Сэм Льювеллин - Кровавый удар

• Название: Кровавый удар
• Автор: Сэм Льювеллин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив

---

— Спокуха, — сказал кто-то. Это был Дин. Его левый глаз окончательно заплыл. В правом светилась готовность помочь.

— Она хочет выйти.

Я еще минуту полежал, чтобы сон совсем ушел. Потом слез со скамейки и отпер дверь.

Надины волосы со сне растрепались и превратились в золотистую гриву. Вид у нее был помятый и бесстыдный. Она сказала:

— И не обязательно было меня запирать. Я больше не убегу. Теперь, пожалуйста, кофе. И душ.

Вчера вечером она прихватила с собой из машины сумку.

Через десять минут она вернулась в кают-компанию аккуратная, как сверток от "Фортнума и Мейсона"[10], в белой блузке и длинных белых шортах. Она наблюдала за моим выражением лица. Вид у нее по-прежнему был бесстыжий.

Она бросила на стол коричневый конверт.

— Значит, ты мне до сих пор не доверяешь, — сказала она. Наконец на ее лице появилась улыбка. — Конечно, тебя можно понять. Но отныне мы работаем на пару. Погляди-ка вот это.

Конверт был толстый, твердый и тяжелый — похоже, внутри фотографии. Я его вскрыл.

Там оказалось тридцать шесть цветных снимков, явно любительских. Я стал их просматривать. Мое сердце отчаянно колотилось.

— Дин, — сказал я и подтолкнул фотографии к нему через стол.

Он неловко взял их распухшими руками.

— Они самые. — Он перебросил их обратно.

Из-за этих фотографий убили Мэри. Из-за этих фотографий меня треснули по голове, перерыли карманы, устроили обыск на "Лисице".

Негативы тоже находились в конверте. Они соответствовали снимкам и были пронумерованы — от первого до тридцать шестого.

Номера шли по порядку.

На фотографиях была чепуха.

На одной — лицо, в котором те, кто знал Ребейна, могли бы его узнать.

Обои в цветочек, чья-то босая нога, смазанный снимок Дина. Вот и все. Чепуха.

Я сложил снимки в конверт и отдал их Наде.

— Спасибо, — сказал я. — Ты показывала это Дикки Уилсону?

— Конечно нет, — ответила она. — Я нашла эти фотографии и теперь могу отвезти их матери Леннарта Ребейна. Он написал ей из Лондона отчаянное письмо. Боялся, что из-за них будет скандал. Я скажу матери Леннарта, что на них нет ничего особенного. — Она улыбнулась мне. — Ну, что мы будем делать дальше?

Глава 15

В девять часов я взял телефонный справочник и принялся звонить. В "Желтых страницах" никакого "Противовеса" не было. Тогда я стал названивать своим знакомым.

Пришлось каждому все объяснять. Этих людей я знал, когда работал в "Трибьюн", но у всех была короткая память. Большинство думало, что я умер или ушел с работы, или желало бы этого: ведь они читали газеты. Многие неискренне говорили, как они мне завидуют. Ни о каком "Противовесе" они не слышали, только один сообщил мне, что есть какая-то неоиндуистская секта,, которая действует неподалеку от Де-Мойна в штате Айова. Но в одиннадцать двадцать, когда я допивал третью чашку кофе, мне наконец повезло.

Я позвонил Джерому Фейербаху, невыносимому лицемеру сорока лет, который носил шелковые костюмы и ушел с телевидения, чтобы днем издавать популярную энциклопедию, а ночью сочинять бредовую теорию заговора.

— Билл суперзвезда, — сказал он.

— Диверсант, — в тон ему ответил я.

Он засмеялся. Мы обменялись обычными шутками об отставке и о плавании. Потом я подкинул ему "Противовес".

— "Противовес"? — переспросил он. — А зачем они тебе понадобились?

— Скажу тебе, когда все о них узнаю.

— Да, лучше скажи.

— А ты ответь, что это за типы.

— Это фирма, которая занимается охраной, — сказал он. — И сугубо частным расследованием.

— Это я знаю.

— Ну да, конечно. — В его голосе послышалось раздражение: это значило, что он кончил свои обычные шуточки и нырнул в битком набитый ящик своей памяти. — Но это не обычное бюро. До них очень трудно добраться, и они не любят отвечать на вопросы.

Это была просто преамбула — чтобы я прочувствовал, какие нечеловеческие подвиги он совершил, чтобы все это вынюхать.

Я молчал, что от меня и требовалось.

