Любовь Овсянникова - Наследство от Данаи

• Название: Наследство от Данаи
• Автор: Любовь Овсянникова
• Издательство: Издательство "Зоря"
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 966-8103-38-6

Любовь ОВСЯННИКОВА

НАСЛЕДСТВО ОТ ДАНАИ

---

Последнее соображение заставило Ивана Моисеевича согласиться на предложение своего советчика и спасателя. Он только переживал, что к нему не смогут дозвониться из больницы от жены.

— А мы и без звонка все узнаем, — успокоил его Павел Дмитриевич. — Не сомневайтесь, сегодня новостей больше не будет.

Он привел его к себе домой, напоил горячим чаем с медом и заговорил на продолжительный и крепкий сон. А потом передоверил спящего гостя жене и ушел в степь.

— А чего? — очнулась вопросом  Надежда, в конце концов не надеясь на ответ.

Рассказчик снова не обратил на нее внимания.

***

Вдруг всем показалось, что повеяло настоящим осенним холодом, сиротством, окончанием чего-то прекрасного и надежного, чего-то дорогого до слез, необходимого до немого вопля души.

— Давайте перейдем в веранду, — предложила хозяйка. — Пусть наш чернокнижник отдохнет, я чайку заварю, блинчики с сыром разогрею. Оно, гляди, и веселее станет.

Притихшие слушатели зашли в темную веранду и боками прижимались друг к другу, пока хозяин не зажег свет. Затем к ним возвратилась уверенность. Они сели вокруг довольно большого стола, заставленного фруктами и сладостями к чаю — первейшему и любимейшему развлечению в этом доме, дружно потянулись к золотистым сочным грушам.

Вскоре поспел кипяток, и приготовленный напиток уютно разлил вокруг милый домашний дух, дух обжитого гнезда, приятных отношений, бессловесного человеческого понимания. За окном давно притаилась ночь, об оконные стекла бились, привлеченные светом, жирные мотыльки, какие-то жучки и мелкие насекомые. А вдалеке зашлись беззаботным восторгом сверчки. 

— Еще будет тепло, — сказал Павел Дмитриевич. — Еще много лета нам будет впереди...

— Ой, как жаль, что мы к вам поздно дорогу нашли! — Надежда уже чувствовала себя здесь, как дома. — Если мы вам не надоели, конечно, — прибавила она, косо посматривая на молчаливого Петра.

— Жаль, да, но лучше поздно, чем никогда. Так ведь? — улыбнулся хозяин. — Так вот, пошел я в степь, — продолжил он рассказ, по старинке изредка прихлебывая чай из блюдца.

***

Степь — это большая сила, живое разумное существо. И мудрое. А мудростью своей охотно делится с людьми, так как весь белый свет проникнут сознанием. Это не наши утлые тела рождают мысли и осознания, они лишь вылавливают их из окружающей среды. А для этого надо настроиться на это восприятие, выйти на нужную волну.

Долго Павел Дмитриевич гулял в полях, слушал конец дня, наблюдал вечер, купался в ночи, говорил со звездами. И они кое-что ему рассказали.

Наутро гость проснулся бодрым и спокойным.

— Ну, что вы мне скажете? — обратился он к хозяину.

— Сегодня или завтра Юля родит вам двух деток. Скорее всего, это будет разнополая двойня. Если первой родится девочка, а вторым мальчик, то — мужайтесь, но простите мне — вы его потеряете. А если случится наоборот, то ваш сын будет жить.

Вот и все, что Павел Дмитриевич поведал, хотя, как видите, намекнул, что многое не сказал. Иван Моисеевич наклонил голову, и показалось, догадался о несказанном, хотя полностью догадаться обо всем и не мог, не всем это дается Богом.

— Понятно, — тихо сказал он. — Спасибо за ночлег.

— Еще одно, — остановил его Павел Дмитриевич после минутной нерешительности.

Ему хотелось многое сказать, но он не имел права, а еще — боялся, что его откровение окажется молодому отцу не по силам. Но... но хоть чуточку предупредить свояка о страшных потрясениях в будущем, подготовить к ним — стремился. Это в нем говорила человеческая сущность, человеческая слабость к правде, к откровенности, к обсуждению проблем. А этого делать нельзя. Люди должны душой ощущать и понимать как друг друга, так и свою судьбу.

— Еще одно, — все же решился Павел Дмитриевич. —  Двое деток — это тяжелое бремя для молодой семьи. Не забывайте, что вы обещали взять меня кумом.

— И все?

— Все.

— Что же из этих слов можно понять, учитывая, что говорит маг?

— То, что я не покину вас в беде.

— А беда случится?

— Мы все под Богом ходим, я вас предупредил на всякий случай.

На следующий день Юля в самом деле родила двойню, первой появилась девочка, а вторым — мальчик. События развивались согласно пророчеству. Но кто считается с ним в счастливые минуты?

