Вайолетт Лайонз - Родственные души

• Название: Родственные души
• Автор: Вайолетт Лайонз
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-7024-1579-5

Он олицетворял собой деньги, она была представительницей высшего класса. Их союз благословили родные. И все шло прекрасно до тех пор, пока их объединяло лишь чувственное влечение. Когда же оно переродилось в любовь, обоих так напугала глубина и сила этого чувства, что они едва не отказались от этого драгоценнейшего из подарков судьбы.

---

— Эльвира!

Донесшийся снизу голос заставил вздрогнувшую Эльвиру выронить из рук косметичку.

Должно быть, ей почудилось. Это результат ее стремления выдать желаемое за действительное или — того хуже — слуховая галлюцинация.

Дерек к этому времени должен быть далеко от дома.

— Эльвира! Ты здесь?

На этот раз ошибки быть не могло. Звали именно ее. И звал Дерек.

С бешено бьющимся сердцем, не зная, что и подумать, Эльвира сломя голову бросилась к двери. Если он готов все забыть, то она вовсе не намерена ему в этом препятствовать. Более того, первой бросится ему на грудь, размахивая оливковой ветвью.

— Эльвира!

На этот раз в голосе Дерека слышалось явное раздражение, однако Эльвира решила не обращать на это внимания. Муж никогда не отличался особой выдержкой. Кроме того, подобное нетерпение наверняка означало стремление начать мирные переговоры как можно скорее.

Выбежав на лестничную площадку, она перегнулась через полированные деревянные перила и взглянула вниз. В тусклом свете зимнего дня фигура стоящего посреди холла Дерека казалась темным, бесформенным силуэтом.

— В чем дело! Что тебе на…

— Спускайся сюда! Скорее! Ты мне нужна!

Это «спускайся сюда» прозвучало не слишком любезно. Однако нетерпеливое «скорее» и особенно «ты мне нужна» внушали некоторую надежду.

— Хорошо, сейчас иду!

Даже не подумав, разумно ли показывать ему насколько она рада откликнуться на его зов, не слушая предупреждений разума, Эльвира бросилась вниз по лестнице, спотыкаясь впопыхах.

— Прыгнув через последние три ступеньки, она пошатнулась, но, устояв на ногах, подняла взгляд на Дерека.

— Вот и я! В чем дело?

Вопреки ее ожиданию, вид у него был отнюдь не радостный. Напротив, лицо Дерека было мрачнее тучи, темные брови насуплены, в зеленых глазах застыло странное выражение.

Он выглядел каким-то отстраненным… и раздраженным, что ли? Нет, вернее было бы сказать, озабоченным.

Только теперь Эльвира заметила в его руках какой-то большой предмет, и сердце ее дрогнуло одновременно в тревожном и радостном предвкушении.

— Ой, Дерек, что это у тебя?

Это был какой-то сверток… Точнее, большая прямоугольная коробка в яркой оберточной бумаге с напечатанными на ней танцующими снеговиками.

Подарок? Вряд ли. Интуиция подсказывала Эльвире, что подобное маловероятно. В том настроении, в котором Дерек покинул спальню, ожидать от него подарка было бы глупо… Если только это не перевязанные золотистой лентой документы на развод. Кроме того, она подозревала, что танцующие снеговики — не его стиль.

К тому же оберточная бумага была самого дешевого сорта и являлась продуктом массового производства. И то, и другое мало походило на Дерека, любящего качество во всем.

Крышка коробки была открыта, внутри виднелось что-то белое, завернутое в стеганое одеяло, но что именно, Эльвира разглядеть не могла. Тут из коробки раздалось негромкое сопение, и белый сверток внутри нее неожиданно шевельнулся.

— Дерек?..

— Послушай… возьми-ка это…

Он протянул ей коробку. И инстинктивно, чтобы она не упала на пол, Эльвира взяла ее.

— Что это?..

Слова замерли на ее губах. Повнимательнее рассмотрев содержимое свертка, она увидела розовое, ангельское личико спящего ребенка.

— Дерек! Дерек, это ребенок!

— Да, — подтвердил он, о чем-то сосредоточенно думая. — Присмотри за ней пока что.

— Послушай…но откуда это… она взялась? И куда ты собрался?

Повернувшись, он уже направился к двери и явно не собирался отвечать на вопросы Эльвиры.

— Дерек… — Неловко, одной рукой, она все-таки ухитрилась поймать его за рукав, сумев удержать в равновесии коробку с драгоценным содержимым. — Что происходит? Куда ты…

— Я должен попытаться отыскать ее мать.

Судя по невидящему взгляду, Дерек мысленно находился сейчас далеко отсюда, а значит, и от нее тоже. — Она может еще находиться где-то поблизости.

— Дерек, ты сам не знаешь, что говоришь.

Откуда взялся этот ребенок? Где его мать?

— Не знаю, черт побери! — взорвался Дерек, заставив ребенка беспокойно завозиться. — Я только что нашел ее… недалеко от входной двери, — продолжил он на полтона ниже, но только ради младенца.

