Сол Беллоу - Приключения Оги Марча

• Название: Приключения Оги Марча
• Автор: Сол Беллоу
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-16-9573-3

ВПЕРВЫЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ!!!«Приключения Оги Марча» - один из лучших романов Сола Беллоу, удостоенный Национальной книжной премии.Захватывающая, трогательная, многоплановая, полная философского смысла история мальчика, которому выпала судьба взрослеть, совершать открытия, любить и искать свое место в мире в самые драматические моменты истории.

---

- Нет.

С его стороны было благородно назвать мать вдовой, хотя он знал, как все обстояло на самом деле.

- Или тебе хотелось пощекотать нервы? Но теперь не то время. В крайнем случае прокатился бы на «американских горках», на скоростных санях. Прыгнул с парашютом. Сходил в Ривервью-парк. Подожди… Мне пришла в голову одна мысль. В тебе заложено сопротивление. Ты не принимаешь все подряд. Просто делаешь вид.

Первый раз обо мне сказали нечто похожее на правду. На меня это сильно подействовало. Он не ошибся: во мне действительно заложено сопротивление, желание его оказывать и говорить «нет!», - это точно, яснее ясного, такая потребность сродни острому приступу голода.

Но то, что Эйнхорн мог думать обо мне-думать обо мне! - это открытие пьянило, я чувствовал прилив любви к нему. Но скрытое качество - сопротивление, живущее во мне, сковывало, поэтому я не мог ни спорить, ни проявлять свои чувства.

- Не будь простаком, Оги, не попадайся в первую же западню, уготовленную тебе жизнью. Именно юноши, как и ты, не обласканные с детства судьбой, заполняют тюрьмы, исправительные заведения и прочие подобные учреждения. Руководство штата заблаговременно заготавливает для них скудную еду. Оно знает, что найдется контингент, который обязательно угодит за решетку и все это съест. И знает также, сколько получит щебенки из камней, откуда возьмутся дро- билыцики и много ли человек отправится лечить сифилис в общественные больницы. Из нашей местности, из бедных районов города и подобных им по всей стране. Это практически предопределено. И только хлюпик позволит включить себя в эту статистику. Выходит, и тебя вычислили заранее. Все эти грустные и трагические реалии только и ждут, чтобы взять тебя в оборот; тюремные камеры, лечебницы, очередь за супом - удел тех, кому предназначено стать жертвой, измочаленным, рано состарившимся человеком, угасшим, никчемным, безвольным. Никого не удивит, если такое случится с тобой. Подходящая кандидатура.

Помолчав, он прибавил:

- А вот меня удивит. Но и с меня брать пример я тебе не советую… - При этом он понимал, что подобные советы противоречат его многочисленным мошенничествам.

У Эйнхорна нашлись специалисты, заставившие работать вхолостую газовый счетчик; он обхитрил электрическую компанию, подсоединившись непосредственно к главному кабелю; с помощью взяток он избежал проблем с квитанциями и налогами; тут его смекалка была неистощима. Его голову переполняли интриги и махинации.

- Я перестаю быть мошенником, когда думаю, по-насто- ящему думаю, - говорил он. - В конечном счете ни душу, ни жизнь размышлениями не спасти, но если ты думаешь, самым скромным утешительным призом будет мир.

Эйнхорн продолжал разглагольствовать, но мои мысли приняли другое направление. Я не хотел, чтобы моя судьба была предопределена. Детерминация всегда меня отталкивала, и становиться тем, кого из меня хотели сделать, не входило в мои планы. Я сказал «нет» Джо Горману. Сказал Бабуле и Джимми тоже. Многим. Эйнхорн это знал. Ведь он тоже хотел влиять на меня.

Чтобы уберечь от неприятностей, а также в силу привычки иметь под рукой посыльного, курьера или доверенное лицо, Эйнхорн вновь нанял меня, но за меньшие деньги.

- Смотри, старина. Я не спущу с тебя глаз.

А разве он упускал из вида кого или что-нибудь, находившееся в его ведении? Я со своей стороны не сводил глаз с него. Теперь я больше интересовался его интригами, чем прежде, когда являлся в доме всего лишь слугой и действия Эйнхорна были слишком сложны для моего понимания.

Одно из первых дел, в которых я ему помог, было очень опасным - в нем фигурировал гангстер Ноузи Матчник. Еще несколько лет назад он ничего собой не представлял, работал на одну из банд, обливая кислотой одежду в тех химчистках, которые отказывались платить дань, и все такое. Теперь он поднялся выше, имел деньги и искал, куда бы их вложить - особенно его привлекала недвижимость. Как-то летним вечером он серьезно сказал Эйнхорну:

- Мне известно, что случается с парнями, занимающимися рэкетом. В конечном счете их взрывают. Я часто это видел.

Эйнхорн заметил, что у него есть на примете неплохой участок свободной земли, который они могли бы вместе купить.

