Анатолий Нейтак - Попытка говорить 2. Дорога человека

• Название: Попытка говорить 2. Дорога человека
• Автор: Анатолий Нейтак
• Жанр: Фэнтези

---

"В этом – одна из причин, почему я и мой друг-спутник-ученик не спешим приблизиться. Не знающему правил чужаку пристала осторожность. Надеюсь, я не нарушил никаких законов, решившись на этот разговор?"

"Ничуть. Я же не из Ищущих, чтобы опасаться по-настоящему свободного обмена мыслями! А какие ещё причины держаться на расстоянии ты имел в виду?"

Вместо ответа Гость, смягчив детали, спроецировал ещё один сложный образ, повергая собеседника в душевный трепет.

"Ты спускался в Голодные Норы, не зная об угрозе, и всё же сохранил себя? Должно быть, ты либо везуч, либо могуществен, либо осторожен… либо всё сразу!"

"А, значит, вы знаете это место? Голодные Норы, хм… подходящее название".

"Название, данное Нарекающим, может быть только подходящим и никаким иным".

"О Нарекающих, опасностях и прочем – позже. Лишь моя неуклюжесть виной тому, что я не сделал шага, с которого принято начинать общение. Меня зовут Рин Бродяга; могу я узнать твоё имя или же прозвище?"

"Странный вопрос. Я иду стезёй Отринувших и личного имени не ношу более. Как и любых прозвищ, что вставали бы стеной меж мною и миром".

"Вот как… и какова же конечная цель идущих этой стезёй?"

"Перерасти себя, конечно же. Сломать скорлупу иллюзий, выйти за пределы как всякого ума, так и любого безумия, а в конечном итоге – отыскать высшую идентичность, уже не нуждающуюся в именах".

"Алхимия духа…" – эхом откликнулся Гость.

По нити, связующей два сознания, чередой мгновенных теней пронеслись новые образы, поразительные и смущающие. Высокая мистика Поиска смешалась в них с наследием древности – столь далёким, что сам временной промежуток, отделяющий познающего и предмет познания, ложился дополнительным препятствием на пути, притом едва ли не самым трудным среди всех. Гул относительных истин – и безграничность мира, принятая как постулат движения вперёд; хрупкость инструментов – формул, чисел, слов и символов – спорила с их же неисчерпаемостью. И было молчание, и было Слово: Миф. И после нового периода молчания Слово второе: Наука. А затем и третье Слово: Прозрение.

"Похоже, я был не прав. Да, я не из Ищущих – но ведь опасность свободного обмена мыслями определяется разницей меж обменивающимися. Ты гораздо больше, чем мне показалось сначала, мой Гость".

"Я постараюсь быть более сдержанным, если моя несдержанность и слишком плотный контакт несут в себе зёрна проблем".

"Не стоит беспокойства. Мы действительно различны: я подобен зерну, ждущему, когда можно будет выпустить на волю росток нового бытия. Ты более схож с уже проросшим деревом, стремящимся ввысь, вглубь и вширь… кстати, я правильно использую позаимствованные у тебя же сравнения? Не ошибаюсь в деталях? У нас, как ты уже знаешь, с материальными проявлениями жизни скудно…"

"Сравнения понятны и уместны. Меня тревожит другое: ведь эти сравнения тоже встают между сознанием и миром, делают толще скорлупу ума…"

"И вновь скажу: не стоит беспокойства. Скорлупа становится толще, но она же и разбухает, делаясь податливей. Как это называется на твоём языке: коан? Да. И ещё старая, почти универсальная в твоём представлении формула: "Подобное – подобным". Кто твёрдо встал на путь пробуждения, тот проснётся, даже если во сне его сковывают тысячи тысяч стальных цепей".

Беседовать с Отринувшим оказалось сколь странно, столь же и познавательно. Ламуо с ювелирной точностью вывело меня на сознание, подобное моему и наделённое зачатками умений, сходных с искусством друидов. В Отринувшем, если посмотреть под определённым углом, я без усилий мог увидеть аналог самого себя – того себя, который торил свой путь к сердцу великой тундры, знать не зная, что вскоре его судьбу радикально изменит встреча с изголодавшейся по эши вампиршей…

Впрочем, имелись и серьёзные отличия. Например, Отринувший являлся чистой воды одиночкой. Ни к какому ордену он даже формально не принадлежал (любая формальная принадлежность в его понимании являлась разновидностью тех самых оков, которые он жаждал сбросить – и не сказать, чтобы такой подход казался мне ошибочным…). Он торил собственный путь как свободный мистик, как жаждущий духовного освобождения аскет.

