Ирина Лунгу - Белая Пантера

• Название: Белая Пантера
• Автор: Ирина Лунгу
• Жанр: Короткие любовные романы

---

— Простите, Вы…

— Я отец ребёнка, — непререкаемым тоном проговорил Кирилл, предвосхищая вопрос пожилого доктора и увидел, как от кивает, очевидно, и ожидая услышать именно этот ответ.

— Что же, если у вас есть какие-то вопросы, я готов на них ответить, — произнёс врач, снимая очки и протирая их носовым платком, который он извлёк из кармана.

— Давайте уже дадим Насте отдохнуть и поговорим об этом не здесь, — тихо ответил Кирилл, направляясь к выходу из палаты и почти сразу слыша за спиной шаги.

Разговор с этим врачом ничего не дал. Похоже, они все сговорились, чтобы ввести пациентов в состояния недопонимания, путём перечисления одним им известных цифр, буквенных обозначений и слов, которые Кирилл даже будучи в трезвом состоянии явно бы не выговорил сходу.

«Ясно, что ничего не ясно», — такой вывод сделал Кирилл, снова направляясь к палате Насти, и начиная повторять про себя все те слова, которые с завидной регулярностью произносил то один, то другой врач.

Настя лежала на кровати, прикрыв глаза, и Кирилл было решил, что она заснула, но стоило только ему сделать шаг к выходу из палаты, как девушка открыла глаза и, прежде, чем закрыть их снова, прошептала:

— Спасибо тебе за всё.

Кирилл прикрыл дверь, которую было открыл для того, чтобы выйти из палаты и подошёл к Насте, не зная, как понять то, что она ему сказала. То ли хотела, чтобы он ушёл, то ли, чтобы остался.

— Что они ещё сказали? — устало проговорила она, снова открывая глаза и находя взглядом Кирилла.

Кирилл пожал плечами, пытаясь выглядеть как можно более спокойно.

— Ничего нового, — он усмехнулся, решив говорить о том, что ему разъясняли врачи с долей сарказма, — Всё как обычно, какие-то цифры, неясные термины, буквы.

Он откашлялся и подошёл к окну, заложив руки в карманы и глядя, как за прозрачностью стекла течёт жизнь. Снежинки кружатся в воздухе, падая вниз, и становясь сплошным белым ковром, куда-то спешат автомобили, превращаясь в неиссякаемый поток, люди неспешно бредут по своим делам, не обращая внимания на снегопад.

Для него же жизнь сосредоточилась вот здесь — в этой самой палате, рядом с этой женщиной, перед которой он был так виноват и которую…любил…

Да, наверное, раньше он бы сам рассмеялся, представив, что сам не будет знать, как объяснить себе то, что он чувствует к женщине. Ему казалось, что он любит Алёну, по крайней мере, по началу, он так интерпретировал те чувства, которые она в нём вызывала. С Настей же всё было совсем не так. Она была сильной, независимой, самодостаточной. Она была с ним на равных, и, возможно, это и вызывало в нём не только восхищение, но и желание доказать, что он её стоит.

А вот любовь ли это, он не задумывался, просто принимая чувства, как должное. Он хотел испытывать эти чувства к Насте, он наслаждался ими, а как они назывались, ему было по сути всё равно.

А вот сейчас мысленно произносить три слова «Я тебя люблю», по отношению к Насте, было чем-то неизведанным, новым, но в то же время странно будоражащим кровь.

Кирилл медленно повернулся к Насте и сделал глубокий вдох, намереваясь, наконец, объясниться с ней, хоть он понимал, что сейчас было не время и не место.

— Насть, я очень виноват перед тобой, — начал он, присаживаясь возле её постели на стул и поднимая руку, когда увидел, что она собирается с ним спорить. — Дослушай меня, прошу, не перебивай.

Она прикрыла глаза, не имея сил с ним сейчас ругаться, и Кирилл начал говорить. Он говорил долго, пытаясь объяснить все свои поступки, которые совершал под влиянием того или иного фактора. Он старался, чтобы это не выглядело как оправдание, и в то же время был честным перед ней, рассказывая всё без утайки, хотя не знал, поможет ли ему это заслужить её прощение. Он рассказал про Алёну, про их короткую совместную жизнь, которая наложила на его судьбу неизгладимый отпечаток. Рассказал про безумное желание иметь ребёнка, которое сначала было придумано им для того, чтобы сохранить брак, изначально не имеющий морального права на существование. Он говорил и говорил, а Настя слушала, думая о том, как всё это неважно для неё сейчас, когда самое главное — это сохранение жизни её малышу. Их малышу, над которым нависла такая страшная угроза.

— И я не знаю, как мне заслужить твоё прощение, — закончил Кирилл свою речь, не зная, слушает ли Настя и не уснула ли от его монолога. И в то же время чувствуя, как ему стало легко от того, что он, наконец, смог выговориться и рассказать то, что тревожило его долгое время.

