей станиц и небольших городков Поволжской степи. В конце концов, после особенно дерзкого нападения серовцев на уездный город Пугачев, руководство губчека приняло решение выманить банду из степи и уничтожить…

---

И тут Байжан увидел самого Глеба. В седле, но… Конь его шел шагом, а за стремя держался арестантский начальник — комендант Овчинников.

Стоило пронаблюдать, случайно ли они вместе? Через минуту Байжан убедился, что хорошего мало. Ильин, Овсянников и Капустин скрылись в домике следственной комиссии.

Он огляделся: где бы ему спрятаться самому? Полуразваленная пирамидка кизяков, рядом — сорванная с петель дверь, валяющаяся на снегу. Кто-то, видно, приготовил на дрова. Холодновато будет… Но уйти Байжан теперь не имеет права.

«Неужели потянулась ниточка от Матцева? — с тревогой подумал он. — Может, и Буржаковского взяли?»

Дверь отворилась, появился Капустин. Передвинул кобуру с наганом с бока на пупок, засунул руку в карман и, достав горсть семечек, принялся беспечно их лузгать.

Благодушная его поза не обманула Байжана. Он разворошил кизяки, прислонил к ним дверь, чтоб никто не заметил его со спины, и стал ждать. Что у Глеба Рудякова дела обстоят неважно, он уже не сомневался.

Последний шанс Василия Серова

— Понятно, — сказал Гаюсов, — фамилию тебе сказал тот губошлепый. Ну, Гаюсов. Что из того?

— Об этом чуть позже. — Глеб встал, взял из пачки «Катыка» папиросу, чиркнул гаюсовской зажигалкой и вернулся на место. Гаюсов не шелохнулся, хотя когда рука Рудякова оказалась в полуметре от нагана, напрягся.

— Скажи, Гаюсов, откровенность за откровенность, на что ты — именно ты! — рассчитываешь, оставаясь в Уиле? Что у тебя общего с загнанными в угол мужиками? Продразверстка не нравится? Или ты эсер по убеждениям? Извини, смешно.

— Мое кредо — выжить. — Гаюсов качнул головой, криво улыбнулся. — Ты прав, от серовского сборища меня тошнит. Выхода другого нет. Не вижу.

— Неправда. Видишь. Мои документы ты взял не просто так, верно?

— Читаешь мысли? Поздравляю. Да, Глеб… Как ты сказал?.. Рудяков. Ты догадался. Я надеюсь на твое удостоверение АРА. На первое время пригодится.

Кивком Глеб подтвердил: что ж, вполне вероятно.

— Теперь ты должен понять, что каждый лишний день в Уиле — меч над твоей головой.

— Почему же?

— Притворяешься, Гаюсов. Не один я представляю ВЧК в банде. Не один я знаю, чем занимался в свое время контрразведчик генерала Дутова в родных краях Василия Серова и братьев Долматовых. Ты из их родни насмерть никого не запорол?

— Бред! — Гаюсов отшвырнул от себя пепельницу. — Лично я не был ни в Куриловке, ни в Орловке.

— А рыжий крикун? Помнишь, ко мне цеплялся? А тебя опознал. Я ему рот заткнул: проверю, мол. Если поискать в дивизии, пострадавших от монархистов и контрразведчиков немало. Не простили, не думай.

Гаюсов барабанил пальцами по столу.

— Кстати, твои улики против меня… — Глеб помолчал. — По крайней мере, они не бесспорны.

— Оставь! Их достаточно, чтоб швырнуть тебя к стенке, чекист! Ладно, не будем об этом. Предлагаю сделку. Ты мне пишешь рекомендацию своим… Тьфу! Не в ЧК, конечно, а руководству АРА. Чтоб взяли под крыло. А я тебе даю это.

Он многозначительно поднял над столом серую папку. Глеб покачал головой.

— Почему же?! — Гаюсов вскочил со стула, швырнул папку. Сел. — Не пойму.

— У тебя нет убеждений, Гаюсов. Ты сказал, что хочешь одного — выжить. Но твой должок перед нами слишком велик. Спасать врага революции я не буду. Даже ценой жизни.

— Железный чекист… Подражаете своему богу Дзержинскому. Твое дело. Американский твой документик я пока придержу. Но папку оставлю в столе. Если ее увидит Турсенин, объясняться будешь с ним. Я отпущу тебя. Без бумаг и без оружия. Устроим перемирие до утра. Ни ты, ни кто другой — ни слова о дутовце Гаюсове. Есть только Буров. Я до утра продержу папку в столе. У тебя есть шанс передумать, Рудяков. Рекомендация против папки. Идем.

— Верни ремень, — устало сказал Глеб.

— Это могу. — Гаюсов открыл ящик, снял с ремня маузер в кобуре. — Держи.

Глеб, а в шаге за ним Гаюсов вышли из домика следственной комиссии.

— Что, поговорили? А то Кузьма мне ключ оставил, — наивно распахнул голубые глазищи Капустин. На его губе повисла шелуха семечек. Совсем невинный деревенский парнишка. Если б не шашка и не наган у пояса.

Со стороны ярмарочной площади слышались дикие вопли: скачки шли вовсю.

— Где Турсенин? — спросил Гаюсов.

