Гейвин Лайелл - Темная сторона неба

• Название: Темная сторона неба
• Автор: Гейвин Лайелл
• Жанр: Проза

---

Позже, около десяти, я услышал шум другой машины. Она не проехала мимо полицейского участка. За мной пришли.

Полицейский ввел их, затем ушел. Пришли трое. Двое были в грубых бурнусах, а один - в элегантном, да ещё с винтовкой. Они вытащили меня из камеры, и мы пошли на запад, мимо деревни, в глубь пустыни.

Ночь была ясной, как это обычно бывает в этих местах, а звезды такие яркие, каких не увидишь к северу от Средиземного моря, если только не летишь в самолете. Луна отсутствовала.

Я предоставил им основную часть работы по моему передвижению, да мне и не было смысла казаться слишком крепким. Они почти волокли меня. Мы поднялись на небольшой холм, почва превратилась в почти голый песок, и потом повернули влево, на юг.

Во впадине среди дюн расположился лагерем караван. Я увидел большой шатер, разбитый на коврах, и несколько поменьше, а за всем этим - стадо верблюдов, голов тридцать с лишним. Звезды и песок были достаточно светлыми, чтобы позволять мне видеть весь лагерь. Я увидел здесь даже грузовик. Горели костры, на них готовили еду, в большом шатре светились лампы. Высота его составляла футов пять, с одной стороны он был совсем открыт, и перед входом лежали расстеленные ковры.

Мои помощники подвели меня к ковру и остановились, показав на мои ноги.

Я сбросил ботинки в кучу другой всевозможной обуви - ботинок, сандалей, тапочек - и встал на мягкий и толстый ковер.

В центре шатра стояли масляных светильника, а вокруг них - маленькие кофейные чашечки. В шатре расположились полулежа, опираясь на локоть, пятеро мужчин. Некоторые курили. Четверо были одеты в бурнусы, пятый - в джинсы и плотную ярко-голубую хлопчатобумажную ветровку. Юсуф.

Он полупривстал, когда я вошел, глаза его сверкали в тусклом свете светильников. Хозяин каравана сказал что-то резко, и Юсуф опустился на место, но оставался по-прежнему готовым к прыжку.

Хозяин вежливо поприветствовал меня и сказал, чтобы я сел. Я сел, спиной к пустыне. Меня начал продирать легкий озноб, потому что к ночи стало холодать.

- Я надеюсь, вы восстановились? - торжественно-официальным тоном осведомился хозяин.

- Благодарю вас, не совсем.

- Я полагаю, вы заметили, что к нам присоединился Юсуф. Я снова хочу спросить вас: что вы сделали с тем, что лежало в ящиках вместе с оружием? Вы задерживаете здесь мой караван.

- Я не трогал ящики. Да и как я мог их тронуть? Я же должен был одновременно вести и самолет.

- Я думаю, - произнес хозяин каравана, - что можно сделать так, чтобы самолет летел сам по себе.

Я криво улыбнулся, полагая, что ему вполне хватит света, чтобы различить мину на моем лице.

- На больших и дорогих - да, - пояснил я. - Но не на таком старье, как "Дакота". Мой хозяин еле-еле позволяет себе живого пилота, не говоря уж об автоматах.

Сказанное мной выглядело не так глупо, как может показаться. Определить, установлен ли на самолете автопилот - это не то что сунуть голову в пилотскую кабину и посмотреть. Там увидишь только кнопки, тумблеры, рычажки, и непосвященный, вероятнее всего, не сумеет отличить, где там и что. А на моем "Даке" вообще не осталось никаких табличек и надписей.

Хозяин каравана быстро обменялся несколькими словами с Юсуфом, тот пожал плечами и что-то предположил. Хозяин снова обратился ко мне.

- Остается вопрос о таможенной оплетке. Где она была снята?

- В Триполи.

- Неправда! - взорвался Юсуф, но хозяин каравана повернул в его сторону голову, как бы предупреждая его.

- Вот Юсуф сказал, что это неправда, - повторил он слова Юсуфа, желая показать, кто здесь ведет допрос.

- Ему было слишком плохо, чтобы он мог это заметить, - произнес я с презрением. - Он был пьян, когда поднялся на борт, и всю дорогу его мутило. Он даже не знал, в Триполи мы приземлились или в каком-нибудь Тимбукту.

Юсуф вскочил и закричал кому-то, чтобы ему дали оружие и дали поговорить со мной. Хозяин каравана прикрикнул на него.

Я, ещё более твердым голосом, продолжал:

- Микис, видно, украл что там было у вас из-под его пьяных глаз. В другой раз посылайте взрослого мужчину, а не молодую девицу.

Возможно, есть вещи и похуже, чем называть крепкого и жесткого парня, правоверного мусульманина, пьяницей и не заслуживающей доверия девицей, и я, может быть, и додумался бы до них, будь у меня время. Но, похоже, и этого хватило. Юсуф выхватил у соседа с пояса длинный нож и бросился на меня.

