Геннадий Падерин - Запах полыни

• Название: Запах полыни
• Автор: Геннадий Падерин
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1987

---

Геннадий Падерин Запах полыни

1

…По цепи передали приказ комбата: «Снайпера не трогать!» Приказы в армии не обсуждаются. Тем более — на фронте. И насчет этого тоже никто митинга не устраивал. Но — недоумевали.

Чертов этот снайпер прямо-таки парализовал всех. Головы не поднять. Из окопа в окоп поверху не перебраться. Самым бесшабашным про ходы сообщения вспомнить пришлось.

Целый батальон на мушке оказался. Весь передний край на участке утемовского батальона.

Да и в ближнем тылу все сковал. Кухню полевую выделил. Сперва лошадь уронил, а после и ездового. Оставил бойцов без завтрака.

Обосновался вражеский снайпер в подбитом танке. На нейтральной полосе.

Танк этот вынесло на нейтралку накануне. Под вечер уже, когда спала жара, — по холодку моторы отдают максимум мощности. Он шел у немцев головным, вырвавшись вперед на острие атакующего ромба, и здесь, на самом взлете, его срезала «катюша».

Ромб тут же и поломался. Танки, взметывая гусеницами перекаленный степной суглинок, круто развернулись и, запарывая моторы, ринулись вспять, Верно, убоялись повторного залпа.

Ну, а головной так и остался на ничейном взгорке. Обгоревшее чудище, лоснящееся от жирной копоти, сквозь которую едва проступали чванливые тевтонские кресты.

Ждали, уволокет его немец, как стемнеет, а он, видишь ты, придумал оборудовать в нем гнездовище для снайпера. Тот и принялся жалить утемовцев с первыми проблесками утра.

Сразу-то и не поняли, откуда бьет, а когда он все же обнаружил себя, в батальоне начали судить-рядить, как его побыстрее выкурить.

В окопах у Парюгина обсуждение не затянулось, к предстоящей операции тут подошли с учетом возможностей. С трезвой оценкой реальных возможностей. Поэтому и план, одобренный всем взводом, был хотя и рискованным, зато простым и доступным: подобраться к танку со связкой гранат.

Идею подал Костя Сизых, минометчик. Сам же к вызвался пойти, хотя все знали: парень мается грудью. Застудился прошедшей зимой в Карелии, где мотался по тылам противника в составе лыжной бригады.

Может, потому и вызвался, что видел: все трудное ребята постоянно берут на себя. Оберегают его.

— Ухайдакать фашиста мы не ухайдакаем, броня предохранит, — рассуждал он сейчас, подкашливая и слюнявя синюшными губами самокрутку. — Зато, между прочим, оглушим, как надо. Часа два очухиваться будет. Тут его и выудить из танка.

И добавил, обращаясь к Парюгину:

— Кого в напарники определишь, сержант?

Парюгин вместо ответа показал глазами на кисет у Кости в руках:

— Опять?

— Я же не для себя — для ребят кручу, а то заскучают: ни жратвы, ни курева… А хочешь, тебе подарю? Чтоб не тратил на это свое командирское время.

— Не балабонь.

— Есть не балабонить!

Парюгин усмехнулся, позвал:

— Радченко, ты где у нас? Что-то давно не слышу звона-перезвона.

— Здесь я, товарищ командир, — донеслось из дальней ячейки, — на левом фланге. В двадцати двух с четвертью метрах от вашей особы.

Ловкий и быстрый на ногу, рядовой Сергей Радченко как-то незаметно стал человеком, в котором нуждался весь взвод: он мог выступить, когда требовалось, в роли запевалы и заводилы, связного и санитара, а его вещевой мешок не раз приходил на выручку бойцам в нужное время и в нужном месте.

В данный момент Сергей был занят тем, что, пристроившись на дне окопа, деловито полосовал одну из собственных обмоток.

— Какие задачи решаем, Радченко?

— Стратегические, товарищ командир: готовлю «перевязочный материал» для гранат под снайпера.

— Правильная стратегия, парой связок запастись надо… А что, Радченко, нет ли у нас в запасе лишней пилотки? Какой-никакой, самой завалящей?

Сергей не успел ответить — его опередил Костя: предложил, стягивая с головы засаленный, выгоревший добела «пирожок»:

— Возьми вот, старее не найдешь.

— Чудак ты, Костя, мне же не просто старая, мне лишняя нужна, из запаса. Этак я и своей мог воспользоваться.

— Как знаешь, было бы предложено, — пробурчал Костя. — Может, скажешь, чего удумал?

Парюгин мотнул головой в сторону танка:

— Черта этого как-то бы перехитрить.

