Иван Гаврилов - Шебеко

• Название: Шебеко
• Автор: Иван Гаврилов
• Издательство: МП «Веснiк»
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7448-0039-5

В настоящий сборник включены произведения Ивана Ефремова (1907–1972) и Ивана Гаврилова (1949), пишущих в жанре научной фантастики.

Также представлены произведения, описывающие приключения современных студентов, литературный рассказ Славомира Антоновича (1955) «Сердцеед».

Содержание:

Иван Гаврилов

Зюзин (рассказ)

Шебеко (рассказ)

Володя (рассказ)

Реквием неизвестному Человеку (рассказ)

Нежданный визит (рассказ)

Нечистая сила (рассказ)

Молодая поросль (роман)

Иван Ефремов

Тень минувшего

Олгой-Хорхой

Славомир Антонович

Сердцеед

Составитель И. Д. Гаврилов

---

Леониду Матвеевичу стало жарко. Он платком вытер лицо, из граненого стакана, заботливо поставленного кем-то из преподавателей, отпил глоток воды и обернулся к коллегам. Эти естественные движения, в сущности, пожилого человека, обремененного вечными заботами и проблемами, прощальные слова, высказанные в адрес выпускников на Колю подействовали особенно мощно. Каждый человек проходит через рождение, отрочество и зрелость — то известно издревле. Но, видно, живая мысль никогда не примирится с тем, что детство уходит навсегда… А ведь недавно еще Коле хотелось стать взрослым, самостоятельным. Ныне же, с потерей детских лет, тоска по далеким, милым, неповторимым дням больно резанула его крохотное сердце. Неужели человек способен горевать лишь по пройденному, лично пережитому, в то же время совершенно упуская из виду настоящее, где, возможно, больше счастья, улыбок в сравнении с былым? Коля терялся в догадках…

Меж тем слово взяла классная руководительница, Меланья Аркадьевна. Выглядела она моложе своих лет. В модном цветном платье, черном пиджаке, она, пожалуй, выгодно выделялась средь других. И по ее очаровательному виду никто бы не догадался, что в семье она полновластная хозяйка, деспот над мужем. В то же время ее деспотизм сильно робел перед единственным сыном, которому она фактически давала все, на что оказывалась способной…

В сущности, Меланья Аркадьевна почти повторила слова Леонида Матвеевича. В ее выступлении не промелькнула ни одна свежая мысль, ни одно слово, идущее от чистого сердца. Сплошной поток избитых книжных истин, которые изрядно надоели еще на уроках, внеклассных семинарах, проводимых ею в последние недели года. Лишь в заключение она нашла теплые слова для выпускников. Был бы здесь учитель по обществоведению, показал бы, где раки зимуют. У него ни слова не пропадает даром, каждое несет смысл, цель. Оригинальные его мысли не раз заставляли ребят заняться поиском звезд, неведомых Галактик, разбросанных во Вселенной. Его слова о первенстве материи над духом, о бесконечности Пространства и времени, якобы не имеющих ни начала, ни конца, все еще звучали в Колиной голове. «Парадокс, но факт!»— любимое выражение обществоведа почему-то вспомнилось именно сейчас.

После нескольких выступлений началось вручение аттестатов зрелости. Костя даже прищелкнул языком в ожидании великого удовольствия. Что ни говори, а документ сей открывал им широкую дорогу в будущее…

Первым из приятелей Коли аттестат зрелости получил Леня. Ему, обладателю золотой медали, аплодировали бурно, от души желая успехов, «счастливого плавания» и прочих достижений при «штурме благородных целей и задач». Особенно шумели девушки, кумиром которых в последнее время он выступал. Усердствовала и Меланья Аркадьевна, ведь успехи Лени она рассматривала и как собственные, кровные. Ежели быть честным, малую она имела заслугу перед Леней, поскольку ей вечно не хватало времени, характера настоящей «классной». Да и собственные занятия она проводила кисло, вяло. Бывало, войдет в класс и с ходу говорит: «Сегодня у нас урок будет проходить по-другому, совершенно по другому… «Это означало лишь то, что урок начнется с изучения новой программы — проверка домашних заданий тем самым отходила на задний план. Таков был ее «новый стиль», заимствованный «из лучших мировых образцов». Но сей небольшой недостаток нисколечко не мешал Меланье Аркадьевне с гордостью хлопать в ладоши, широко улыбаться всем и всему, явно принимать бушующие вокруг аплодисменты и на свой счет, без зазрения совести выпрашивать у директора похвалы. Она вошла в азарт, глаза ее заблестели, и она не удержалась — вскочила на ноги и довольно удачно добавила:

— Вот, милые мои дети, пример для подражания. Хороший парень, умный и настойчивый… Решением педсовета школы мы наградили Леню золотой медалью. Это — высокая награда! Признание того, что человек достиг значительных успехов не только в учебе, но и в деле самовоспитания. К тому же золотая медаль налагает и ответственность. Особенно на ее обладателя. Он должен быть всегда на высоте. Ведь на него смотрят, на него равняются лучшие… Правильно ли мы поступили, вручив ему медаль, или все же что-то не предусмотрели, не предвидели? Думаю, что правильно… Пусть в жизни Лени подобных наград будет еще больше. Пожелаем ему удачи…

Голос Меланьи Аркадьевны будто даже задрожал. Она бросила в зал глубокомысленный взор, словно говоря: «А ведь в том и моя заслуга… Помните это!» И села, как ни в чем не бывало.

