Александр Тюрин - Меч космонавта, или Сказ об украденном времени

• Название: Меч космонавта, или Сказ об украденном времени
• Автор: Александр Тюрин
• Жанр: Фэнтези

Космическая держава Космика освобождает Землю от ига кибернетических систем. Так как технологические знания землян успели деградировать, то по всей планете идет варваризация, возвращающая феодализм. Земляне превращаются в крестьян, ведущих натуральное хозяйство, драчливых феодалов и воинственных кочевников. Бывшие менеджеры становятся светскими и религиозными властителями. В малонаселенных областях Земли развернуты секретные лаборатории Космики, которая ведет борьбу против повстанцев Сатурна, чья психика изменена новым религиозным культом. Объект их поклонения оказывается иноматериальным существом, паразитирующим на загнивающих цивилизациях и стремящимся приблизить конец света.

---

Тем временем ратники оцепили Детинец, омонцы окольцевали дворец, а рейдеры вошли в него. Каково же было удивление их, когда они обнаружили во многих местах сильно изъеденные стены, осыпавшиеся фрески и мозаики, обрушившиеся перекрытия и кровли, будто дворец стоял заброшенным уж не менее сотни лет.

Из дворцовой гвардии и ближних слуг оказалась найдена едва ли половина — да и то в каком-то обалдении, в полусне и полном беспамятстве на предмет истекшей ночи. Остальные же как в воду канули.

Но к великому облегчению и радости сам президент обнаружился в своей опочивальне. Был он немного смурной, ничего не знающий — не ведающий о ночном происшествии. А после личного осмотра дворца и башни возжелал Фискалий молвить слово народу, скопившемуся на площади.

И говорил он с людьми, после чего некоторые теменцы впервые сказали, что президент — подмененный.

Молвил Фискалий, что волей Неба спасен он от худой смерти, и за спасение свое собрался облегчить житие всякому люду, избавив его от излишних податей и тягостей. На все облегчения будут изданы президентские указы с сенатскими ратификациями.

И в самом деле, указы с ратификациями вышли. Однако вслед за сокращением податей и тягостей, усохла казна, пришлось половину войска распустить и многих городовых стражей, некому стало строить и чинить пограничные крепости и засечные черты. Гулящий люд стал сбиваться в шайки и грабить купцов да других проезжих как по большим дорогам так и на ночных улочках-переулочках. И в дома тати теперь забирались, опустошая имение и насилуя девок. Прибивался к оным разбойникам тот худой народишко, что хотел удовлетворить свою наклонность к душегубству и мучительству.

Стали просачиваться и волки-ордынцы через ослабевшие сторожевые черты, двигаясь мимо острожков, по лощинам и оврагам, не разжигая огней, скрываясь от теменских разъездов и сторожей. И сии хищные проникновения учащались, поелику служилый люд, казаки и прочий воинский чин начал отлынивать от пограничной службы или относиться к ратной повинности без должного радения. Ордынцы углублялись в населенную страну верст на пятьдесят, затем поворачивали и, развернувшись широким крылом, мчались назад, захватывая детей в седельные корзины, такоже пленяя отроков, отроковиц, скот, хватая всякое удобопереносимое имущество. Тожно творилось и на севере, где шэньские пираты грабили приморские селения и, двигаясь вверх по рекам, вязали в полон много мирного люда и сметали всё для жизни потребное.

И народ тогда возроптал, требуя от президента исполненного суровости наказания для разбойников, повольников, грабежников, мучителей и воров, для всех, кто не усрамляется наложить руки на жалкий скарб вдовы и сироты.

И тогда вышел Фискалий к народу на Дворцовую площадь и глашатал:

— Надо ли вам еще облегчений, люди теменские?

— Нет, ни в коем образе, наелись, — отозвался народ.

— Так чего же вы от меня хотите? Кар и казней?

— Отмщения преступным. Господин наш лучший президент, умертви татей и мучителей, заставь служилых людей наши дома защищать.

Постоял немного президент, обождал, пока умолкнет народ, и молвил, а слова его раскричали глашатаи по всем углам.

— Не дождетесь от меня казней и кар. Ждете вы немилости к другим, но когда она коснется вас, срамоделов, за ваши собственные прегрешения, начнете вы роптать. Не от человека, не от голосующего собрания, не от президента должно приходить наказание, ведь никто не знает и не видит всего на земле. Кара будет приходить от сил небесных и подземных. Небесное воинство отступится от повинного, а посланцы ада вопьются в него аки звери ненасытные.

Сказав сие, президент немедленно удалился в Детинец, а народ разошелся, скребя в головах, ибо полагал, что беззаконие и злодейство долго еще будут гулять по земле теменской.

Однако вскорости городовые и квартальные надзиратели стали находить во рвах и яминах разорванные ино поломанные тела разбойников и злодеев — и как будто не человеком, а большим хищным зверем были они преданы лютой смерти.

