Алексей Поправкин - 10600 или третий закон Ньютона в жизни

• Название: 10600 или третий закон Ньютона в жизни
• Автор: Алексей Поправкин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Ещё 5 полётов я слетал в ноябре. Потом не летал за границу долго — до мая Полётов за границу было мало, и чтобы квалификацию не потерять штурман отряда проверял штурмана эскадрильи, а штурман эскадрильи проверял штурмана отряда. Потом, проверив ещё кого-нибудь, они принимались за старое — проверяли друг друга. Я, кстати, давно предлагал изменить конструкцию Ту-134А. Передвинув багажник всего на один метр, (можно на 0,8 м), и тем самым, увеличив кабину на это же расстояние, можно бы довести количество проверяющих до 4! (штурман-проверяющий, пилот-наставник проверяющий, бортмеханик-проверяющий, и проверяющий всех проверяющих).

За это время, штурман, учившийся ещё у меня, меньше чем за 8 лет становится штурманом 1-го класса, успешно, как и положено, за 3 эти месяца, вводится на МВЛ и, полетав ещё штурманом пару лет, становится вторым пилотом. Ещё в аэроклубе он летал, когда было ему лет 16! Папа, конечно, у него ценный, но главное то, что у парня Великая цель была, и он её достиг!

По России я летал с Миненко Г.И., о котором я уже рассказывал. Хорошо мы летали! Как-то зимой, полетели мы в Архангельск. Погода дрянная, и предстоит нам зайти на полосу 08, по ОСП, потому как система с этим курсом опять не работает. Минимум нам, поэтому 120*1800, а дают 130 на 2000 или 3000 метров. Можно лететь. Уже снижаемся, и я завожу по приводным. Беглый взгляд на прибор спутниковой навигации — чуть слева, поправки в курс не даю, потому, как заходим по приводам. Уже 130 метров, а земли нет, 120, 100, 90 — кричу ”Решение!”.

В этот момент мы вывалились из облачности и как сообщил наш второй пилот Дима З. полоса оказалась метров 40–50 справа и довернув градусов 5, мы уже катимся по полосе.

По импортной спутниковой системе вроде как точнее, но не зря говорят, что на посадку заходить по этой системе нельзя, если нет дополнительного наземного оборудования. Здорово мы зашли в таких условиях!

Проходит пара недель, и снова мы летим в Архангельск, и снова та же погода, и снова в работе полоса 08, и снова система не работает. Геннадий Иванович меня просит больше верить той импортной системе.

Мы уже в глиссаде. Импортная система показывает, что мы чуть справа. Я бросаю беглый взгляд на радиокомпаса, которые уже просто кричат: ”Парни, возьмите влево! “Мы доворачиваем влево градусов 15 и также вываливаемся из облачности на 80–90 метрах. Полосы нет, и мы уходим на второй круг.

Зашли со второй попытки.

Всё хорошо, когда всё хорошо! Когда видимость 1 000 000 на 1 000 000 всё работает замечательно и полоса видна визуально!

Диму через пару лет, уже стали вводить в Командиры. В каком-то городе на смене, он встретился с друзьями и перебрал. Полетел с работы. Пару месяцев назад он звонил, в Сыктывкар обратно собирается. Пусть ему повезёт!

Механиком у нас был Валера Ж. Валера с Ан-12 пришёл. И по Северу полетал, и по Африке помотался!

Про Север я много уже рассказал, а про Африку лучше, чем Корней Чуковский, сказал:

Не ходите дети в Африку гулять…

Не скажешь.

Начался май. Первый раз за 10 лет моей работы в Питере было переучивание на Ту-154М. Меня не позвали. А мне не очень-то и хотелось, позвали в основном тех, кто из Архангельска в 85 ушёл.

Наконец, меня продолжают вводить за границу. Вечно всё не так — английский кончился. Я чтобы никого не огорчать, сдал его экстерном. Вместо того чтобы посидеть месяц в УТО, отдохнуть, получить зарплату по среднему, я его в один день, даже за один час сдал. И дали мне 3 рейса сделать.

Самым забавным был полёт в Гатвик, Лондон. Я очень волновался. В Гатвик очень много бортов летит и даже при определённых условиях, диспетчер может разрешить посадку на полосу, когда по ней ещё разбегается другой самолёт и до той полосы 1 миля! Я понять этого не могу. Знаете, что такое спутная струя? Лучше знать, что это — теоретически. Спутная струя это завихрённый воздух от пролетевшего самолета. Жалким подобием этому, может служить удар, который получит ваша моторная лодка, идущая на полной скорости по тихой воде и наскочившая на след баржи. Но этот след можно видеть, а спутную струю можно только предвидеть.

Сели. Бортов, Боингов с Эйрбасами целая куча. Я немного волнуюсь — я кусочек моей страны!

