БАРБАРА КАРТЛЕНД - Необычная невеста

• Название: Необычная невеста
• Автор: БАРБАРА КАРТЛЕНД
• Издательство: ООО «Изд-воACT»
• Жанр: Короткие любовные романы
• ISBN: ISBN 978-5-17-060713-6

Маркиз Фалькон наслаждался веселой холостяцкой жизнью долгие годы — покуда не увяз в совершенно фантастических долгах. Единственным выходом из печальной ситуации была «выгодная» женитьба на Мирабель — дочери богатого, как Крез, графа Уорнборо. Однако лукавая Судьба подшутила над неумелым охотником за приданым — и в результате веселой «комедии ошибок» в жены ему досталась не хрупкая Мирабель, а ее весьма решительная младшая сестра Эльмина — девушка, возможно, и не обладающая гигантским приданым, зато способная привнести в жизнь маркиза и неожиданную остроту ощущений, и счастье настоящей, искрометной, светлой любви!..

---

БАРБАРА КАРТЛЕНД НЕОБЫЧНАЯ НЕВЕСТА

От автора

Основные психологические принципы карате — концентрация, спокойствие и уверенность в своих силах.

Борьба без оружия в руках получила свое развитие в Индии и Китае раньше, чем Бодхидхарма впервые стал упоминаться в китайских летописях, в 520 г. н.э. Однако он был признан «первоначальным распространителем боевой концепции единоборств».

Используя специальную методику дыхания, он создал основы легендарной системы внутренней концентрации и борьбы без оружия в руках.

Кунг-фу стало детищем буддистских монахов, которые в течение веков изучали кемпо в Китае и Японии.

Джиу-джитсу отличается тем, что удары наносятся не сжатым кулаком, а ребром ладони со стороны среднего пальца или мизинца.

В отличие от карате джиу-джитсу не требует от борцов специального психологического настроя.

На памятнике самому знаменитому учителю Фунакоши написано: «В карате нет никаких наступательных приемов».

Глава первая

1846 год

Граф Уорнборо швырнул вскрытые конверты на стол.

— Счета! Счета! Счета! — повторял он, вне себя от возмущения. — Может ли в этот дом прийти по почте что-нибудь еще, кроме счетов? Не представляю, как вам удается тратить такую уйму денег!

Он сердито взглянул на жену и троих дочерей; они только что спустились к завтраку и заняли свои места за столом.

— Милый Джордж, — спокойно заметила жена, — я пытаюсь экономить, но, к сожалению, сейчас все так дорого.

— Тогда остается лишь признать, что в экономии вы не слишком преуспели, — раздраженно молвил граф. — Выходит, мне придется пожертвовать гончими!

— О нет, папа, только не гончими! — хором закричали дочери.

— Придется, — скривился граф. — Так больше продолжаться не может. Лошади проедают все призовые деньги, жалованье слугам увеличивается, да и вы, девочки, становитесь мне с каждым днем все дороже.

— Вы были очень щедры ко мне, папа, — тут же ввернула Мирабель, старшая дочь, — хоть и неохотно позволили маме потратить столько денег на мои наряды. Но Роберт Уоррингтон сделал мне предложение, и мы поженимся, как только у них в семье закончится траур.

На губах Уорнборо появилась слабая улыбка: он вспомнил, как богат его будущий зять.

Ну конечно, Мирабель так прекрасна, что можно было рассчитывать даже на более титулованного мужа.

Но все-таки и сэр Роберт не промах — он оказался седьмым баронетом и, что значительно приятнее, весьма богатым человеком.

Сэр Роберт по уши влюбился в Мирабель.

Они сыграли бы свадьбу еще в конце прошлого года, если б не траур по матери Роберта, которая умерла после тяжелой болезни, тянувшейся последние несколько лет.

Теперь бракосочетание намечалось на ноябрь, и Мирабель тревожилась, что отец откажется оплачивать счета за тщательно приготовленное приданое, дорогое и изысканное.

Словно подумав о том же, графиня умиротворяюще сказала:

— Уверена, дорогой Джордж, с вашим умом вы сумеете найти какой-то выход, и мы справимся с трудностями. Наши девочки будут ужасно страдать, если вы и правда решите поступиться гончими.

Она понимала, каково будет самому графу — ведь он обожал своих собак, которых содержал уже пятнадцать лет, с тех пор как получил псарню от отца.

Эти животные были неотъемлемой частью существования каждого члена семьи; никто из них и представить себе не мог Уорн-парк без гончих.

Наступал очередной сезон — и имение превращалось в место встречи охотников. Тогда устраивался традиционный охотничий бал — в зале собирались мужчины, одетые в розовые куртки, и женщины в элегантных нарядах.

Давали еще и завтрак по случаю открытия сезона, на котором граф проявлял особое гостеприимство как к новым членам охотничьего братства, так и к тем, кто приезжал к нему поохотиться на протяжении многих лет.

