Вадим Львов - Накануне Рождества. Румыния, год 1989…

• Название: Накануне Рождества. Румыния, год 1989…
• Автор: Вадим Львов
• Жанр: История

О самой кровавой из восточноевропейских «бархатных революций».

---

Вадим Львов Накануне Рождества. Румыния, год 1989…

  В условиях нынешней нестабильности и экономического кризиса хотелось бы обратить внимание на поучительные события, произошедшие в конце 1989 года в Румынии. Что советские, что нынешние российские СМИ мало обращали внимание на эти события (по известным причинам). А вот на Западе — эти события вызвали настоящий шок. Ещё бы, такого Европа не видела лет тридцать…минимум.

  Румыния находилась в глубочайшем кризисе. Как впрочем и весь «социалистический лагерь» (вспомнился анекдот времён перестройки — почему у них «капиталистический мир», а у нас «социалистический лагерь»))). Только Румынии — было много тяжелее. Дело в том, что местный «отец нации» Николаэ Чаушеску — был личностью интересной и не совсем адекватной.

  Стремясь построить «СУВЕРЕННЫЙ СОЦИАЛИЗМ» (ничего не напоминает???), товарищ Чаушеску всячески дистанцировался от Москвы и других стран «народной демократии» и откровенно заигрывал с Западом. Дошло до того, что румынская армия — единственная среди союзных СССР армий — имела на вооружении образцы западного оружия. Высокие цены на нефть, царившие в мире в 70-е годы позволяли «гению Карпат» брать крупные кредиты у западных банков в обмен на румынскую нефть и продукцию сельского хозяйства. Однако с началом 80-х годов цены на нефть резко пошли вниз и «гений Карпат» с удивлением, характерным для «суверенных диктаторов», увидел, что у Румынии колоссальный внешний долг и страны — кредиторы требуют платить по счетам.

  Сообщив народу о «кознях врагов и кризисе капитализма», Николаэ Чаушеску заявил о необходимости подтянуть пояса и не позволить империалистам задушить «суверенную» Румынию. Был принят целый ряд «суверенных мер» для спасения (по меркам совков) местной экономики. Долги погашались за счет сокращения импорта и форсирования экспорта товаров, в том числе продовольствия и предметов потребления. Дабы выплатить займы, вся страна была призвана к экономии; с 1983 Румыния вообще перестала брать деньги за рубежом, сократила до необходимого минимума импорт и расширила экспорт — например, вывозила мясо в СССР при введении в Румынии карточек на него. В 1982-83 карточная система на продукты питания была введена всюду, кроме столицы, и в самые суровые дни в месяц полагалось 2 фунта сахара, 2 фунта муки, полфунта маргарина и пять яиц, перебои были даже с картофелем и хлебом, которые шли на экспорт.

  С 1981 началась еще и борьба за экономию энергии. Владельцам автомобилей полагалось 30 литров бензина в месяц, нормальной температурой в офисах сочтены были +14 градусов, горячую воду давали в жилых домах один день в неделю, на комнату жилого фонда полагалось не более одной 60-ваттной лампочки, но при этом офис Чаушеску потреблял 85 тыс. ватт, т. е. как 450 4-комнатных квартир. Стремясь обрести экономическую независимость, режим Чаушеску приступил к ускоренному выплачиванию внешнего долга за счет «жесткой экономии» и «ограничения расходов». Румынии пришлось напрячь все силы, чтобы, во-первых, быстро расплатиться с Западом и, во-вторых, ослабить зависимость от торговли со странами советского блока (с которыми Чаушеску испортил отношения ещё раньше). Эти цели были достигнуты за 1987-89 годы, но ценой лишений для населения. В те годы по вечерам рано гасили свет на улицах и в домах, только 2–3 часа в день работало телевидение, горячая вода практически не подавалась. Обострилась продовольственная проблема.

Естественно, программа «жесткой экономии» не касалась самого Чаушеску, а также его «партии власти». Здесь у ребят было всё нормально. Отличные дома отдыха, здравницы, курорты, систематические выезды за рубеж, многочисленная охрана и прислуга — этим верные «чаушесковцы» были обеспечены в полном объёме. Толпы придворных лизоблюдов и «журношлюх» воспевали Никалаэ Чаушеску как «Основателя истории», «Нежный поцелуй Родной земли», «Провидца будущего», «Нашего мирового Бога», «Титана из титанов», «Сына Солнца», «Нашу Полярную звезду», «Священный Дуб Славы Румынии», «Символ Мира и Света», «Живой Огонь», «Князя Грации», «Сокровищницу мудрости», «Человека с Нравственностью Святого», «Чудесное Воплощение Добра», «Спасителя».. Однако народ был о «гении Карпат» немного другого мнения.

