Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

• Название: Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
• Автор: Ланьлиньский насмешник
• Жанр: Древневосточная литература

Самый загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, был написан в XVII веке.

Имя автора не сохранилось, известен только псевдоним — Ланьлинский Насмешник. Это первый китайский роман реалистического свойства, считавшийся настолько неприличным, что полная публикация его запрещена в Китае до сих пор.

В отличие от традиционных романов, где описывались мифологические или исторические события, «Цзинь, Пин, Мэй» рассказывается веселой жизни пройдохи-нувориша в окружении его четырех жен и многочисленных наложниц.

---

Выслушала ее Мэн Юйлоу и, готовая хоть тут же дать свое согласие, велела горничной Ланьсян накрыть стол, подать чаю и сладостей.

— Наверно, надоела я вам своими расспросами, — угощая сваху, говорила Юйлоу. — Вы уж на меня не обижайтесь. Свахи ведь обыкновенно такого наговорят. Наобещают горы, а коснешься — нет ничего. Не попасть бы на удочку. Вот чего боишься.

— Дорогая вы моя! — воскликнула Тао. — Не валите всех в одну кучу. Есть люди честные, есть и бессовестные. Верно, бывает дурной человек портит жизнь хорошему. Только я лгать не умею. Говорю что есть. Ближним жизнь устраиваю, доброе дело делаю. Так что, если вы решаетесь, сударыня, то прошу вас, дайте письменное согласие. Я его молодому барину вручу.

Юйлоу достала полосу красного шелку и велела Дайаню отнести в лавку приказчику Фу, чтобы тот написал все четыре числа полной даты ее рождения.

— Тебя в свое время тетушка Сюэ сватала, — вмешалась в разговор Юэнян. — Надо бы ее позвать. Если порядок блюсти, так пусть они вдвоем сватают.

Немного погодя Дайань ввел сваху Сюэ. Она приветствовала товарку поклоном, и они, выйдя вместе из дома Симэня, направились к баричу Ли в управу.

Когда две свахи, — а им палец в рот не клади, — возьмутся за дело, притом одна — хвалит невесту, а другая — жениха, то и Чанъэ из Лунных чертогов просватают, и святую деву с Шаманьей горы за царя Сяна выдадут.

— Значит, ты ее раньше сватала? — спросила по дороге Тао.

— Да, я самая, — отвечала Сюэ.

Сваха Тао перевела разговор на Мэн Юйлоу.

— А чья она родом будет? Ты ее девушкой сватала?

Тогда сваха Сюэ развернула шелк. На нем было начертано следующее:

«Женщина тридцати семи лет от роду. Появилась на свет в полуночный час под первым знаком земной ветви цзы в одиннадцатую луну двадцать седьмого дня».

— Не показалась бы жениху такая невеста слишком старой, — заметила Тао. — Ему ведь лишь тридцать первый год. Что тогда делать? На целых шесть лет старше.[1675]

— Давай с уличным гадателем посоветуемся, а? — предложила Сюэ. — Что он скажет. Если их даты не сойдутся, ей возраст убавим. По-моему, тут нет ничего предосудительного.

Они продолжали свой путь, но им не попадался ни один бродячий гадатель.

Наконец, вдали, к югу от дороги, они заметили черную полотняную палатку предсказателя судьбы. У входа висели написанные крупными иероглифами надписи. По одну сторону надпись гласила: «Цзыпин предвещает знатным и худородным, железной кистью предписывает расцвет и увяданье». По другую сторону было написано: «Всякому, кто пожелает узнать судьбу, предсказывает прямо и нелицеприятно».

В палатке стоял стол, за которым сидел старый предсказатель. Свахи поприветствовали его. Он предложил им присаживаться.

— Можно вас побеспокоить, почтенный наставник? — обратилась Сюэ. — Нам хотелось бы узнать судьбу одной женщины. — Сюэ достала из рукава три фэня серебра и продолжала. — Не пренебрегите этой мелочью, наставник. Больше с собой нет, не взяли в дорогу.

— Вас интересует женитьба, — проговорил предсказатель. — Покажите дату рождения.

Сваха Тао протянула шелк с данными Юйлоу.

— Да, женитьба, — пробормотал предсказатель и, прикинув на пальцах, потом на счетах, обратился к свахам. — Так, женщине тридцать семь лет. Появилась на свет в полуночный час цзы в одиннадцатой луне двадцать седьмого дня. Рожденным в месяц первый цзя-цзы, день 28-й синь-мао и час 37-й гэн-цзы носить печать и пояс.[1676] Судьба женщины идет вспять и в настоящее время пребывает под знаками бин-шэнь. А третий небесный ствол бин находится в соответствии с восьмым небесным стволом синь, это к хорошему — предвестие грядущего могущества и власти. Быть, значит, Старшей женой и знатной дамой. Правда, меж четырех оплотов[1677] немало звезд-мужей. Поэтому хотя судьбой ей даровано богатство, а с супругом она вкусила счастье и любовь, ей в последние годы было уготовано преодолеть лихие испытания. Случалось такое?

— Она двоих мужей преодолела, — подтвердила Сюэ.

— Тогда ей суждено соединиться с рожденным под знаком лошади, — продолжал предсказатель.

— А сын у нее будет? — спросила Сюэ.