Сложность тут заключалась в том, что существа его вида были отлично приспособлены к аскетизму и фактически не нуждались ни в чём, будучи лишены косной плоти. Как Ищущие, Нарекающие, Зодчие, Углубляющие и все прочие, составляющие население окольцованной планеты, Отринувший принадлежал сонму духов. Моя нынешняя оболочка, состоящая из эктоплазмы и весящая аж десятки граммов, в сопоставлении с бледной тенью, которую отбрасывал на материальный мир мой собеседник, показалась бы тяжким слитком металла в сравнении с облачком пара. Отринувший существовал, поскольку мыслил – и зримым проявлением его мыслительных процессов было бледное сияние: потоки фотонов теплового, микроволнового, а изредка и видимого спектра. Таким образом, его вполне можно было увидеть: колеблемую незримыми ветрами сомнений, то расширяющуюся до нескольких метров высоты, то во много раз сжимающуюся тонкую не то колонну, не то шнур… не то крошечный холодный протуберанец.

Впрочем, довольно о нём. Если в деталях живописать всё, что относится к моей истории лишь косвенно, на рассказ уйдут – без преувеличения – годы.

Когда я, сочтя, что настал подходящий момент, задал Отринувшему вопрос о Неклюде, собеседник отослал меня к Нарекающим. Закруглив диалог, я отправил фокус своего внимания в короткое путешествие до Пика Схождений и вошёл в контакт с первым подвернувшимся Нарекающим. Которому, представившись, задал всё тот же занимающий меня вопрос.

Не знаю, как бы я справлялся в своих поисках без ламуо. Хотя в последнее время я очень заметно подтянул познания в части ментальных дисциплин, возможно, даже вышел на уровень Айса, уступая ему только в специфическом опыте, – просто не представляю, как на моём месте обошёлся бы чистый менталист. Полагаю не без оснований, на одно только изучение мыслеречи, используемой духами этого обледенелого мира и очень мало схожей с людской, маг классической школы потратил бы примерно столько же времени, сколько нужно на изучение обычной речи. То есть долгие недели. И лишь потом смог бы задавать вопросы, надеясь, что его поймут.

Я, по счастью, этап изучения чужой речи мог пропустить. И мог быть уверенным, что когда я упоминаю прозвище "Неклюд", давно ставшее именем, – бесплотные поймут меня правильно. Но вот перевести на язык звуков прозвище, которое дали мне они… самый близкий аналог – слово из языка хилла, Ниллентау. То есть бродяга, странник (в основном от того же корня, что "странный"), искатель, собиратель, зритель, ценитель – и это ещё не полный спектр значений…

Да. Как нетрудно догадаться, мой новый собеседник принадлежал… касте? подвиду? цеху?.. в общем, к классу существ, отнюдь не чурающихся общения, а совсем даже наоборот. Хотя тот конкретный Нарекающий, которого я побеспокоил, ответа не знал, он быстро развил бурную деятельность, передавая мой вопрос всё дальше по цепочке Нарекающих – включая в том числе, как мне показалось, тех из них, которые находились далеко за пределами видимости.

Те дискретные образы, которые можно без особой натяжки приравнять к языку и которые Отринувший полагал колодками, мешающими разуму обрести истинную свободу, – эти образы являлись предметом живейшего интереса Нарекающих. Не без упрощений, но я бы, пожалуй, уподобил их филологам… а ещё – философам. Причём как практикам (то бишь логикам и математикам), так и теоретикам от философии. Пока заданный мною вопрос обегал планету, мы с группой Нарекающих устроили не очень длинный, но зато довольно продуктивный экскурс в вопросы семантики вероятностных состояний и анализа динамики неоднородных сред.

Впоследствии я использовал доставшиеся по случаю идеи, затронутые в этом экскурсе, для очередных модификаций Зеркала Ночи и Голодной Плети, которым уже и счёт потерял. Конкретно говоря, я добавил обоим заклятиям самосогласованности и особой, выразимой только в формулах прозрачности. Как известно, атомы, составляющие материю, сами состоят преимущественно из пустоты и хороводов элементарных частиц; так вот, Зеркало и Плеть я словно разнёс на разные уровни существования, сделав взаимно проницаемыми… да и сам я после этой модификации мог воспринимать внешний мир без помех, создаваемых собственной защитой.

Которая существовала и останавливала угрозы даже лучше прежнего, но изнутри стала прозрачнее, чем чистейший горный воздух. Очередное приближение к идеалу, да…

Впрочем, это было потом. Гораздо важнее для меня лично стали известия, обрушенные на меня в конце обсуждения одним из старших Нарекающих.