  За народом присматривала мощная и вездесущая тайная полиция «Секуритате», которая вместе с легендарными КГБ и Штази считалась кошмаром любого недовольного «социализмом». Методы «сикуритате» не отличались оригинальностью. Недовольных политикой «партии и правительства» либо сажали, либо убивали руками «иностранных специалистов» из числа арабов и палестинцев (это тоже нам знакомо). Начиная с 1985 года, по мере распада советского блока и откровенного презрения Запада, Чаушеску обратил свои взоры на Ближний Восток и Азию…В Бухарест и обратно зачастили делегации из КНДР, Ливии, Сирии, Ирана и других стран «антиимпериалистического направления». Одновременно смуглые арабские хлопцы стали усиленно тренироваться на базах румынской госбезопасности. Однако после окончания тренировок арабы домой не уезжали, а оставались в Румынии на территории закрытых воинских частей вокруг Бухареста. Как и положено настоящему «суверенному лидеру», Чаушеску не сильно доверял своим землякам. И вскоре эти нукеры — Чаушеску потребовались.

  В августе Чаушеску с гордостью заявил — что внешний долг Румынии полностью погашен и вообще — «жить стало лучше, жить стало веселее». Никаких перемен и реформ Чаушеску делать не собирался, ибо «Скорее Дунай потечёт назад чем в Румынии начнётся „перестройка“»… Здесь «титан из титанов» оказался прав…перестройки в Румынии не получилось… получилась Революция. Хотя этого, казалось, ничто не предвещало. Всё было, как казалось Чаушеску, даже очень хорошо. Всю осень и начало последней для себя зимы 1989 Чаушеску вел насыщенный образ жизни — принимал делегации из разных концов мира, раздавал интервью газетам (КНДР, Кувейта, Кубы), посещал предприятия в разных концах Румынии, получал титулы от производственных коллективов, хотя ему известно было многое о положении дел в стране — после его казни в кабинете нашли выкладку официальных и реальных экономических показателей. 14 декабря он был, с пароксизмами восторга, с продолжительными апплодисментами (зал стоя аплодировал ему 62 раза), опять избран на все свои посты 14-м конгрессом партии, и 17-го поехал в Тегеран.

  Революция 1989 началась с расстрела демонстрации в Тимишоаре. В принципе, город имел лучший стандарт жизни, чем страна в целом, и положение в самой житнице страны позволяло обеспечивать его продовольствием в куда большей степени, чем Румынию в целом, и только в октябре 1989 здесь были введены продовольственные карточки. 16 декабря там вышли протестовать против задуманной депортации диссидентски настроенного пастора Ласло Текеша (этнического венгра) по обвинению в разжигании межнациональной розни (тоже популярная статья в «суверенной Румынии»).

  Пастор отличался на ниве диссидентства, писал статьи о преследованиях инакомыслящих в самиздат, был в проблемных отношениях с епископами местной церкви, выступал против кампании по «систематизации» деревень, передавал за рубеж данные о притеснениях венгерского меньшинства и вообще положении дел с правами человека в стране. Первым актом кампании по обузданию пастора стало выселение его в середине декабря из занимаемого им жилья на основании решения собранной угрозами ареста клерикальной комиссии. Прихожане, почти исключительно венгры, образовали живую цепь вокруг квартала, к ним примкнула масса прохожих, в основном студентов, к семи вечера первоначальный предлог собрания был окончательно задвинут на задний план. Толпа двинулась в центр города и начались массовые беспорядки с попытками сжечь районный комитет партии. После битья палками, поливания водой и применения слезоточивого газа демонстрацию удалось разогнать, но на следующий день протестующие сумели не только собраться снова пятитысячной толпой, но и ворваться все же в райком и повыкидывать идеологическую литературу из окон; на сей раз против них послали армию. Примерно в восемь вечера военные стали стрелять на поражение. С этого вечера и далее было запрещено собираться группами более двух человек, но напрасно — 20 декабря собралось около 100 тыс. человек; в ответ правительство сформировало в соседних городах отряды рабочих, вооружило их палками и послало в Тимишоару «бороться с хулиганами и венграми, опустошающими город». Идея эта оказалась не очень хорошей, поскольку вновь прибывшие в итоге присоединились к протестующим. На стороне оных сыграла и погода, видный участник дела Клаудиу Иордаче сказал о ней, что она помогла больше, чем пять дивизий, поскольку было тепло и эффект от водометов был совсем не таким.