- Если будете участвовать в сделке со мной, можете не беспокоиться: все пройдет по-честному. Я буду стоять на своем, - откровенно признался он Матчнику.

Начальная цена за землю равнялась шестистам долларам. Эйнхорну уступали за пятьсот. В этом не приходилось сомневаться, поскольку владел участком сам Эйнхорн, купивший его у отцовского дружка за семьдесят пять долларов, а теперь ставший совладельцем и получивший к тому же приличную прибыль. Дельце провернули ловко и без нервов. Все кончилось хорошо; Матчник нашел покупателя и радовался: как посредник он абсолютно честно заработал сто долларов. Но если бы он узнал подоплеку дела, то пристрелил бы Эйнхорна или застрелился сам. Естественный поступок в такой ситуации, на его взгляд: ведь тут затронута честь. Я трепетал: вдруг Матчнику придет в голову обратиться в Регистрационную палату, где он узнал бы, что участком номинально владеет родственник миссис Эйнхорн. Но Эйнхорн меня успокаивал:

- Не бери в голову, Оги. Я вычислил этого человека. Он феноменально глуп. К нему нужно приставить не одного ангела хранителя.

Вот так, не рискуя ни центом, Эйнхорн заработал на этой сделке больше четырехсот долларов. Он был горд и весел - ведь это была его идея. То был особый триумф, и он хотел большего - чтобы его жизнь целиком состояла из таких моментов. А он тем временем сидел бы рядом с зеленым сукном, за которым играют в «Двадцать шесть» и где лежит кожаный футляр для костей, и изумрудный отблеск падал на его лицо, на белую кожу и блеклые глаза. Ценные шары из слоновой кости он держал у себя в никелевой коробке из-под леденцов и внимательно наблюдал за всем происходящим в помещении.

Я не видел больше ни одной бильярдной, где за буфетной стойкой постоянно находилась бы женщина, как у нас Тилли Эйнхорн. Она подавала великолепный чили, омлеты, бобовый суп, научилась управляться с электрическим кофейником и даже точно засекла момент, когда надо бросать внутрь соль и сырое яйцо, чтобы кофе получился отменным. К такой перемене в жизни она отнеслась с энтузиазмом и, казалось, даже физически стала сильнее. Она расцвела и в мужском обществе чувствовала себя как рыба в воде. В бильярдной много шумели и кричали, некоторых слов она не понимала, но это было только к лучшему. Атмосфера в бильярдной в ее присутствии не смягчалась - Тилли не обладала решительностью английских барменш или владелиц бистро; здесь посетители были слишком резкими и вспыльчивыми и не допускали никаких влияний; крики, драки, грязные ругательства и грохот дверей здесь не прекращались никогда. Но она как-то прижилась в этом вертепе в окружении чили, сосисок, бобов, кофе и яблочного пирога.

Кризис изменил и самого Эйнхорна. При жизни председателя у него недоставало опыта, и в некоторых вопросах он в свои годы оставался некомпетентным. Теперь он уже не был вторым, стал главой семьи, старшим, никто не должен был умереть раньше его; проблемы так и посыпались, и ему приходилось доказывать свою состоятельность. Больше никакой податливости - следовало становиться прочнее и крепче, и он стал таким. Но его отношение к женщинам не изменилось. Конечно, теперь он меньше с ними виделся. Какая женщина войдет в бильярдную? Лолли Фьютер к нему не вернулась. А что касается его - ну, я думаю, люди, которые находятся не в лучшей форме, должны предпринимать дополнительные действия, чтобы привести себя в порядок, бриться или тщательно одеваться. Для Эйнхорна наслаждение женщиной - не женой - подразумевало такую подготовку. Видимо, Лолли много для него значила: он не выпускал ее из поля зрения в течение десяти лет, пока ее не застрелил любовник-шофер, отец нескольких детей, которого она втянула в торговлю на черном рынке. Его поймали, ему грозила тюрьма, а Лолли не тронули. Потому он ее и убил со словами: «Не будет твой новый дружок жировать на мои денежки, пока я гнию в тюрьме».

Эйнхорн сохранил вырезки из газет.

- Видишь, он говорит - «жировать». Быть богатой - вот что для нее главное. Я расскажу тебе.

Он хотел, чтобы я это знал. И мог рассказать - не только мне, но и другим людям, занимавшим более высокое положение.

- Бедняжка Лолли!

- Бедная малышка! - отозвался он. - Думаю, она была обречена на такой конец. У нее менталитет «Фрэнки и Джонни». Когда я встречался с ней, она была прекрасна. Роскошная женщина. - Весь седой, усохший за последние годы, он рассуждал о ней с неподдельным жаром. - Говорят, под конец она стала неряшливой и жадной. Это плохо. От беспорядочного траханья много неприятностей. Ей на роду написано умереть насильственной смертью. Людей с горячей кровью просто так не отпускают.