— Ты ведь помнишь середину семидесятых, — сказал он. — Куча старых хрычей рассуждала, что западную цивилизацию надо отправить в переплавку, они вооружали арендаторов и фактически основывали частные армии. Большинство из них вернулось к охоте на лис, но некоторое зацепились. Одного из них звали Варли Фицджеральд. Он был в десантных войсках и на дух не переваривал социалистов. И он основал так называемый "Фонд Шеврон" для охраны свободы личности. Сначала это была крошечная армия, где несколько бывших крутых парней из САС командовали кучкой психов-добровольцев. Потом они все ушли работать на Олли Норта, а он устроил нечто вроде мозгового центра, который рассылал политические брошюры и готовил речи для крайних правых членов парламента. И для сенаторов США, кажется, тоже. Потом тори вернулись, и люди, платившие Фицджеральду, решили, что больше в нем не нуждаются. Но парень умел приспосабливаться и решил найти всем этим мускулам и агрессивности достойное применение. Он основал "Противовес".

— Охранное агентство.

— Нового типа. Варли решил, что поступательное движение свободного предпринимательства тормозят справа и слева профсоюзы. Он счел, что законодательство Тэтчер о профсоюзах недостаточно жестко. И стал чем-то вроде вольного штрейкбрехера.

— В Англии нельзя быть штрейкбрехером.

— Очень даже можно. Вот тебе пример. Была такая фирма, "Уэйвкрест Хоумз", которая строила приморский поселок в Уэльсе. Ее владельцем был Дэвид Лундгрен, шведский денежный мешок. "Уэйвкрест" не желала иметь дела с профсоюзами. Местные профсоюзники возмутились. Фирма наняла парней из Ирландии и с Севера, готовых работать за половину платы членов профсоюза, потому что дома у них вообще не было работы. Начались стычки. Лундгрен подвел их действия под законы о профсоюзах. Но у них не было денег, так что подавать на них в суд не имело смысла. И тогда он вызвал "Противовес".

Джером замолчал. Наверное, закуривает "Голуаз".

— А потом?

— Это не просто бандиты, — сказал он. — Они выполняют задания. У главного противника была любовница. Это выяснилось, когда его нашли у нее под окном с переломанными ногами. Он сказал, что какие-то парни сделали это стальными прутьями. Любовница же показала, что он выпал из окна и расшибся, но она была чем-то ужасно напугана. Еще некоторые профсоюзники попали в автокатастрофы, пьяные в доску, что было очень странно, потому что они вели безупречный образ жизни. Кончилось тем, что пятеро профсоюзников оказались в больнице с тяжелыми травмами, а их репутация с треском лопнула. И местный профсоюз как-то потерял к этому интерес.

— Немудрено, — сказал я. — Шантаж и насилие. Очень похоже на правду. — А полиция этим заинтересовалась?

— В таких случаях еще вопрос, на чьей стороне полиция. К тому же они работали чисто. — Он зевнул. — Извини. У меня новая подружка. Я ответил на твой вопрос?

— Спасибо, Джером, — поблагодарил я. — А где обретается этот твой Фицджеральд?

— В Гемпширском телефонном справочнике, — сказал он. — Поищи в разделе "Бейсбольные биты".

Мы распрощались. Я подумал, что он так шутит. Надя смотрела на меняле дальней скамейки.

— Ну что? — спросила она.

— Хочу кое-кого навестить, — сказал я.

— Службу безопасности?

— Вот именно.

— Тебя могут побить.

— Журналистов днем не бьют, — успокоил я.

Я позвонил в справочную и спросил телефон Фицджеральда В.

Номер я записал в свой блокнот.

И замер.

Я нашел страницу, к которой прилепил номер, полученный от Клодии. Телефон, как она сказала, министерства торговли.

Это был телефон Варли Фицджеральда. Фицджеральд или кто-то из его людей нанял Пинсли, чтобы обыскать "Лисицу".

Сначала я подумал, не послать ли им фотографии. Они ничего на них не найдут. И насилие прекратится.

Но если "Противовес" обыскивал "Лисицу", терроризировал Дина, убил Мэри — и все только ради целлулоидного рулончика, это им так не пройдет. Я их выведу на чистую воду.

Я набрал номер.

Голос на другом конце провода звучал по-военному отрывисто.

Я спросил капитана Фицджеральда.

— Кто говорит?

Я постарался, чтобы мой голос звучал тоньше и обходительнее.

— Кристофер Тиррелл, — сказал я. — Член парламента.

— Один момент.

Наступило молчание. Потом новый голос сказал:

— Мистер Тиррелл?

Меня прошиб пот. Если бы он сказал "Кристофер", все было бы кончено.

— Доброе утро, — поздоровался я. — У меня тут один человек, который хочет с вами встретиться. Я сказал, что позвоню вам, чтобы его... э-э... представить.

— Правильно. — Голос звучал мягко, как стук молотка по фетровой шляпе. — А кто этот человек?

— Он занимается бизнесом. У него сложности с безопасностью. Я сказал, что вы могли бы помочь.

— А-а... Да. — Голос военного, несомненно.