По всей теменской державе не отягощались виселицы и не сотрясались плахи, не оглашались зычным гласом приговоры, однако каждое утро там и сям обнаруживались свежие мертвецы. И народ знал, за какое злодейство и преступление наказаны сии люди. Неким зверем мощным раздирались и тати-разбойники, торгаши-обманщики, и купцы-барыги, и хапуги-самогонщики, и насильники-похотливцы, и лукавые ремесленники, что выдавали плохой товар за хороший. Всем им худая скверная кончина наставала. Тут снова загулял слух, что президент подмененный, что на самом деле страшное он чудище, монструм монструозус, который ночью темной рыщет по улицам и людей гложет.

А затем в верховьях Васюгана и Тары стали собираться недовольные, разбойники и обманщики, и сбивались они в большие буйные толпы. Возглавил их Ишимский Смутьян, дабы идти на столицу и пресечь жизнь зверя-президента, кем бы он ни был, исчадием ада или человеком. Предводитель разбойников сам претендовал на президентский кабинет, ибо указывал на свою высокородность — имелись-де бумаги, согласно коим предок его был нефтяным бароном еще до Святой Чистки. Потому и велел именовать себя князем. И вез с собой сей князь бочки с ползучим огнем — напалмием, каковой без участия злых бесов изготовить невозможно, так во всяком случае вещали ревнители веры древесной.

Знал Ишимский Смутьян, что дурны нравом, своевольны и плохо обучены его люди, не сладить им с теми полками, что по-прежнему преданы президенту, и особенно с рейдерами. Посему вошел ушлый князь в сношение с ханом Большой Орды Нурбеком Тулеем и подговорил его выступить совместно против Фискалия.

С нарочным хан прислал письмо:

«Смилна рахмам рагым. Во имя Аллаха милостивого, милосердного. Знавал я тебя и ранее, княже, добрый ты был аскер. Надеюсь, сохранил ты по воле Аллаха упорство и терпение. Готов я оказать тебе военную помощь, невзирая на то, что ты иноверец. Теменская земля одна из немногих в мире, что не стала еще в веру истинную — Мохаммад дени, и криво верует в Господа-промыслителя. Алла акбар. А иллягяиля илл алла. Ну да получишь ты престол по воле Аллаха, с помощью моей конницы, и тогда правильно уверуешь в Бога. Хуа рахману рагыму, хуво могу лязи. Вспомни, какие погибели настигли земли Запада, потому что не было у них веры. Гордились они своим могуществом и многоумием, вложенным в машины. Но то была не их сила, а сила дьявола Иблиса. Впрочем, уже тогда трепетали люди Запада перед воинами Джихада. И пришел день, когда Аллах-каратель разбил машины, Иблис в страхе отступил, а люди Запада вспотели от страха и оказались слабыми, как женщины. Пришли тогда моджахеды и федаины, убили нечестивцев и взяли их имущество, их дома и жен. Аллах способствует праведным, а безбожников погубляет. Да здравствует Исламская Революция. Алла акбар, иллала акши хадо. Окажу я тебе помощь потребную, но и ты одари меня аллаверды бочками с напалмием.»

В те дни, когда пожелтела листва дубов, во многом числе вступили ордынские кони в пределы теменской земли, однако встретили их не казачьи заставы и конные сторожи, а дружественные шайки воров и разбойников. Соединившись, оба воинства двинулись вдоль правого берега Иртыша, разоряя и уводя в полон встречное население.

Десятки верст князь Ишимский и союзный ему бек Тулей преодолели, не встречая особого сопротивления. Казаки, открепившись от своей дозорной службы, разъехались кто куда. Те немногие, что остались верными президенту и отечеству, могли лишь докладывать о быстром продвижением разбойничьего войска. Сторожевые войска тоже откатывались, не ища ратной брани. Ведь многие дворяне не вернулись в полки, а жировали в своих поместьях, кои дарованы им были под условие честной службы.

К разбойничьему войску прибивалось немало срамного гулящего народа, и воры, и дезертиры-бегунки. Все хотели легкой добычи и нетрудного прокорма, а ордынцы, как у них ведется, упивались убийством и мучительством.

Дотла разорив очередное село за то, что доставило мало припасов и снеди, да спалив очередную крепость напалмием, выехало разбойничье воинство на берег Иртыша для переправы — и начало вязать плоты из изб, разобранных на бревна.

Когда первые отряды уже принялись садиться на плоты, перед очами князя Ишимского, наблюдавшего за сим с крутояра, неожиданно возник человек тщедушного телосложения в серой рясе.

— Не спеши, княже, — рече он, — не наступай на столицу.

Князь потянулся к пистолю.

— Что-то я не совсем просекаю, незнакомец, коим образом преодолел все пикеты и дозоры.

— Не будем обсуждать мое проворство, — ответствовал неизвестный человек и протянул руки ладонями вверх, показывая, что нет у него оружия. — Звать меня Фомой. Я тот, кто провел тебя от плахи до свободы. Вспомнил?