Николай Кудрявцев - Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России

• Название: Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России
• Автор: Николай Кудрявцев
• Издательство: СПб.: Издательский Дом "Нева", M.: OЛMA-ПРЕСС Образование
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-1500-8, 5-94849-102-1

В книге на обширном историческом материале прослеживается история становления и развития тайной дипломатии и разведки с момента возникновения русской государственности и до 1917 г. Основное внимание уделяется мало изученному периоду в истории разведки — с начала IX до конца XVII вв. Книга написана на основе широкого круга источников и литературы. Содержит биографические очерки, посвященные наиболее выдающимся деятелям российской дипломатии и разведки. Книга снабжена подробными примечаниями и приложениями.

---

За блестящую работу по нейтрализации Станкевича Обресков дал Гике соболий мех ценою в тысячу рублей и пообещал выхлопотать ему годовой пенсион в 300 рублей. Гика обещал и впредь работать на российскую дипломатическую разведку. Вскоре такая возможность представилась. В октябре 1763 г. Обресков получил от императрицы указание принять все меры к тому, чтобы Порта не помешала возведению русского ставленника на польский престол. Екатерина рекомендовала Алексею Михайловичу для этого «…подкупить одного или нескольких кредит в султане или министерстве, имеющих персон». На эти цели послу предполагалось прислать 50 000 рублей. До получения денег Обрескову разрешалось «на раздачу и нужные подарки» брать в займы у греков или европейских купцов, но «…с крайним осмотрением и осторожностью, наблюдая в этом экономию»[548]. Обресков нашел нужную «персону» в лице Гики. По заданию русского резидента тот сильно напугал руководителей Порты перспективой союза между Францией, Австрией и Польшей. Султан Мустафа III поспешил заявить о том, что он согласен с кандидатурой поляка на польский престол.

После избрания Станислава Августа королем обстановка в самой Польше и вокруг нее не стала для России спокойней. Обрескову постоянно приходилось сталкиваться с интригами со стороны Австрии и Франции. Министры в Турции менялись с калейдоскопической быстротой, и вербовочная работа русского посла велась бесперебойно. В 1765 г. Обресков, помимо заботы о регулярном добывании информации, столкнулся с еще одной проблемой. Австрия начала решительно склоняться на сторону Франции, а австрийский посол в Константинополе, которого Обресков считал своим другом и союзником, пошел по пути предательства. Переориентация в выборе союзников и противников в политике была делом почти обычным. Но такого резкого поворота в отношениях с Австрией в России не ожидал никто. Пока Россия и Австрия были союзниками, Обресков не скрывал от австрийского посла свою агентуру. Когда же интересы Австрии и России стали расходиться, австрийский посол начал раскрывать агентуру Обрескова и передавать его агентов турецким властям. Екатерина II, разгневанная вероломством Австрии, писала Обрескову: «…вы имеете с дознанным вашим искусством и благоразумием потребить все возможные способы и все ваши силы, чтобы натягуемую австрийским домом тучу обратить на него самого»[549].

Еще большее возмущение и в то же время растерянность в Петербурге вызвало донесение Обрескова о предательской по сути деятельности Рексина, который был послом дружественной Пруссии. Агенты донесли русскому послу, что Рексин ведет в Константинополе секретные переговоры с Портой о заключении военного союза против России. Более того, посол Пруссии намеренно разжигал вражду между Турцией и Россией, описывая насилия, чинимые русскими в Польше. Рексин донес туркам о военных приготовлениях России к войне против Турции, строительстве русскими крепостей на Днестре и т. д. Таким образом, речь шла фактически об измене Фридриха II «Северной системе». Екатерина II приказала немедленно расследовать это «поносное дело».

Панин строго конфиденциально встретился с прусским послом в Петербурге Сольмсом и попросил объяснить поведение Рексина. Сольмс в свою очередь обратился за разъяснениями к Фридриху II. Кайзер, видимо не ожидая такого поворота событий, уверил русскую сторону, что подобные действия Рексина невозможны. Но Обресков прислал Панину копии документов, которые Рексин передал султану. Фридриху ничего не оставалось, как заявить, что он не давал таких директив своему послу и Рексин никогда не сообщал ему о подобных своих действиях в Константинополе. Такие объяснения не могли удовлетворить Петербург. Панин справедливо полагал, что маловероятно, чтобы Раксин мог так открыто изменять своему кайзеру.

Вскоре было получено подтверждение информации Обрескова из другого источника. Английский посол в Турции Гренвил направил письмо своему коллеге в Петербурге лондонскому посланнику Макартнею. Письмо было перехвачено агентами русской дипломатической разведки и перлюстрировано. В письме Гренвил подробно информировал Макартнея о деятельности Рексина против России. Фридриху II ничего не оставалось, как признать вину Рексина. Король заявил, что Рексин, видимо, был кем-то подкуплен, поэтому будет отозван, а затем казнен. Опытный дипломат Панин прекрасно понимал, что Рексин исполнял директивы Фридриха. Об этом он прямо написал Обрескову и просил его впредь быть осторожнее, «…дабы иногда разновременно или излишнею откровенностью не компрометировать собственные ваши каналы»[550]. Полученный русской дипломатической разведкой урок пошел на пользу. Панин понял, что агентурой делиться нельзя даже с друзьями.

