Иван Гаврилов - Шебеко

• Название: Шебеко
• Автор: Иван Гаврилов
• Издательство: МП «Веснiк»
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7448-0039-5

В настоящий сборник включены произведения Ивана Ефремова (1907–1972) и Ивана Гаврилова (1949), пишущих в жанре научной фантастики.

Также представлены произведения, описывающие приключения современных студентов, литературный рассказ Славомира Антоновича (1955) «Сердцеед».

Содержание:

Иван Гаврилов

Зюзин (рассказ)

Шебеко (рассказ)

Володя (рассказ)

Реквием неизвестному Человеку (рассказ)

Нежданный визит (рассказ)

Нечистая сила (рассказ)

Молодая поросль (роман)

Иван Ефремов

Тень минувшего

Олгой-Хорхой

Славомир Антонович

Сердцеед

Составитель И. Д. Гаврилов

---

— А Коля, смотрю, русским владеет на зависть! — сказал Константин Семенович, прочитав письмо. — Только в одном месте сделал промах, допустив орфографическую ошибку. По всей видимости, из него выйдет толк. Только с Толей что-то непонятное, — вдруг погрустнел его голос. — Пишет, что вроде бы все складывается удачно, хорошо, а меж строк улавливаешь неуверенность и большое беспокойство…

Секретарь из клетчатого пиджака вытащил скомканный платок и вытер потный лоб.

— Веришь ли, — с печалью в голосе продолжил гость, — по ночам пропал сон. Лежишь себе и смотришь в потолок, а мысли там, в Свердловске. Веером кружатся возле сына. Заглядывают в каждую щель, в формулы, постулаты, чтоб им было пусто. Во, какие настали времена! Думал, вырастут сыновья, легче станет жить. А здесь получается все наоборот…

— Большие дети — большие и хлопоты…

— Выходит так…

В мозговитой голове секретаря кружатся шальные мысли: «И чего же сынок не в меня пошел? Враз бы перепрыгнул институтский порог… А что получается на практике? Отставание, полное отставание… В сердце такое ощущение, будто Митькин хлопец имеет больше шансов на успех… Где же справедливость?»

Мария Федоровна метнулась в кухню и принесла здоровенную кружку медовухи:

— Жарко на улице… Не мешает вам, начальству, и горло промочить. Работы-то, небось, по горло?

— Работы-то хватает… Да что там работа в сравнении с моими мыслями? Они червью въелись в сердце — бульдозером не сиять!

— Еще рано горевать-то, — промолвила крестьянка, принимая уже пустую бандуру. — Авось, и проскочат…

— Может, я зря и тревожусь? Может, действительно, все обойдется… Но что-то в душе неспокойно. Вот в чем беда…

* * *

Толя, как и предчувствовал отец, споткнулся на письменной математике.

— Не повезло тебе, Толя… — с грустью сказал Аркадий, тоскливо поглядывая в окно. — Думал, вместе будем учиться, жить. А здесь, выходит, все полетело к чертям… И как же ты промахнулся? Ведь достаточно было применить всем известный метод сокращения, и ты — герой. Можно сказать, без пяти минут студент. Эх-х…

Вишневые губы Аркадия выражают крайнее недовольство, непонимание. «И чего он сглупил? Охламоном повел себя на экзамене. Думал, он более крепкий в бою…» И тут же его практическая мысль дает совет:

— А может, пока не поздно, перекинуться на другой факультет да заново пересдать экзамен?

— Не принимают документы… — отрешенно, вяло отвечают Толины синие губы. — Я хотел было попробовать сей вариант, да номер вышел пустой… Конкурентов нынче тьма, вот и не принимают на новый заход…

«Не повезло, так не повезло… А Коля, чувствуется, вроде бы и рад, что я срезан на подходе к заветному институту. Нахал!» И в Толе мгновенно просыпается ожесточенное недовольство товарищем. «Жеребец! Хвастун! Думает, раз сдал математику, значит, герой…» А через секунду хлопца уже жгут другие мысли: «Он-то наверняка поступит… Все село его будет уважать. А я как покажусь в деревне? Обсмеют, как пить дать обсмеют…»

— Думаю, — с печалью роняет Толя, — лучше будет, если останусь в Свердловске. В деревне с таким результатом мне стыдно показаться… Боюсь, что будут смеяться все, тыкая на меня пальцем. Вот если б устроиться на работу, хотя бы рублей на сто… И хватило бы! До армии работал бы, а там что бог даст. Обстановка сама подскажет, как жить дальше…

— Еще же и на работу не примут! — отчужденно говорит Аркадий, ногтями царапая окно. Там, за пыльноватым оконным стеклом, деревья грустно роняли свои листья, и казалось, слезами оплакивают Толину участь. — Не примут потому, что у тебя нет прописки. К тому же, ты еще несовершеннолетний. Вот эти два барьера и встанут на твоем пути в качестве китайской стены.

«Нужно было больше учить… — с болью стучит Толино сердце, а в груди его полыхает костер, — И чего бог послал на мою голову Дамоклов меч? Чем я провинился перед ним?»