— О сыне рано пока говорить. Лишь на сорок первом году жизни у нее появится сын.[1678] Он и будет ей опорой в старости. Жизнь ее отмечена счастьем. Она станет богатой и знатной. Окружит себя невиданной роскошью.

Предсказатель взял кисть и поведал о ее судьбе в восьмистишии:

Не тычинок обломки,
а плоды в высочайшем дворе:[1679]
Третий муж у красотки
всех богаче, знатней и мудрей,
А она станом тонким
постройней абрикоса муме —
Шелестит алым шёлком,[1680]
сочно брови чернеют в сурьме.
Злату чашу с поклоном
она примет как свадебный дар.
Он введет ее к трону
и отдаст ее прелестям дань.
Сняв тигриную робу,
жизнь раскрылась как чистый хрусталь.
Он — рысак благородный.
Он вознес ее в горнюю даль.

— Наставник! — обратилась к предсказателю сваха Сюэ. — Объясните пожалуйста, что значит «Сняв тигриную шкуру, свободную жизнь обретет. Ее к пику удачи благородный рысак вознесет»? Непонятно что-то.

— Тигриная шкура, — разъяснил предсказатель, — это ее прежний муж, рожденный под знаком тигра. Она была любима, но оставалась на положении младшей жены. В грядущем ей идти стезею славы и заслуг. «Знатный конь» относится к ее будущему супругу, рожденному под знаком лошади, при котором над ней засияет звезда знатности. Она насладится роскошью и в согласии с супругом доживет до шестидесяти восьми лет. В последний путь ее проводит сын.

— А ведь жених родился как раз под знаком лошади! — воскликнули свахи. — Только она намного старше его. Может, ничего не выйдет. Нельзя ли будет ей как-нибудь годы поубавить, а?

— В таком случае считайте, что родилась в год четвертый дин-мао,[1681] — согласился предсказатель. — И будет ей тридцать четыре года.

— А гороскопы подойдут? — спросила Сюэ.

— Огонь с четвертым небесным стволом дин и металл с седьмым небесным стволом гэн![1682] Когда огонь касается металла, в плавке рождаются великие вещи. Сходятся, очень даже подойдут.

Свахи тут же исправили ей возраст и, отвесив поклоны предсказателю, вышли из палатки.

Барич Ли оказался в управе. Свахи попросили привратника доложить. После длительного ожидания их впустили. Они приветствовали барича земными поклонами.

— А ты кто будешь? — спросил барич сваху Сюэ.

— Тоже сваха, — пояснила Тао и, рассказав, как они получили согласие невесты, продолжала: — Женщина красоты необыкновенной! Только возраст великоват. Поэтому я не рискнула вдаваться в подробности, не получив согласия вашего превосходительства. Хотелось бы знать ваше драгоценное мнение. Вот полная дата ее рождения.

Она протянула баричу полоску шелка.

— «Тридцать четыре года. Появилась на свет в полуночный час цзы в одиннадцатой луне двадцать седьмого дня», — прочитал Ли и заключил: — На два, на три года старше — роли не играет.

— Что значит образование! Какая широта взгляда! — вставила сваха Сюэ. — Говорят, когда жена старше на два года, богатству день ото дня расти, а на три — целые горы его обрести. Невеста, ваше превосходительство, красавица несравненная. А сколько в ней теплоты и нежности! Всех поэтов и философов постигла. А как хозяйство ведет — говорить не приходится.

— Раз есть согласие, значит все идет прекрасно! — воскликнул барич Ли. — Мы виделись, так что смотрины назначать нет необходимости. Теперь надо только велеть астрологу выбрать счастливый день для вручения невесте свадебных подарков, и можно будет устраивать свадьбу.

— Когда прикажите явиться? — спросили свахи.

— Откладывать не будем! — заявил барич. — Приходите завтра да невесте объявите.

Ли распорядился, чтобы слуги наградили каждую сваху ляном серебра за хлопоты. Свахи вышли из управы довольные, но не о том пойдет речь.

В предвкушении счастья барич Ли едва сдерживал ликование. На радости он позвал посоветоваться приказного Хэ Бувэя. О намерении сына жениться было объявлено отцу — начальнику уезда. Восьмой день в четвертой луне, как определил астролог, подходил для вручения подарков, а пятнадцатый благоприятствовал переезду невесты в дом жениха. Барич выделил серебра и поручил Хэ Бувэю с Лоботрясом Чжаном закупить в подарок невесте свадебного чаю и вина, но рассказывать об этом подробно нет надобности.

Свахи на другой же день отправились в дом Симэнь Цина и поведали Юэнян и Мэн Юйлоу о решении жениха.

Да,

Этот брак предрешили в награду рожденья былые,
Так веками рождают нефриты Поля Голубые.[1683]

Восьмого числа в четвертой луне в управе уже стояли короба и тюки. Чайный подарок[1684] невесте состоял из шестнадцати подносов редкостных фруктов и сладостей. В тюках были упакованы золотая шапочка, золотая головная сетка, агатовый пояс, нефритовые подвески и брелоки, золотые и серебряные браслеты и запястья, а также два платья из ярко-красной дворцовой парчи, четыре комплекта расшитых цветами одежд, тридцать лянов серебра, не считая шелков, полотна и холста.