— Товарищ председатель следкомиссии маленько в подпитии, — ухмыльнулся Капустин. — Дрыхнут с Любашкой.

— Передай, что ключ у меня, — Гаюсов многозначительно оглянулся на Глеба. — Пойду-ка и я, люблю джигитовку смотреть. А ты, Ильин?

— Голова трещит. Полежу дома, подумаю.

— Подумай, подумай!.. — Гаюсов направился к конюшне следкомиссии.

Глеб с усилием взобрался на сочувственно присмиревшую лошадку. Он чувствовал себя разбитым — болела не только голова, каждая клеточка тела. «Не заболеть бы», — с тревогой подумал он.

Тронул поводья и пустил игреневого медленным шагом. Капустин поглядел-поглядел ему вслед и побежал к конюшне. Тоже не терпелось попасть на скачки.

…Байжан появился тотчас. Неслышно проскользнул в сени и почти беззвучно умудрился отворить скрипучую дверь в горницу. Глеб лежал в кителе, галифе и в сапогах на широкой лавке, подложив под затылок перекрещенные пальцы, и сквозь полусомкнутые веки рассматривал потолок. При виде Байжана он улыбнулся и, закрыв глаза, тряхнул головой, но позы не изменил. Молодой киргиз, еще взволнованный ожиданием у дома следкомиссии, опустился на пол у лавки.

— Не пытали? — спросил шепотом.

— Нет, просто поговорили. Мне надо, видимо, отбывать. — Байжан кивнул. Он не привык задавать лишних вопросов. Будет необходимость, Глеб скажет.

— Где ты был, Байжан? Я обыскался.

— Ай, плохо!.. — киргиз всплеснул руками. Несколькими фразами обрисовал свое незавидное положение в Уиле: старый бай не угомонится, будет искать. Слишком насолил ему в свое время чекист Байжан.

— Значит, будем уходить вместе. Надо приготовиться. Коней, еду. Кстати, Гаюсов обезоружил меня.

— Ай, найду… Держи! — и маленький браунинг лег на грудь Рудякову.

Глеб сел на лавку, сунул оружие в карман. Стараясь говорить лаконично, пересказал свой диалог с Гаюсовым. Байжан цокал, крутил головой, но не перебивал. Откомментировал так:

— Уходить сегодня же! Лучше днем. Пока шум, скачки, базар. Надо успеть добраться до Кара-Тюбе. А завтра к вечеру будем в Джамбейты, где наши.

«Джамбейты… — вспомнил Глеб. — Туда комбриг Уваров предложил явиться серовцам для сдачи. Отсюда почти, двести верст…»

— Сейчас в конюшнях неразбериха, — продолжал Байжан. Глаза его горели, нос побелел, губы плотно сжались — он был напряжен, как пружина. — Уходить надо по Илецкому тракту. Хорошо бы на верблюдах, но нельзя, догонят. Нужны две пары коней, чтоб на смену.

— А как их добыть? Думал?

Огорченное цоканье означало, что Байжан не совсем ясно представляет себе план похищения коней со всей амуницией.

Некоторое время они молчали. Байжан взял с полки бутылку с белой жидкостью, отхлебнул, поморщился и поставил. Молоко, уже скисающее. Хотелось кумыса, да у кого спросишь? Хозяева на празднике.

Глеб подумал, что сегодняшний день действительно самый подходящий для побега. Пьянка будет всеобщей, как и уличный мордобой, и битье окон, и скачки по улицам… Уже перевалило за полдень, скоро солнце начнет тускнеть. А выехать надо засветло. Но… неужели просто бежать? Бежать в страхе от гаюсовских разоблачений? Не использовав до последней капли возможности повлиять на события?

Мысль, неожиданно пришедшая Рудякову, показалась ему и до нелепости дикой, и дерзко гениальной. Он было отбросил ее, но она тотчас, отчетливо и даже словесно оформясь, снова нарисовалась в мозгу.

— Байжан, — Глеб обнял друга за плечи, их черные и такие непохожие глаза встретились. — Мы оба должны рискнуть, и очень серьезно. — Байжан кивнул. — Твоя задача найти Авдеева, оренбургского чекиста. Я показывал его тебе. — Байжан опять кивнул. — Передай, что начштаба Буржаковского и Зальмана, который тоже хоть завтра готов сдаться со своим эскадроном, Авдеев пусть берет на себя. Буржаковский предупрежден. Думаю, он будет нам верен. Замотай, что ли, голову бинтом, папаху на глаза натяни, одежду смени, но так или иначе разыщи их немедленно. Зальману прикажи подготовить коней, оружие… Лучше маузер. Авдееву на связь ко мне не выходить, ни-ни… Гаюсов следит, он будет до ночи ждать. Надеется, что сделка у нас все же состоится. Если незамеченным уйти не удастся, в Джамбейты отправишься один.

— Почему не уйдешь? Гаюсова можно отвлечь. Ножом ткнуть…

Глеб встал, накинул на плечи злополучную шубу.

— Я иду к Серову, — сказал он спокойно, но Байжан уловил: волнуется. — Предложу ему отпустить меня для секретных переговоров с Уваровым, а может, даже и с самим замкомандующим Артеменко. По проводам у них беседы зашли в тупик, так что я предложу Серову использовать свой последний шанс.