Было очевидно, что его неприязнь к Эльвире нисколько не уменьшилась. Напротив, отсутствующее выражение лица и холодный взгляд свидетельствовали о том, что его настроение стало еще хуже, чем перед уходом.

— Тот, кто подбросил ребенка, не мог уйти далеко.

Эльвира посмотрела в окно, где отдельные редкие снежинки сменились обещанным снегопадом.

— Но посмотри, что творится на улице…

— Думаешь, мне это неизвестно? — резко прервал ее Дерек. — Именно поэтому я должен попытаться найти ее мать как можно скорее. Так можешь ты присмотреть за ребенком или нет?

— Разве у меня есть выбор? — Это прозвучало менее любезно, чем Эльвире хотелось бы. Извини. Разумеется, ты должен попытаться отыскать ее мать. Я справлюсь.

На какое-то мгновение взгляд его посветлел и даже немного потеплел, а губы скривились в гримасе, несколько похожей на улыбку.

— Спасибо. — Голос Дерека прозвучал хрипловато, как будто у него саднило горло. — Я вернусь так быстро, как только смогу. Тут для нее кое-что есть. Бутылочки с питанием… и тому подобное… — Он указал рукой на стоящую на полу туго набитую пластиковую сумку.

— Я справлюсь, — ответила Эльвира.

Оставалось надеяться, что в голосе ее прозвучала большая уверенность, чем она испытывала в действительности. Проблема заключалась не только в том, чтобы присмотреть за ребенком, чего ей никогда не приходилось делать. Все обстояло гораздо сложнее.

Эльвира ощущала себя попавшей в бурный горный поток, прокладывающий путь между острых обломков скал, о которые можно в любое мгновение разбиться насмерть. Но самое ужасное заключалось в том, что у нее не было ни малейшего понятия, за что ей такое наказание.

— Да, кстати… — уже открыв входную дверь, Дерек обернулся, впустив в теплый холл холод и снег с улицы, — ее зовут Дороти. Я вернусь, как только смогу.

Он исчез прежде, чем Эльвира успела открыть рот, собираясь задать вполне резонный вопрос.

— Откуда он знает, что тебя зовут Дороти? — пробормотала она, обращаясь уже к спящему ребенку. — Неужели ему известно, кто ты такая?

Ответа, разумеется, не последовало. И, грустно улыбнувшись, Эльвира поспешно подошла к двери и ногой плотнее закрыла ее.

— Тут слишком холодно и вовсе не место для таких малышек, как ты… Пойдем туда, где теплей.

В гостиной было темно. Задернутые еще с прошлого вечера плотные шторы почти не пропускали дневного света. Но это не самое страшное, подумала Эльвира, положив коробку с ребенком на диван, и, подойдя к окну, резким движением отдернула шторы. В комнате словно до сих пор присутствовали образы прошлой ночи. Воспоминания о нахлынувшей на них страсти, казалось, витали в воздухе как дурманящий аромат сильно пахнущих цветов и никак не позволяли ей обрести душевный покой.

— Но что тебя так волнует? — спросила Эльвира, обращаясь к своему отражению в большом зеркале, висящем над камином. — Разве ты только что узнала о том, что Дерек тебя не любит? Что он женился на тебе только потому, что страстно желал ребенка? Почему же для тебя так много значит то, что это было высказано вслух?

Потому, что это действительно много значило. И причиняло ей боль, гораздо более сильную, чем она могла предположить. Словно в ее сердце зияла кровоточащая, неисцелимая рана.

А еще потому, что глубоко в душе Эльвира все никак не могла смириться с тем, что ее наивная, очень личная мечта так никогда и не сбудется. Своими хладнокровно рассчитанными словами там, наверху, Дерек не только подтвердил ее худшие опасения, касающиеся прошлого, но и перечеркнул все надежды на будущее — он никогда, никогда не сможет полюбить ее…

— Похоже, ты будешь единственным ребенком, о котором мне придется заботиться, крошка… Во всяком случае, в этом доме, — сказала она спящей Дороти и, наклонившись, погладила нежную, бархатистую щечку девочки. — Если только я не соглашусь зачать и вырастить ребенка Дерека, не будучи им любимой.

Эта мысль, слишком болезненная сама по себе, сейчас вызвала у измученной Эльвиры самый настоящий приступ отчаяния.

Отважится ли она принять подобное будущее? Сможет ли дать жизнь ребенку Дерека и потом растить его, зная, что, любя ребенка — а в его любви к будущему сыну или дочери Эльвира нисколько не сомневалась, — он не будет испытывать каких-либо чувств к женщине, произведшей его на свет.

К тому же когда ребенок вырастет, он неизбежно начнет задавать вопросы, на которые ей будет очень трудно ответить.

Однажды она спросила мать, откуда берутся дети. И та сказала так, как никогда не придется сказать ей, Эльвире: «Когда люди очень сильно любят друг друга, они делают нечто совершенно особенное. Некоторые считают это сексом.