— А что ты, собственно, нюни распустил? — сказал Коля голосом, в котором сквозило воодушевление, радость от собственных удач. — Нет, так нет. На «нет», как говорится, и суда нет… Значит, поступишь в техникум. Что касается института, — подал дельную мысль, — то у тебя еще все впереди! Тебе еще только семнадцать, а впереди — уйма времени для взятия высот. Главное, чтобы ты не пасовал и не ныл от первых же поражений, понял? Тем более, рана-то не смертельная. До свадьбы заживет, верно?

«Тебе хорошо об этом рассуждать, — с обидой подумал Толя, кинув на товарища презрительный взгляд. — А мне как быть? Еще неизвестно, как ты бы заговорил на моем месте… И чего мне в жизни так не везет?»

— Посмотрим… — неопределенно буркнул Толя, а в голове закружились отвратительные мысли: «Хотя бы ты, стервец, завалил химию… Легче было бы пережить неудачу. И в деревне бы поменьше злорадствовали на наш счет…»

— Ладно! — Аркадий махнул рукой. — Чему быть — того не миновать… Пошли в город…

Рослая фигура Толи с отросшими волосами на голове потянулась к двери, а Коля бухнулся на кровать: почему-то у него отпало желание слоняться по городу. Напротив, хотелось уединения. И помечтать о ней, о будущей студенческой жизни. И через миг в его сердце заселилось половодье чувств: то он себя представлял бородатым студентом, прошедшим через огонь и медные трубы, то из далекой тьмы птицей певчей проглядывали на него с густой просинью Валины глаза, в которых больше загадок и недомолвок, чем любви и радости за него, за Колю. Как она там, милая дивчина? Вспоминает ли его, Колю, у которого любовь, словно летнее солнце, разгорается все сильней?

За дверью, в коридоре, скрипнули шаги, и в комнату вошел Юра. Щеки его от скорой ходьбы полыхают огнем, и в них легко прочесть неудовлетворенность, недовольство собой. Коля понял все:

— Ты что, тоже завалил?

— Печально, но факт! От судьбы не уйдешь… Отхватил чудовищную «двойку». Думал, завалили зря, поскольку конкурс большой… Потребовал, чтобы подняли контрольные листы. А там сплошь и рядом красные чернила… В общем понял — труба дело. Против фактов не попрешь… Юзиком придется мотануть домой. Но, собственно, я сильно и не унываю: буду поступать на следующий год…

— Могут в армию забрать…

— Не заберут! — сказал, будто отрезал Юра. — У меня — порок сердца, стало быть «белый билет» в кармане. Кстати, — посветлел голос хлопца, — прочитаю тебе напоследок замечательный стишок…

— О чем?

— А ты послушай… — И Юра стал декламировать собственные стихи. О том, как воробей влюбился в лошадь и как они ворковали в тиши ночной. — Ну как? — плутоватые глаза юноши с любопытством вонзились в Колю.

— В принципе, неплохие, — произнес Коля после недолгого раздумья. — Но, на мой взгляд, стихи несколько простоватые, и пожалуй, банальные. А между тем, они должны быть пружинистыми, как щелчок кнута. И естественно, с большей долей поэзии, возвышенных чувств. А у тебя что?

— Как что? — обиделся парень. — Разве плохие стихи? Ты вот послушай еще раз: «Любовь всегда воспитывала чувства, и вот ее порывам поддался я…» Чувствуешь? «Поддался я…» Это значит, воробей, как и живой человек, по уши влез в любовь. У него трепещет сердце, чувства волною бороздят все тело…

В сей момент в комнате появился рослый и крепкий силуэт Миши. Поняв, в чем дело, он мгновенно включился в разговор.

— Если говорить про любовь, — отчеканили его самодовольные губы, — то лучше о любви парней к ослепительным девчатам… Кстати, Коля, у меня к тебе деловое предложение. Есть возможность познакомиться с моей двоюродной сестрой. Правда, она — не красотка, но и не африканский крокодил. Так что приведи себя в порядок, и в путь. Через часика полтора мы должны быть у нее…

— И где же она живет?

— Общежитие «Уралмаша»…

— Надеюсь, она не Маша с «Уралмаша»? — съехидничал Юра, тепло поглядывая на Колю. — А то парень, можно сказать, уже студент и возиться с барахлом ему не к лицу.

— Тебе-то что? — Миша встал в позу. — Ты пиши стихи о воробьях, и с тебя этого достаточно. А мы как-нибудь разберемся сами…

Юра промолчал. Он отошел в сторону и принял равнодушный вид, а после вдруг ни с того ни с сего шуганул во двор. Может, обиделся?

Коля шустро надел белую сорочку, помятый пиджак, руками поправил волосы.

— Я, собственно, и готов! — отрапортовал хлопец, собираясь прицепить сносные ботинки.

— Да нет, дорогой мой, ты еще далеко не готов, — остудил его пыл Миша. Он поднял со стола кусок разбитого зеркала и указательным пальцем постучал по стеклу. — Посмотри, на кого ты похож…

— А что такое? — не понял его Коля.

— Ты сейчас выглядишь, как деревенский увалень, усек? А между тем, можно сказать, ты уже студент. Стало быть, передовой человек… Тебе треба погладить сорочку, а то она выглядит так, будто ее только что вынули из забитого сундука. Это первое… Во-вторых, хорошенько проутюжь костюм. Да так, чтобы он был похож на натянутую струну. Запомни раз и навсегда: городские девушки предпочитают чистоту и порядок, да еще комфорт. Должен быть уровень, понял?