Малыши были крепенькими, горластыми и подвижными, еще и оказались страшно прожорливыми, не упускали возможности покричать и лишний раз подкрепиться от мамочки. Все указывало на то, что они будут расти здоровыми и выносливыми.

Через месяц и Евгения Елисеевна родила первинку, дочь Александру.

Кумом Павла Дмитриевича не взяли, наверное, решили пощадить. Но материнство, одинаковые хлопоты сблизили женщин и Диляковы и Мазуры поддерживали дружеские отношения, изредка встречались семьями, вместе проводили свободное время.

***

Но так не бывало, чтобы пророчества Павла Дмитриевича не исполнялись, и повесть о черных розах имела свое продолжение.

Так вот, малые мазурята оказались страшно прожорливыми. На счастье у Юли было вдоволь молока. Чего нельзя было сказать о Евгении Елисеевне.

— У меня и на твою малую, Женечка, хватит, — обещала Юля родственнице.

Но та не торопились одалживаться, надеялась, что у нее со временем тоже все наладится — мало что бывает у женщины, впервые кормящей ребенка. И только убедившись в бесполезности своих ожиданий, начала подумывать, не прибегнуть ли, в самом деле, к обещанной помощи дальней родственницы. Но в это время у Юли возникли непреодолимые проблемы. Ее мальчик Витя начал капризничать и выбрасывать из себя то, чем напитался от матери.

— Ой, нет, лучше пусть Шурочка растет на молоке от Лиски, — поколебавшись, сказала Евгения Елисеевна. — Ребенок не будет зря отказываться от материнской груди. Наверное, Юлино молоко невкусное, а может, даже горькое.

Павел Дмитриевич удивился:

— Ты еще сомневалась? Помни, что все мужнины нелады обязательно оставляют в женщине разрушительный след. Несомненно, что и на молоке это сказывается. Почему, ты думаешь, династические женщины не прибегают к адюльтеру, пока не родят венценосцу преемника? Именно поэтому — чтобы не портить генетический код своих наследников. Женщине достаточно раз переспать с дебилом, как в ближайших поколениях оно обязательно вылезет. Не без оснований говорят, что мужчине можно все, а женщине — нет. Это же не от ханжества возникло.

— А когда женщина перестает рождать, тогда и ей все можно! — рассердилась жена на Павла Дмитриевича. — А причем здесь молоко?

— Женщина, отравленная болезнью мужа, не может считаться безопасной в любых проявлениях. Вспомни, классическую литературу, — за бедного и больного идет лишь бедная и больная. А к сожалению, Иван Моисеевич оказался носителем тяжелых болезней. Если бы Юля была умнее или наблюдательнее, то не пошла бы за него замуж или хотя бы не отважилась рождать от него детей.

— А для чего тогда жить?

— Не знаю, как считаешь ты, а я вступал в брак не ради детей, а для того чтобы найти свою биологическую завершенность.

— Выходит, ты нашу Шурочку не любишь?

— Крестись, оно пройдет, — посоветовал ей муж. — Как это можно не любить родного ребенка? Меня даже чужие детки трогают. О своих даже и речи нет.

Лиска давала жирное и даже сладкое молоко, которое нравилось грудным детям, поэтому спрос на него был в поселке немалый. Но бабушка Ирина, Лискина хозяйка, приходилась Евгении Елисеевне свояченицей по дяде, и договориться с ней сложности не представляло. То, что Лиска приносила в дойках с целинных толок, сразу пришлось и Шурочке по вкусу, в конце концов, девочка лишь добирала от Лиски, когда не наедалась материнским молоком. Так вот, разминку она начинала с Евгении Елисеевны, а заканчивала хохулей — бутылочкой с соской.

Так вот и вышло наоборот — Юле требовалась кормилица для сына, с чем она и пришла к Халдеям.

— Лючия, — так она называла дочку Людмилу, — ест, за уши не оттянешь, а он возьмет сосок в рот, а потом скривит мордочку и выплевывает.

— Переходи на искусственное вскармливание, я Шуру уже приучаю к коровьему молоку, — посоветовала Евгения Елисеевна.

— А у кого вы берете? — и, получив ответ, хлопотала дальше: — Своего есть, хоть продавай, а вынуждена покупать.

Через месяц или два Юля заметно потемнела лицом, осунулась, потеряла в весе.

— Ничего не болит, — жаловалась. — А только все время хочется лежать. Не высыпаюсь я. От того усталость не проходит.

— Так отдайте Витька бабушке, твоей маме, — посоветовал Павел Дмитриевич. — Она еще молодая женщина, энергичная. Да и живет рядом с Лиской, — прибавил, шутя, так как, в самом деле, Федора Бараненко жила рядом с Ириной Хасенко. — Пусть твой самостоятельный сынок погостит у нее, пока ты окрепнешь, поднимешься.