Леня стоял смущенный и лишь улыбался, кивая всем в знай благодарности. Белое его лицо вовсе заалело, когда Леонид Матвеевич отдал ему желанную золотую медаль — в дорогой массивной коробке, в глазах Лени засветилась радость. Плотно сжатые его губы как бы клялись, что он не подведет класс, постарается поднять его марку.

«Упрямый парень! — промелькнуло в голове Коли, а в сердце же ворвались ревнивые мысли. — Он добьется своего… А ты? Ты чего достиг? Да ничего! Даже среднюю школу не одолел без троек…» Его вдруг прожгла обида, сердце нестерпимо сжалось, когда он вспомнил свое отношение к учебе. Если бы не гулял да не играл в карты, ведь мог он сравниться с Леней!

Очередь за аттестатом дошла и до Коли. Нет, хлопец не растерялся, не покраснел, был спокоен, пожалуй, даже несколько равнодушен — сказывалась неудовлетворенность собою. Он взял документ и воротился обратно. Как и предвиделось, его выход не вызвал оживления. Сопровождали его жидкие, обидные аплодисменты. И чудится Коле, что все вслед ему смотрят с сожалением — не оправдал он их доверия. Лишь преподаватель физики, Лев Федорович, поощрительно подмигнул ему. Смотри, мол, не подведи. Помни, что я сказал… А говорил он о необходимости выбора профессии, о серьезном подходе к этому делу. Посоветовал бороться за звание энергетика иль физика в Чебоксарах. «В МЭИ — половина студентов из других городов и областей страны, — засвидетельствовал он однажды. — Почему выпускники чувашских школ не в состоянии им составить конкуренцию? Здесь, наверное, дело в том, что уровень преподавания в селе еще значительно отстает от городского… Да и многим из нас не хватает целеустремленности. Я был бы счастлив, если кто-либо из вас поступит в сей институт…» Еще запомнились его слова о разумном использовании энергии. Ученики уже были в курсе о существовании водородной бомбы, но о возможности создания нейтронной и понятия не имели. Подробно им это объяснил физик. Впоследствии Коля еще долго удивлялся предвидению Льва Федоровича о нейтронной бомбе… Сейчас же Коля лишь мысленно клялся физику: «Помню, Лев Федорович, твои слова, помню. Буду, не я, если не возьму сей барьер…»

* * *

— Валя, подожди… Можно тебя на минутку?

— Что ты хочешь?

Валя легко подскочила к Коле и встала рядом. От музыки и танцев она улыбалась и цвела. Золотистые ее волосы пахли духами, еще чем-то летним, взбудораживающим. У Коли захватило дыхание. Встреча состоялась в коридоре, между танцплощадкой и буфетом, подле которого сновала толпа, валялись бумажные стаканчики и множество конфетных оберток.

— Хочу с тобой поговорить, — проворковал Коля, восхищенно поглядывая на девушку. — Выйдем на улицу. Дело есть…

И что более всего поразило Колю, Валя послушалась и покорно побрела за ним. Улица пустовала — выпускники в те минуты до единого толпились на танцплощадке, где разгоряченный от вина физик, Лев Федорович, забористо исполнял «шейк»…

— Так, слушаю тебя… О чем хочешь мне шепнуть? — Валя была самой нежностью, кротостью.

— Просто захотелось с тобой рядышком постоять… А то ты ходишь под руку с Надей, будто вы неразлучные подруги. На меня же вовсе не обращаешь внимания… Думаешь, раз красивая, так, значит, себе все можно позволить?

— Я красивая? С чего ты взял?

— Послушай, брось ты прикидываться дурочкой! Ведь знаешь же, что красивая. Вон Костя Фролов пророчит, что со временем из тебя выйдет отменная красотка, якобы на весь Первомайск… И знаешь, с ним я согласен… Интересно, будешь мне писать тогда или нет?

— Ты же еще никуда не уехал…

— Так поеду… За этим дело не станет — скоро, как перелетные птицы, разъедемся по всей стране. Неплохо было бы встретиться еще летом, до поступления в вуз… Только вряд ли это удастся — нас разделяют восемь верст! К тому же у дивчины, как я понимаю, масса поклонников, верно? — Коля перешел на полушепот.

В округе господствовала темень, лилась музыка. Сухой воздух глушил запахи цветов, акаций, густо проросших возле замшелых дворов. Валино лицо терялось в темноте, но Коля отчетливо помнил каждую его черточку. Ее синие глаза, тонкий прямой нос он мог бы отличить от тысячи других! Коля столь приблизился к девушке, что отчетливо слышал биение ее сердца. Он обнял ее, чуточку поцеловал и, почувствовав, что она призывно ответила губами, вовсе потерял голову. Кровь ударила в виски. Он принялся целовать ее, причем с невиданным доселе безумством, с непередаваемым упоением, забыв обо всем. Сколь долго продолжалось это — они не ведали.