—Нам придется чем-нибудь пожертвовать, — решительно заявил граф, — но если вы полагаете, будто я могу продать что-нибудь в доме, то говорю вам: «Нет!» Все должно быть сохранено для Дезмонда — во имя справедливости.

Эта его категоричность показалась дочерям довольно забавной: они обменялись взглядами и многозначительно улыбнулись друг другу.

Все знали — отец души не чает в своем младшеньком.

Девочкам оставалось только высказать предположение, что пройдет несколько лет и Дезмонду тоже захочется иметь всю свору в полном составе, поэтому экономить следует на чем-нибудь ином.

Уже будучи отцом троих дочерей (причем появление третьей явилось для него тяжелым разочарованием, ибо он тогда безмерно надеялся на рождение сына), граф оставил мечты о наследнике.

И вот каким-то невероятным чудом, когда его жена уже не рассчитывала произвести на свет еще одного ребенка, родился Дезмонд.

Честно говоря, граф был без ума от своего мальчика.

Он всегда хотел иметь сына, и теперь в отношении будущего четырехлетней крохи, еще не покидавшей детской, уже строились грандиозные планы.

Сначала лучшая привилегированная частная школа для мальчиков, затем лучший университет — а что могло быть лучше Итона и Оксфорда?

Потом, естественно, после кругосветного путешествия — «для расширения кругозора», как величественно заявлял граф, — мальчик станет помогать своему отцу в его заботах о поместье, которое когда-нибудь перейдет в собственность Дезмонда.

Не сговариваясь, Мирабель и Дирдрей произнесли в унисон:

— Но вы не должны забывать, папа, что Дезмонд пожелает охотиться с собственными собаками и, конечно, научится содержать их к тому времени, когда вы изрядно состаритесь для этого занятия.

Глаза Эльмины, сидевшей на противоположном конце стола, радостно заблестели.

Она поняла, что ей не придется вступать в сражение, победа в котором означала для нее нечто большее, чем для любой из старших сестер.

Нельзя сказать, что у нее были чрезмерные опасения на этот счет.

Она не сомневалась в привязанности отца к лошадям и гончим и знала, с каким нетерпением он весь год готовится к началу каждого охотничьего сезона.

Чутье подсказывало ей, что, сколько бы граф ни сетовал, ни роптал и ни ворчал, он скорее оставит дочерей без нарядов, нежели расстанется с тем, что столь много значит для него (и — так уж случилось — для нее).

Граф, горько разочарованный в третьем ребенке, обращался с девочкой совсем иначе, нежели со старшими дочерьми.

Как это ни странно, он даже обсуждал с Эльминой вопросы управления поместьем, не говоря уж о содержании лошадей и уходе за ними.

Она помогла ему тренировать молодых жеребцов, рожденных в их собственных конюшнях или купленных на распродажах, и воспитывать из них первоклассных скакунов для охоты.

Часть натренированных лошадей граф оставлял для себя и своей семьи, остальных продавал с ощутимой выгодой.

Осенью именно Эльмина отправлялась с ним стрелять, если к нему не приезжали гости, сопровождала его в долгих и утомительных походах по полям и в дождь, и в холодную, ветреную погоду, не беспокоясь, что это может пагубно отразиться на цвете ее лица.

Она не внимала предупреждениям сестер о риске столь нелепо испортить свою внешность, так как любила бывать подле отца.

В какой-то момент она поняла, хотя это могло показаться невероятным, что ей надоедают их бесконечные разговоры о самых последних направлениях в моде, а позже — когда Мирабель уже представили ко двору — пересуды и сплетни о любовных похождениях представителей света, которых она никогда не видела.

Так как Эльмина была самая младшая, ей постоянно приходилось донашивать за обеими сестрами приедавшиеся им наряды.

Покуда ее официально еще не вывозили в общество, мнение этого общества и его взгляд на моду ее никоим образом не касались.

По окончании завтрака девушка задалась вопросом, как скоро ей удастся выйти из-за стола и сумеет ли она сбежать в конюшни до того, как мать найдет для нее какое-нибудь занятие в доме.

Но в этот миг в комнату вошел дворецкий с письмом на серебряном подносе.

Он протянул его графу, восседавшему во главе стола, и напыщенно произнес:

— Письмо его светлости господину графу! Доставлено нарочным! Он ждет ответа, ваша светлость.

Граф без особого интереса взглянул на письмо.

— От кого оно, Бартон?

— От маркиза Фалькона, ваша светлость!

Граф выпрямился и замер.

— Фалькон? Какого черта? Ему-то что надо?

— Право, Джордж, не при девочках! — воскликнула графиня. — Я и не знала, что маркиз в своем поместье.

— Я тем более, — пожал плечами граф. — Мы встретились в клубе Уайта на прошлой неделе, но какие-то молодые люди создавали такой невообразимый шум, что я, по правде сказать, толком и не слышал, о чем он, собственно, говорил.