Я откатился назад и в сторону, очутившись на ковре за пределами шатра. Выкатываясь, я увидел краем глаза, как зашевелилось что-то белое. В шатре послышались крики и шум.

Я привстал на колено, выставив руки и приготовившись отразить нападение. Но в этом не было необходимости. Юсуф лежал распластавшись, утихомиренный, нож выпал из его раскрытой руки. Рядом с ним стоял, прямо за пределами шатра, высокий тип в белом бурнусе, держа обеими руками винтовку с резным прикладом.

Мне было приятно увидеть, что этот приклад практикуется не только на моей голове.

Я осторожно, чтобы не вызывать чьей-нибудь настороженности, поднялся на ноги. Хозяин каравана медленно встал и вышел наружу. Он произнес пару слов, и Юсуфа уволокли. Потом он обратился ко мне:

- Командир, - спокойно произнес он, - вам очень везет. Вы дважды ушли от моих вопросов. Юсуф собака. Но я ещё не знаю, кто вы. Но завтра мы узнаем.

Он долго и пристально разглядывал меня, затем нагнулся и поднял нож, потом что-то бросил двум охранникам, и те крепко схватили меня. Он поднес нож к моей щеке.

- Аллах я-фу, - произнес он. Аллах, значит, простит. Потом кончиком ножа провел по моей щеке.

Было не больно, так, ужалило. Нож был очень острый. Я почувствовал, как у меня расходится кожа и теплая кровь выступает на щеке. Мышцы щеки вздулись.

Хозяин повернул в шатер. Я достал платок, и меня поволокли прочь.

15

В камере ночь тянулась медленно. Я не спал. Прислонившись к стене, я чувствовал, как холод жжет мне щеку, а внутри её стоит настоящий жар.

Я слышал шаги полицейского в кабинете, потом он плюхнулся на свою циновку. До меня доносился его храп с присвистом. Я сидел и курил.

Я был не в том настроении, чтобы думать, что бы сказать этакое умное наутро. Об умных вещах не хотелось думать. Хотелось взять в руки автомат и стрелять. И покончить со всем этим дурацким делом.

Я попал сюда по собственному разумению, и плохому разумению. Я оказался дураком, и очень большим. Меня избили, порезали, бросили в тюрьму. Утром опять будут бить и резать.

Я умру некрасивой смертью на задворках мира, и хоть было бы за что.

Послышалось движение за стеной. Я поспешно бросил окурок в угол. Если это пришел Юсуф с намерением немножко поубивать меня, не надо давать ему возможности стрелять по огоньку.

Что-то заскреблось в зарешеченном вентиляционном окошке. Что-то задвигалось в решетке на фоне звездного неба. Я быстро подошел и быстро протянул руку.

И стал обладателем пистолета.

Я напряженно прислушался. Снаружи снова послышалось движение, удаляющееся. Я отошел в угол, чиркнул спичкой и посмотрел на пистолет, который держал в своих руках. 9 миллиметров. "Вальтер P38" с массивной и удобной рукояткой из рифленой пластмассы. Хороший пистолет. Я вытащил магазин. Полон. Еще лучше.

Мои часы показывали пятый час. Менее двух часов оставалось до зари и до молитвы, и до того, что должно произойти после молитвы.

Я постучал в дверь.

- Monsieur! - жалостно воскликнул я. - Monsieur le gendarme!

Но ему очень не хотелось, чтобы его будили. Он выкрикнул в мой адрес несколько слов, которые я не понял, но одно-два разобрал.

- J'ai mal, - умолял его я. - J'ai beaucoup de mal. Je desire de l'eau. J'ai des dollairs. Dix, vingt dollairs.*

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

* Мне плохо. Мне очень плохо. Я хочу пить. У меня есть доллары. Десять, двадцать долларов.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Доллары его разбудили. Он открыл смотровую щель и поводил через неё фонарем, пока не осветил меня, сидящего на полу с лицом, покрытым засохшей кровью, держащегося за живот и раскачивающегося от боли взад-вперед.

"Вальтера" он, конечно, не видел.

- Des dollairs, - пробубнил он.

Я достал из кармана пачку и бросил её на пол в направлении двери. Он закрыл глазок, зажег лампу в своем кабинете и вошел с кувшином в одной руке и пистолетом в другой.

Я вскочил и приставил ему пистолет к животу.

Он мог выстрелить первым и я приготовился к тому, чтобы предоставить ему это право. Я готов был рисковать этим, чтобы не портить сна каравану. Но этот страж не собирался стрелять и смотрел, не сделаю ли этого я. Его пистолет упал на пол, с громом, но не с таким, какой мог бы быть.

Я сказал ему, что если он начнет кричать до того, как услышит двигатели "Дакоты", то я вернусь и сделаю ему дырку в голове. Он, похоже, меня понял. Я подобрал пистолет и доллары, захлопнул дверь камеры и вышел в холодную ночь. Теперь, имея два пистолета, я готов был померяться силами со всем миром, но мне начать мне хотелось бы с хозяина каравана и Юсуфа.