Настя распахнула глаза, и повернулась к Кириллу, снова растворяясь в стальном блеске его взгляда. Всё то, что он рассказал ей, было сейчас неважно. Неважно было всё, кроме одного, о чём она и сообщила ему, слегка приподнявшись на локтях.

— Я прощу тебя. Прощу тебя, только если ты поможешь спасти жизнь…нашему ребёнку.

Это была и просьба, и мольба, и приговор, и условие. Это был единственный её шанс на то, что она когда-нибудь сможет взять на руки их ребёнка и на то, что ей не придётся дальше жить с осознанием вины за то, что она добровольно дала согласие на убийство сына или дочки.

И это было то, что она сама не могла сделать, переложив на плечи мужчины, который в этой ситуации казался ей единственным, кто мог совершить это чудо.

Кирилл не ответил, только кивнул и достал мобильный телефон, чтобы звонить Денису и поставить на уши всех врачей, если это могло дать хоть один шанс на спасение их малыша.

Глава 19

— Ну, держите дочку, папаша! — невысокая полная женщина, посмеиваясь, вручила Кириллу свёрток с лежащей в нём Надей, и мужчина неуклюже взял его на руки.

Это был самый первый раз, когда ему доверили подержать дочь, а до этого он мог только наблюдать за ней, такой крошечной, когда она лежала в специальном отделении для недоношенных новорождённых. Свои чувства, когда он ощутил на своих руках это маленькое чудо, описать словами было невозможно.

А для Кирилла это вообще было из разряда фантастики.

— Нам можно пойти к маме? — спросил он у медсестры, прекрасно говорящей по-русски ввиду того, что она до тридцати лет жила в России, и та кивнула.

— Конечно, мы как раз собирались переводить Наденьку в палату к маме.

Последние полгода прошли для Кирилла и Насти словно в каком-то кошмаре: постоянный страх за жизни и здоровье её и ребёнка, немыслимые процедуры, бесчисленные анализы и капельницы…Всё это выматывало и держало в постоянном стрессе, а ещё очень хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, правда, никто не знал, насколько благополучно всё завершится.

Сразу после того, как по настоянию отца Дениса был собран консилиум из нескольких светил медицинской науки, было решено вести Настю в Израиль, в один из лучших центров в мире. Российские врачи из роддома номер 6 в городе Санкт-Петербурге только разводили руками и не давали никаких утешительных прогнозов, правда, ни Настя, ни Кирилл на эти самые неутешительные прогнозы старались не реагировать. У них и так постоянно крутилось в мыслях только одно: лишь бы всё было хорошо и с Настей и с ребёнком, а если бы они слушали пессимистический настрой врачей, то и этих крох надежды были бы лишены.

Доносить Надю, — так решила назвать будущую дочь Настя, едва узнала, что у них с Кириллом будет девочка, — до положенного срока Насте не дали. И едва анализы стали ухудшаться, решено было проводить операцию кесарева сечения.

Врачи уверяли Настю, что на сроке в семь с половиной месяцев, дети уже в неопасности, и Насте пришлось согласиться с мнением врачей, тем более, что они уже совершили чудо, позволив этой беременности сохраниться так долго.

Наденька родилась довольно большой девочкой, врачи уверили, что она полностью здорова для своего срока, но на всякий случай положили её на пару недель в специальное отделение. Она окрепла там, и начала набирать вес, и Кирилл, который видел малышку каждый день, отметил те изменения, что произошли с их с Настей дочерью.

И вот сегодня случился новый этап в их жизни — Надю разрешено было перевести в палату к Насте.

— Ну-ка мама, смотрите, кто к нам идёт, — возвестила с порога медсестра, толкая перед собой стеклянную кроватку-каталку и придерживая дверь для идущего следом Кирилла.

Настя приподнялась на постели, усаживаясь поудобнее. Она ожидала этого момента так долго, словно у неё сегодня был её маленький личный праздник.

Кирилл зачарованно глядел на личико спящей Нади, шагая к постели Насти, пока медсестра деловито устанавливала кроватку возле Настиной постели. Потом она вышла из палаты, оставив их наедине друг с другом, и Кирилл подошёл к Насте и осторожно передал ей дочку.

Они не говорили о том, что есть и будет между ними, просто оставив эту тему в прошлом и начав всё с чистого листа уже второй раз. Да и какая разница, какой раз начинать всё заново, если два человека любят друг друга и им небезразлична судьба их отношений. Стоит ли тогда окунаться в прошлые обиды и тащить их за собой не только мёртвым, но и убивающим грузом? Стоит ли оборачиваться на них, постоянно тыкаться в них носом и тыкать любимого человека, если вы действительно решили начать всё с нуля? Стоит ли припоминать ему всё то, что он когда-то натворил, и стоит ли самому вспоминать об этом?