Тем временем Сергей, закрепив на голени оставшуюся часть обмотки, прикочевал к ним в ячейку: в руках — автомат, на одном плече — шинель в скатке, на втором — тяжело вдавившаяся лямка крутобокого вещмешка. Сбросив его на дно окопа, произнес тоном фокусника:

— Внимание: распускаем шнурок, раскрываем горловину — и…

И вынул новенькую, будто сегодня со склада, пилотку.

— Старья в запасе не держим, — вздохнул дурашливо.

Парюгин кинул взгляд на голову Сергея.

— Поменяй. Эту — на себя, а ношеной, раз такое дело, пожертвуем.

Взял старую пилотку, пристроил на палку, начал медленно поднимать над бруствером. Сергей, уразумев, для какой цели потребовался его испытанный временем головной убор, спохватился:

— Погодите, товарищ командир, не надо жертвовать, я сейчас…

Метнулся по ходу сообщения к ближней нише, извлек каску. Трофейную. Простреленную, потравленную ржавчиной, но сохранившую форму.

— Вот, пусть немец в свою палит. А пилотка… В ней же, посмотрите, еще пот мой не высох. Мысли мои, можно сказать, не выветрились.

— Убедил, — улыбнулся Парюгин. — Действительно, чего ради подставлять под пули твои мысли?

— Особенно если учесть, что они у него бессмертные. Хо-хо!

Это спикировал на Сергея вывернувшийся с противоположной стороны из траншеи ротный санинструктор Антон Круглов. Сергей не задержался с ответом:

— Спасибо за высокую оценку моих мыслей, товарищ военмедик. Жаль, не могу сказать того же о ваших, которые подыхают, еще не народившись.

Парюгин знал — в роте недолюбливают санинструктора. И знал, чем он раздражает парней: постоянным стремлением подчеркнуть свою принадлежность к командному составу. Костя, например, не упускал случая посмеяться над портупеей, с которой тот не расставался, хотя по рангу она ему и не полагалась.

Между тем санинструктор, подобно Косте и Сергею, был из числа тех, немногих уже теперь у них в роте, ветеранов, с кем Парюгину выпало «мотать на кулак сопли» в карельских снегах. Одно это, считал Парюгин, перевешивало все изъяны поведения.

Тем более что в главном — в своем прямом деле — Круглов показал себя на уровне. И в Карелии, и здесь, под Сталинградом.

Санинструктор бережно опустил на землю медицинскую сумку, спросил, нет ли в нем какой нужды. Парюгин кивнул на Костю:

— Для Сизых чего-нибудь нашел бы, кашель стал его донимать. А в остальном, — поглядел на серое, низко нависшее небо, — бог пока на нашей стороне: сам видишь, немцу крылья подрезал, со вчерашнего дня налетов нет.

— Бог небом командует, — санинструктор полез в сумку за порошками для Кости, — а есть еще наземные средства поражения.

— От пули народ в нашем взводе заговоренный..

— Снайпер тоже об этом знает?

— По идее, должен бы знать, но можно и проверить. Сейчас, пожалуй, и займемся этим вопросом.

Парюгин протянул палку Сергею:

— Давай, Радченко, действуй! — И добавил, поднимая палец: — Но без нахальства.

Сергей вздел на палку немецкий трофей, посунул кверху — так, чтобы каска выступала над бруствером. Покрутил влево, вправо, вроде бы «осматривая» местность.

Прошли считанные секунды, и: ти-у-чак!

От удара пули каска крутнулась на палке и, сорвавшись, плюхнулась на дно окопа. Сергей проворно подобрал, принялся вертеть в руках, демонстрируя пулевые отверстия: с копеечную монету на входе и во много раз больше, с покореженными, рваными закраинами — на противоположной стороне.

— Разрывными бьет, — определил санинструктор; подошел, потрогал пальцем зазубрины, поежился: — Под такую подставься, полкотелка снесет.

Костя, тоже поежившись, проговорил с угрюмой усмешкой:

— Напишу богу заявление: если суждено погибнуть, сделай, мол, так, чтобы сразила обыкновенная пуля.

— Пиши, передам, — не замедлил предложить свои услуги Сергей, — у меня с ним прямая связь.

Парюгин вновь поднял палец: к делу!

— Повторим, — кивнул Сергею.

Сергей выставил мишень над бруствером, покрутил, как и перед этим, из стороны в сторону. Пуля не заставила себя долго ждать. И снова от ее удара трофей оказался на земле.

— Повторим.

Опять Сергей проделал все в установившейся последовательности. Подождали. Снайпер молчал. Подождали еще — нет, никакой реакции.

— Смотри ты, как скоро мы отладили взаимопонимание, — усмехнулся Парюгин. — Если так, рискнем теперь лоб подставить.

Придвинул к стенке окопа ящик из-под гранат, достал из футляра бинокль — подарок отца к вступительным экзаменам в институт, поправил пилотку и, зачем-то крякнув, поставил на ящик ногу.