Между тем политическая напряженность в Юго-Восточной Европе нарастала. Польская проблема все больше упиралась в диссидентский вопрос. В декабре 1767 г. от Крымского хана в Константинополь поступила информация о том, что Россия готовиться к войне с Турцией. Хан обосновал свои сведения тем, что русские захватывают польские области. На самом же деле речь шла о территориях, на которых давным-давно находились русские войска. Получив информацию хана, рейс-эфенди потребовал от Обрескова обещания, что войска будут выведены после окончания сейма. Обресков, по его словам, не усмотрев в этом требовании ничего несправедливого, согласился. Позднее Панин сочтет этот поступок Обрескова ошибочным.

После окончания работы польского сейма в конце 1767 г. Турция стала ожидать обещанного Россией вывода войск из Польши. Но в Польше в феврале 1768 г. вместо ожидаемого умиротворения началась Барская конфедерация (получила название от города Бар в Подолии, где была образована) и вооруженное выступление против России. Ни Репнин, ни Панин, ни сама Екатерина II не могли уже выполнить обещание, которое Обресков неосторожно дал в Константинополе. Обресков понял свою ошибку и решился на отчаянный шаг. Он попытался завербовать рейс-эфенди. Неизвестно каким образом, но это ему удалось. Из его донесений известно лишь, что, получив известие о требовании улемов вооруженным путем вмешаться в польско-русские дела, Обресков после длительной конфиденциальной беседы вручил рейс-эфенди 3000 червонцев. Министр немедленно послал директиву крымскому хану, в которой запретил татарам помогать полякам. Такое же требование он направил и французам, угрожая в противном случае выслать французского консула из Крыма. Блестяще проведенная Обресковым дипломатическая комбинация позволила отсрочить начало русско-турецкой войны на полгода!

Однако русско-турецкие отношения с каждым днем осложнялись. В апреле 1768 г. в плен к русским попал татарин Ахмед-Мухта, который на допросе показал, что в местечке Бары сосредоточен татарский отряд численностью 500 человек, присланный ханом специально в помощь полякам. Затем агентура донесла, что Порта приказала Хотинскому паше увеличить гарнизон крепости до 10 000 человек и привести его в полную боеготовность. В самой Турции произошли перестановки в правительстве. Со своих постов были смещены великий визирь и рейс-эфенди, с которыми у Обрескова сложились хорошие отношения. Турции искала лишь повод, чтобы развязать войну. Таким поводом послужило нападение гайдамаков на местечко Балта и Дубоссары, принадлежавшие крымскому хану. Весной 1768 г. на Правобережной Украине, находившейся под польским суверенитетом, вспыхнуло казацкое восстание под предводительством Железняка и Гонты. Это восстание известно в истории как бунт гайдамаков. Казаки, провозгласив себя борцами за угнетенное православие, истребляли без милосердия польскую шляхту и евреев. Так, овладев городом Уманью, они устлали его улицы трупами, а глубокий колодезь наполнили убитыми детьми. Начальник одного из гайдамацких отрядов, сотник Шило, направился к богатому пограничному местечку Балта, которое только речкой отделялось от татарского местечка Галты. Гайдамаки, войдя в Балту, устроили там резню среди еврейского населения. В ответ, после ухода гайдамаков, евреи и турки из Галты перешли в Балту и стали бить ее православных жителей. Гайдамаки, узнав об этом, возвратились и отомстили разорением Галты.

В Петербурге расценили этот пограничный конфликт как серьезную опасность возникновения войны и сделали все возможное, чтобы ее не допустить. Перед российской дипломатией была поставлена задача доказать Порте и всему миру, что инцидент в Балте — провокация, и Россия к нему не причастна. Разведка в Крыму добыла агентурным путем шифры и письма французского резидента Тота к французскому канцлеру Жуазелю. Переписка неопровержимо свидетельствовала о том, что отчет Порте о Балтийском инциденте писался Якубом под диктовку барона Тота. Бывший переводчик крымского хана и русский агент Якуб был перевербован французской разведкой. Панин переслал копии этих документов Обрескову для предъявления рейс-эфенди или другому высокопоставленному чиновнику. В Петербурге надеялись доказать, кто является истинным источником дезинформации о русских в Польше. В письме к Обрескову Панин советовал послу предложить туркам сделать внезапный обыск у Тота и изъять все его документы. Не теряла надежды и Екатерина II. По ее указанию в августе 1768 г. Панин вновь пишет Обрескову: «Для придания в нужном случае словам вашим у турецкого министерства большей силы лестным блеском золота, изволила её императорское величество повелеть отправить к вашему превосходительству семьдесят тысяч рублев… Употребление сих проповедников поручает вам ея величество с полною достоверностию на вашу верность и усердие»[551]. Но остановить неблагоприятное развитие событий для России было уже невозможно. Турция и стоявшие за ее спиной Франция и Австрия вели дело к войне.