Не поесть — комиссия. Одна англичанка с Володей Р. в хвост пошла, а другая со мной кабину осматривать. Дотошной оказалась. Приборы старые ей не понравились! А у нас всё, что необходимо есть! Им бы такую перестройку, Шотландцы бы уже без юбок ходили! А в переднем багажнике красный ящик стоит — в нём мы оружие пассажиров возим, сами понимаете времена какие.

У нас нет оружия, и у пассажиров его не должно быть.

Спрашивает она меня, что это? А я ей и говорю “For weapons” (Для оружия)

А она испуганно на меня смотрит и переспрашивает: “For what?“ (Для чего?)

В английском языке WEAPON означает большое оружие, типа ракеты, танка или типа этого, пришлось ей объяснять.

Через час уже на взлёт пошли. Взлетели, гвалт ещё хуже, чем в МВЗ. Вдруг, забивая эфир, на связь выходит пилотесса из British Airways и слова сказать не может, содрогается от смеха!

Наступил июнь, и меня отправили в отпуск. Я, конечно, возражал. Программу ввода я никак долетать не мог уже почти год!

Отпуск закончился, и ввод снова продолжился. То, что должно облетываться за 3 месяца мне растянули на год. Зато со мной полетало человек 5 инструкторского состава. Для них это было хорошо, и наш штурман отряда решился взяться за это сам. Сам лично, но так как значка по отпускам росла подобно головам Гидры, то меня прогнали в отпуск снова.

Ещё давно я хотел освоить профессию пилота на маленьком и лёгком самолёте типа Як-18 или Як-52.

Недавно, фортуна повернулась ко мне, и я встретил однокурсника-директора Тосненского Аэроклуба.

Летать там, как выяснилось, можно бесплатно, но бензина нет, и самолёты уже списаны. Говорят, что полоса использовалась, как запасной аэродром, но гад-Пеньковский секрет нашим врагам выдал и аэродром передали аэроклубу. Если полетите в сторону Москвы, летом, то на 85 километре, справа увидите озеро, а рядом можно увидеть полосу. Карьер правее, тоже виден очень хорошо.

Я человек авиационный и дисциплинированный и без руководства по лётной эксплуатации летать не могу. А в Тосненском аэроклубе этого руководства не было. Вот я и поехал в наш старейший в стране аэроклуб, где четверть с лишним века назад учили меня парашюту и материальной части Як-18.

Попросил дать руководство, а они меня и давай расспрашивать, кто я, и что я. В общем, узнав, что я собираюсь летать в том аэроклубе (у них цены были 120 баксов в час против 90!) предложили мне ехать туда, прихватив с собой деревянный ящик и белые тапочки. Таких тапочек, как и деревянного ящика, у меня не было, поэтому поехал только с термосом.

Через 3 часа мы были на месте. По пути я познакомился с бывшим Командиром Ан-32, который не смог взлететь в Киншасе, потерял на взлёте штурмана и механика, деньги, свидетельство пилота, подавил несколько чёрных и сам провёл в африканских тюрьмах несколько лет. Спасся благодаря очередной революции. У нас, как выяснилось, были общие знакомые. Как сказал Николай Владимирович К., перегруза не было. Рецидивистом он не был, но законы в Африке необычные. За убийства больше года не дают, но за день до освобождения приходят родственники убитого, вдруг вспомнив погибшего, и подсудимому дают ещё 1 год, и это может длиться до конца жизни!

Николая Владимировича на работу уже брали, и свежим единственным глотком воздуха для него был старый Ан-2, с вечно неработающим карбюратором, денег, на ремонт которого не было.

Моим инструктором на Як-52 был Валера С., двухкратный чемпион по высшему пилотажу в Ленинграде.

Бывший пилот МиГа-21, грозы американских Фантомов, если, конечно, пилотировался Русскими парнями, страдал головной болью и просил у меня чая в виде коньяка, и я, будучи человеком отзывчивым не мог ему не помочь.

Первый день Валера так и не полетел, был пьян. Катали меня какие-то курсанты, причём вверх ногами и не очень умело. Всякий раз, когда я напоминал им, что всё же меня надо учить, а не катать, они выделывали какое-нибудь пикирование и уходили вверх, что из-за перегрузок кишки мои проваливались, а язык наливался такой тяжестью, что казалось, что меня накормили свинцом. Было здорово, но не солидно.

Мой вечно пьяный однокурсник, был юридически ответственным лицом, а всю финансовую деятельность проводил Владимир Николаевич, бывший пилот МиГа-23, майор в отставке, имел прозвище Морамой, хотя к молодым курсантам и относился хорошо, но платой за их полёты был каждодневный труд на благо аэроклуба. Мне же приходилось немного работать и платить.

В общем, стоимость моих полётов была под 90 баксов, и круги ограничивались 3 минутами, против расчётных моих 5–6. Заправлялись мы обыкновенным АИ-92, но другого, авиационного не было.